Читать книгу "Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов - Джаспер Ффорде"

Я позволила себе криво улыбнуться. В стремительно меняющихся сценариях мерещился неуклюжий разум. Возможно, это что-то из Устной традиции, но как проверить? Однако, если этот маленький мирок в какой-то степени разумен, его можно победить, но, чтобы одержать над ним верх, надо обнаружить его слабости, и он только что продемонстрировал одну — нетерпение. Ему не нужна была долгая, затяжная гибель пассажиров от голода; он хотел, чтобы я совершила собственноручное убийство ради большего блага — и быстро.

— Показывайте.

Я проследовала за стюардом вниз, в кают-компанию, где на стуле посередине помещения сидел человек. Лицо у него было землистое, светлые волосы стояли торчком, а маленькие глазки напряженно уставились на меня, когда я вошла. Его охранял здоровяк матрос по имени Мактавиш, шотландец, на три четверти покрытый татуировками. В комнате больше никого не было — и не должно было быть. Это же предполагаемая ситуация.

— Ваше имя, сэр?

— Джебедайя Солфорд. И я спрятал бомбу…

— Я слышала. И вы, естественно, не скажете мне, где она?

— Естественно.

— Эта бомба, — продолжала я, — потопит корабль, с вероятностью приведя ко множеству смертей?

— Да, я надеюсь на это, — весело ответил Джебедайя.

— Включая вашу собственную?

— Я не боюсь смерти.

Я остановилась подумать. Это была классическая и затасканная дилемма. Опущусь ли я, хороший по сути человек, до того, чтобы пытать себе подобного ради высшего блага? Эту головоломку обсуждали много лет, в основном те, кому точно не светило столкнуться с ней в реальности. Судя по тому, что сценарии сыпались как из рога изобилия, автору данного балагана было безумно любопытно, как долго можно изводить порядочного человека, прежде чем он начнет поступать плохо. Я почти физически ощущала, как злорадствует надо мной издали создатель дилеммы. Я бы помешала ему, если бы могла.

— Фицуильям! Всех пассажиров на палубу, задраить все герметичные переборки, и пусть все члены экипажа и трудоспособные пассажиры ищут бомбу.

— Капитан, — ответил он, — это пустая трата времени. Бомба есть, но ее не найти. Решение должно быть принято здесь и сейчас, в этой кают-компании.

Черт. Перехитрили.

— Сколько у нас шлюпок? — спросила я, испытывая растущее отчаяние.

— Только одна осталась, мэм. Места в ней на десятерых.

— Черт. Сколько еще до взрыва?

— Семь минут.

В реальном мире в подобной черно-белой ситуации решения не существовало. Я бы использовала всю необходимую силу для получения информации. Но после этого, что важнее, подвергла бы себя жесткому самоанализу. Если ты позволяешь или осуществляешь пытку, то должен лично отвечать за свои действия, — это тот тип решения, на момент принятия которого очень полезно ощущать нависшую над тобой угрозу тюремного заключения. Но дело в том, что на борту этого корабля здесь и сейчас не похоже было, что от Солфорда можно вообще чего-то добиться пытками. Он вскоре скажет мне, бомба найдется — и начнется следующая дилемма. И они так и будут продолжаться, снова и снова, все хуже и хуже, пока я не сделаю что-нибудь, чего бы никогда в жизни не сделала, и пассажиры этого судна утонут, будут съедены или убиты. Это был ад для меня, но и для них он тоже станет адом. Я тяжело опустилась на ближайший стул, уронила голову на руки и уставилась в пол.

— Капитан, у нас всего пять минут, — напомнил Фицуильям. — Вы должны пытать этого типа.

— Да-да, — невнятно откликнулась я, — я знаю.

— Мы все умрем, — сказал он и добавил: — Снова.

Я подняла голову и встретилась с ним глазами. Я и не замечала, какие они у него голубые.

— Вы все в итоге погибаете? — несчастным голосом спросила я. — Вне зависимости от моих действий? Дилеммы следуют друг за другом, одна другой страшнее, пока все не погибают?

— Четыре минуты, капитан.

— Я права?

Фицуильям отвел глаза.

— Я задала вопрос, старпом.

Он посмотрел на меня, и мне почудились слезы в его глазах.

— Мы все тонули уже больше тысячи раз каждый, — тихо сказал он. — Нас съедали, взрывали, мы страдали от смертельных болезней. Хуже всего тонуть. Каждый раз, когда я чувствую удушающее действие воды, слепую панику, когда задыхаюсь…

— Фицуильям, — сурово спросила я, — где это проклятое место?

Он глубоко вздохнул и понизил голос:

— Мы Устная традиция, но мы не рассказ — мы семинар по этике.

— То есть вы все предполагаемые персонажи во время лекции?

Фицуильям кивнул с несчастным видом. Стюард как-то небрежно подал мне клещи, напомнив при этом настойчивым шепотом, что осталось всего три минуты.

Я рассеянно взглянула на клещи, на Джебедайю, потом обратно на Фицуильяма, который стоял, уставясь в пол. Столько страданий на борту этого корабля и так долго. Возможно, выход все-таки есть. Беда в том, что подобные радикальные действия в Устной традиции могли угрожать жизни лектора, ведущего семинар. Но что важнее? Благополучие одного реального профессора этики или безжалостное мучение его подданных, которым приходится подвергаться его садистским гипотетическим дилеммам по два часа три раза в неделю? Когда вы рассказываете трагическую историю, в Книгомирье кто-то умирает по-настоящему. Я находилась в Устной традиции. Потенциально в лучшем ее изложении — и в самом разрушительном.

— Мактавиш, приготовьте шлюпку к спуску. Я ухожу.

Мактавиш взглянул на Фицуильяма, тот пожал плечами, и здоровяк шотландец вышел вместе со своими татуировками.

— Этот выбор не предусмотрен, — сказал Фицуильям, — вы не можете этого сделать.

— У меня есть опыт Устной традиции, — сообщила я ему. — Все эти сценарии имеют место только потому, что я здесь, чтобы вершить в них суд. Вся эта штука движется только в одну сторону — по нисходящей спирали все более невозможных нравственных дилемм, и в результате в живых не остается никого, кроме меня и еще кого-то, кого меня заставят убить и съесть или еще что-нибудь. Если я устранюсь из этого уравнения, вы свободны плыть по морю беспрепятственно и безопасно.

— Но это может, это может…

— …повредить лектору, даже убить его? Возможно. Если бомба взорвется, вы поймете, что я проиграла, а с ним все в порядке. Если нет, вы все спасены.

— А вы? — спросил он. — Вы-то как же?

Я похлопала его по плечу.

— Не волнуйтесь за меня. Думаю, вы достаточно пострадали от Той Стороны.

— Но наверняка… мы сумеем подобрать вас, если все пойдет хорошо?

— Нет, так не получится. Это может быть уловка. Я должна покинуть судно.

Я выбежала из кают-компании и метнулась к борту, где Мактавиш уже спустил шлюпку. Палубные матросы удерживали ее у борта за передний и задний концы, и она билась о корпус, подхваченная волнами. Когда я перекинула ногу через поручень, чтобы спуститься, Фицуильям схватил меня за руку. Он не пытался остановить меня — он хотел пожать мне руку.