Читать книгу "Дождь для Джона Рейна - Барри Эйслер"

Двумя минутами позже Мураками появился в дверях. Я отскочил в тень, очки на глазах, шапка на голове.

С ним была рвущаяся с поводка собака. Понадобилась секунда, чтобы узнать ее без намордника. Белый питбуль, тот самый, который был в машине Мураками после моего боя с Адонисом.

О, черт!

Я чуть не повернулся, чтобы бежать. Но атавистические инстинкты собаки настроены на погоню, поэтому вероятность того, что эта тварь догонит меня и повалит сзади, была очень велика. Придется играть до конца.

По крайней мере зверюга частично отвлекала внимание Мураками. Он резко поднял голову, давая понять, что увидел меня, и тут же опустил взгляд на собаку, которая начала рычать.

Хорошая собачка, подумал я. Хорошая собачка, чтоб тебя…

Они подошли ближе. Мураками снова посмотрел на меня, потом опять на собаку. Чертова зверюга уже рычала по-настоящему, стаккато хищных звуков зарождалось где-то глубоко в ее глотке.

Казалось, Мураками не очень обеспокоился. Полагаю, что собака, которая вместе с «Педигри» употребляет порох и стероиды, а на десерт — слабительные свечи из халапы[16]с перцем, должна рычать на малейший ветерок, и Мураками уже привык к такому поведению и, может быть, даже поощряет его.

Они подошли ближе. Пес начинал выходить из-под контроля, огрызаясь и натягивая поводок. Мураками посмотрел на него сверху вниз. Я услышал, как он сказал:

— Doushitanda? Что это с тобой?

Потом его голова начала подниматься. Мураками не был так близко, как мне хотелось бы, но я понимал, что следующий его взгляд расставит вещи по местам. У меня уже не будет лучшей возможности.

Я бросился навстречу, преодолев расстояние двумя большими шагами. Мураками среагировал мгновенно, отпустил поводок и поднял руки, чтобы защитить верхнюю часть туловища и голову.

У него хорошо тренированная реакция, и я был к ней готов. Игнорируя пса, который в данный момент не был главной угрозой, я резко присел, замахнулся правой рукой и выбросил ее вперед, как при теннисном ударе. Телескопическая дубинка раскрылась, и когда ее удар пришелся Мураками по лодыжке, в ней уже были положенные двадцать шесть дюймов. Удар стали по его лодыжке — одно из лучших ощущений, которые я когда-либо испытывал. Промахнись я, и через несколько секунд меня бы уже не стало.

Но я не промахнулся. Я почувствовал, как сталь дубинки разнесла вдребезги кость, и услышал рев Мураками. В следующую долю секунды все, что я видел, — это был белый пес, летящий на меня как крылатая ракета.

Мне удалось поднять левую руку перед собой, защищая горло. Пес подпрыгнул и вцепился в нее чуть повыше запястья. Взрыв боли. Сила удара отбросила меня назад.

Я знал, что, если упаду на спину и зверюга окажется сверху, команде уборщиков потом не останется даже частей тела. Частично инстинктивно, частично благодаря опыту в дзюдо, я использовал нашу общую инерцию, перекувырнулся вместе с собакой назад, и мы оказались в полуприседе друг напротив друга. Пес все еще висел у меня на руке, вцепившись мертвой хваткой, как его и тренировали, рыча и мотая головой из стороны в сторону. Я уже не чувствовал руки.

Я попытался поднять дубинку и ударить тварь по голове, однако не смог. Пес скреб когтями по тротуару, пытаясь найти опору, чтобы опрокинуть меня на спину.

Я выпустил дубинку и здоровой рукой потянулся, чтобы ухватить его за яйца. Зверь увернулся влево, вправо, понимая, что я собираюсь сделать. Но я все же нашел их. Ухватился за эту псиную упаковку и дернул вниз так сильно, как ничего и никогда в жизни не дергал. Челюсти ослабли, и я рывком высвободил руку.

Я вскочил на ноги. Пес несколько секунд корчился от боли, потом поднялся на лапы. Он рычал и смотрел на меня налитыми кровью глазами.

Я посмотрел на свою левую руку. Ладонь сомкнулась на баллончике с газом с решимостью трупного окоченения. Чудовищная сила челюстей зверя, наверное, вызвала спазм сухожилий.

Мышцы пса напряглись. Я перехватил баллончик в здоровую руку. Пес прыгнул. Я повернул баллончик в его сторону и нажал на кнопку распылителя.

Раздался приятный звук выходящего под давлением газа, красное облачко попало зверю прямо в морду. По инерции питбуль ударился об меня и свалил на спину, но теперь он уже не нападал, а дергался и скулил. Ударом я сбросил его с себя и поднялся на ноги.

Пес корчился на земле, яростно терся мордой об асфальт, как будто хотел стереть вещество, ставшее причиной его страданий. Я поднес баллончик ближе. Когда зверь повернул ко мне хрипящую морду, я прицелился ему прямо в нос и нажал кнопку. Густое облако вылетело из распылителя, который тут же, неожиданно, умер — его содержимое иссякло.

Но того, что было, хватило. Тело пса свело судорогой, отчего его вид по сравнению с тем, как его недавно крутило, стал даже игривее — как будто он потягивался. Экстракт стручкового перца обычно несмертелен, но думаю, что концентрированную дозу, такую, что досталась этому псу, можно считать исключением.

Я обернулся к Мураками. Тот стоял на ногах, но весь вес перенес с раненой ноги. В правой руке у него был «кершо», он держал его близко к себе.

Я посмотрел на землю и заметил дубинку. Подняв ее здоровой рукой, направился к Мураками. Левая рука висела плетью.

Из глубины его груди раздавалось рычание, немногим отличающееся от рычания его пса.

Я осторожно двигался кругами, вынуждая Мураками принять мой темп, проверяя степень его мобильности. Я знал, что удар по лодыжке был действенным. Но я также знал, что противник может и преувеличивать величину ущерба, чтобы вынудить меня неправильно распределить силы и попытаться покончить с ним слишком быстро. Если ему удастся выхватить у меня дубинку или как-то иначе пробить мою защиту, его нож и две здоровые руки решат дело.

Поэтому я не торопился. Делал обманные выпады дубинкой. Слева, потом справа. Я кружился поближе к руке с ножом, чтобы Мураками было труднее схватить что-нибудь свободной рукой, старался вынудить его двигаться и наступать на больную ногу.

Я дал ему привыкнуть к ложным выпадам слева-справа. Потом провел один прямой удар, целясь сталью прямо в лицо и шею. Мураками парировал его свободной рукой, стараясь схватить дубинку, но я был готов к этому и вовремя отдернул оружие. Затем, так же неожиданно, я слева врезал ему по черепу.

Мураками упал на одно колено, но я не стал торопиться. Интуиция говорила мне, что он блефует, снова пытаясь заманить меня ближе, чтобы нейтрализовать преимущество, которое мне давала длина дубинки.

С той стороны головы, куда пришелся мой удар, текла кровь. Мураками посмотрел на меня, и я увидел, как по его лицу пролетела мимолетная тень страха, как порыв ветра с дождем. Его хитрости не сработали, и он понял это. Мураками знал, что я буду изматывать его осторожно, методично, что я не допущу никаких глупостей, которыми он мог бы воспользоваться.