Читать книгу "Своя гавань - Елена Горелик"

— Ты не сказал насчёт острова, — напомнил ещё один новенький, судя по произношению — голландец.

— А я к тому и веду, ты дослушай до конца. Там, если подумать, всё было в её пользу. Мы ведь только потом это поняли… Она сперва к Биллу вышла, сказала, что ей с кэпом парой слов перемолвиться надо. Дело, мол, есть. А у Билла на людей знаешь какой нюх? Не стой тогда за плечами Алины сама Удача, он бы сам её…того, прямо на месте. А потом бы за волосы к нам выволок, поделиться. Если бы справился с ней, но я о том ещё расскажу… Только уразумел это он не сразу, чуть позже, сам мне признавался. Во-вторых, она пообещала Причарду пять тысяч золотом. Кто устоит перед такой кучей денег за двух пассажиров? В-третьих, ты штурмана нашего не знаешь. А зря. Дворянин, бывший офицер королевского флота, на линкоре служил…

— Это который муж её, что ли?

— Он самый. Думаешь, он бы стал спокойно смотреть, если б мы её на песочке разложили? Сам бы сдох, но сколько-то из нас точно бы в ад отправил. Потому что благородный. Ну, и наконец… Вы ведь уже были на первом уроке азиатского боя?

— Были… — вздохнул ещё один салага — совсем ещё пацан, хорошо если шестнадцать стукнуло.

— Ну, и как, понравилось по палубе кататься?.. То-то же. Всех бы нас Алина точно не скрутила, но руки-ноги-головы бы кое-кому поотрывала. Или ещё там что — у самых нетерпеливых. А может ещё и живой бы нам не далась: с ножичком она и по сей день не расстаётся, а он у неё острый.

— Как же так? — ахнул голландец. — Ведь это ж смертный грех!

— А что, подстилкой становиться? — хмыкнул Пьер. — Алина — баба гордая. Лучше какая угодно смерть, говорит, чем жизнь, купленная ценой унижения. И это она не только про баб говорит. Иные из наших при виде «пенькового галстука» тоже раскисают, в ножки падают, только бы их от смерти избавили. Торгуются, заискивают. А то и похуже: начинают своих продавать. Воробушек таких и на пушечный выстрел к своему флагману не подпускает, и правильно делает. Так что если выпало на этом корабле вахты стоять, можете считать себя настоящими морскими волками. Дерьмо Алина не подбирает…

«Вот это то, что в моё время называлось идеологической работой с личным составом, — мысленно хихикнула Галка. — Пьер умница. Немного наивен, как многие тутошние французы, этого не отнять, но мозги на месте, и количество извилин радует. Давно сообразил, без подсказок со стороны, что именно следует рассказывать новичкам, а чего рассказывать не стоит…»

Лучший пиратский корабль Мэйна рассекал волны моря, лишь многие годы спустя названного Карибским. И нёс на себе лучшую в Мэйне пиратскую команду.

Алина-Воробушек вышла на охоту. И её жертва — заранее намеченная, между прочим, так что случайным купцам бояться нечего — будет настигнута и ограблена. Иначе недолго Галке быть «генералом»…

Из дневника Джеймса Эшби

Эли. Милая Эли…

Я не устаю признаваться тебе в любви — словом, делом, мыслью. Эли, жена моя, жизнь моя… От твоих манер попадали бы в обморок придворные дамы весёлого короля Карла, все сколько есть. Даже при том, что сами они в большинстве своём далеко не образцы добродетели. При упоминании твоего имени кое у кого из лондонских джентльменов начинается разлитие желчи. Ты груба, несдержанна на язык, драчлива, иногда бываешь вздорной и нетерпимой, невыносимо циничной. Называешь вещи своими именами, а это мало кому нравится. Ты разбойница. Пиратка. Ты — самый неудобный человек на свете. Но я люблю тебя именно такой. Изменить этого я не в силах.

И слава Богу, если честно. Потому что подобная любовь даётся только раз в жизни, и далеко не всем…

Шторм пиратская флотилия переждала в одной из бухточек, на которые богато побережье Французской Эспаньолы. Не в первый раз. И должно быть не в последний. Матросы пиратского флагмана, во всяком случае, о том уже поговаривали: мол, а вот в следующем походе… Галка усмехалась. Не потому, что жизнь джентльмена удачи может оборваться гораздо раньше, чем оный джентльмен предполагает. А потому, что братва в её эскадре вообще начала заговаривать о каком-то будущем. Хотя бы о таком. А это был хороший признак.

Когда шторм утих, и можно было сниматься с якоря, пираты взяли курс к берегам Кубы. По сведениям, полученным от одного вполне надёжного источника, из Картахены в Гавану был отправлен военный галеон, набитый золотом в звонкой монете и серебряными слитками. Естественно, под хорошей охраной, хотя, галеон и сам по себе тоже мог дать сдачи. Но когда речь идёт о двухстах тысячах песо, не считая иного ценного груза, ещё два фрегата лишними вовсе не покажутся. Добрым подданным короля Испании не следовало забывать об опасностях, таящихся в этих водах.

А эти самые «опасности» тем временем подходили к мысу Квемадо — восточной оконечности Кубы. Если испанцы не идиоты, то их курс наверняка пролёг именно здесь. Но риск нарваться на испанские фрегаты был слишком велик, и, чтобы всё не испортить, пираты отошли подальше от берега. Драки с фрегатами они уже давно не боялись, но испанцы в бою могли нанести им серьёзные повреждения и урон в живой силе. И тогда с мыслью о золоте можно будет попрощаться: ни один пират, получив дыру на ватерлинию или лишившись мачты, не полезет воевать «золотой галеон». Это попросту глупо. Зато если сберечь корабли и команды в целости и сохранности, можно быть уверенным — половина успеха уже в кармане.

— Парус справа по борту!

Джеймс мгновенно достал свою знаменитую подзорную трубу и посмотрел в указанном направлении. Неизвестный корабль шёл с севера и в одиночестве, а значит, это был не тот, кого они ждали. К тому же, он явно поменьше кораблей, входивших в состав «золотого обоза». А ещё какое-то время спустя он разглядел и флаг. Белый с красным крестом.

— Англичанин, — сказал он Галке. — Кажется, его здорово побило штормом.

— Гость из Европы? — предположила жёнушка. Из кармана у неё торчала записная книжка: пока то да сё, она занималась своим дневником.

— Возможно.

Местные англичане, хорошо зная нрав Испанского моря, при приближении шторма укрывались в первой попавшейся бухте. Как и все прочие народы, населявшие Мэйн. Если корабль потрёпан бурей, то это либо неумелый мореход — а среди английских капитанов таковых почти не наблюдалось — либо действительно гость из Европы, не знающий местных особенностей. По сравнению со штормами в Северном или Балтийском море здешние — просто кара Господня. Немудрено и растеряться.

— Просигнальте этим бедолагам — идём на помощь, — сказала Галка. Она, одолжив у Джеймса трубу — своя валялась где-то в каюте — разглядела, что это английский бриг, и у него остались «живыми» лишь три паруса.

— А надо ли, Эли? — засомневался Эшби. — Наши нынешние отношения с англичанами трудно назвать дружескими.

— Это относится к ямайской братве, а не к торговому флоту, Джек, — возразила Галка. И добавила: — Идём на сближение.

Англичане на бриге, ненамного превосходившем по размерам и вооружению «Акулу» Причарда, при виде французских флагов тоже в особый восторг не пришли, надо полагать. Добропорядочные французские купцы испанских вод избегали, а значит, это в лучшем случае военные. А в худшем — пираты. Хотя, в этих варварских местах отличить первых от вторых при встрече в открытом море было мудрено: все были хороши, особенно если начальство далеко. Но порты у встреченных французов были закрыты, а это внушало некоторую надежду на благоприятный исход.