Читать книгу "Пыльная зима - Алексей Слаповский"

Летит в меня.

Итак, я стояла на остановке автобуса.

Из машины вылетела банка. Красная с белыми буквами жестянка из-под пива.

Вылетела, пестро и весело кувыркаясь.

И попала мне в глаз. В бровь.

Отскочила, как от неодушевленного предмета, – и забренчала по асфальту.

Сперва – неожиданная боль.

Потом – горячее на глаз. Кровь.

Я полезла в сумочку за платком, но вспомнила: у меня ведь насморк, платок грязный, еще инфекцию в кровь занесешь. А кровь уже перелилась на щеку. Ни бумажки какой-нибудь, ничего подходящего нет в сумочке.

Ладно, вытру платком – глаз, щеку, не касаясь раны.

Разозлилась ужасно, сначала сама на себя.

Ведь со мной произошло то, что я ненавижу более всего на свете: со мной произошла бытовая история. «Слыхали? Женщину на остановке убило! Машина мимо ехала, швырнули какие-то гады банку железную. В висок – и насмерть!» Это и есть бытовая история. Каблук у сапога отлетел. Квартиру при разводе разменять. Слесаря неделю не дозовешься, а кран течет. Банкой швырнули, в голову попали, убили. Ой, кошмар, ой, бардак! – Да, да, да… – кивая с печальным удовлетворением.

– Вот сволочи! – возмущается кто-то в толпе.

– Номер бы записать! – откликаются.

– Убивать таких надо!

– На какие шиши такие машины покупают, интересно?

– Воруют. Все воруют.

– А тебе завидно?

– Мне? Да плевать я хотел! Я зато сплю спокойно.

– А они еще спокойней.

– Ну уж да! Того застрелили, этого прирезали! Бандитье сплошное!

– Почему обязательно?

– Скоро не банки, а гранаты по нам бросать будут. А мы будем молчать.

– Ну, кричи. Легче станет.

– Я сейчас крикну кому-то. Издеватель, гаденыш!

– А вот не подеретесь! А вот не подеретесь!

– Все мы идиоты. По мере силе возможности.

– Женщина, вам в травмпункт надо. Серьезное дело, в трамвопункт вам надо!

Это мне, что ли?

Я даже не поняла, а когда поняла, разозлилась еще больше.

Меня взбесило, что в голосе этом участливом было то – опять-таки бытовое – знание жизни, от которого меня тошнит.

Эти люди все знают. В каких случаях надо идти в травмпункт и где он находится (а женщина – это был женский голос – уже толковала мне, незрячей, как пройти к травмпункту при Второй городской больнице), они знают, сколько чашек воды нужно на чашку крупы как манной, так и гречневой (я путаюсь до сих пор), они знают, чем стирать белье при отсутствии мыла и стирального порошка, они знают, куда жаловаться, от кого требовать, кому и сколько дать, с кого и сколько взять, они знают все, но они не знают – и это меня добавочно бесит – что за квартиру «платят», а не «плотют», что в кастрюлю «кладут», а не «ложат» и что «травмпункт» хоть и трудное слово, да еще на холоде, но все-таки никак не «трампунк», так отчетливо, с полной уверенностью именно в таком звучании слова, произносила его невидимая тетка – горячим, несмотря на холод, ртом, эти тетки всегда почему-то горячи, они не мерзнут, не тонут, они коня на скаку остановят, в пылающую избу войдут, они в «трампунк» дорогу наизусть знают. Вот наши отличия: я знаю, как правильно звучит (и даже как пишется), но не знаю туда дороги, а она понятия не имеет, как правильно звучит (и тем более пишется), но зато ей известно, где это находится.

– Отстаньте вы! – сказала я тетке.

– Вот! – удивилась она. – Ей же добра хочешь, а она… Значит, не болит!

Хочешь добра, мысленно сказала я ей, так доведи меня, дура, у меня один глаз слипся от крови, второй закрыт от пыли и боли, от слез.

Никаких трампунков, решила я. Домой. Промою рану спиртом. Нет, не промою, спирта нет, выпили гости, не оставили, хоть я и просила – чтобы сделать лосьон по одному рецепту, забыли, да я и сама забыла. Духами промыть, заклеить пластырем. Но кровь не унималась, вдруг закружилась голова, мне стало страшно. Я вытерла второй, слезящийся глаз, увидела женщину в черной плюшевой шубейке и сером пуховом платке, с обиженным интересом глядящую на меня, и спросила, вежливо, как могла:

– Где он, говорите?

Она сразу меня простила.

– Да вон там, вон, где светофор, – показывала она вдоль улицы, где мигало три или четыре светофора, – свернешь направо, увидишь дом большой, обогнешь и опять направо, а потом…

– Спасибо, – сказала я.

Я вспомнила: бог мой, я же знаю, где Вторая горбольница, я аборт там делала всего лишь полгода назад! Зажимая глаз, я пошла.

Спросила в регистратуре, где травмпункт.

– По этому коридору до конца, а там налево.

Я пошла по коридору и в конце свернула налево.

Другого поворота тут и не было.

Очередь.

Я знаю, что это такое. Очередь это… Это очередь.

Был свободный стул, я села, спросив, кто последний. Последним был молодой мужчина на одной ноге, вторую он поджимал, как аист. Его поддерживал товарищ и шептал: «Ты дыши легче! Несет на километр! Скажи: на работе сломал. На работе, понял? А выпил, скажи, если унюхают, уже потом. Больно было, поэтому в натуре. В смысле анестезии, понял?»

Я позавидовала перелому.

Очень уж болела бровь.

У меня был перелом руки – болело не так.

И голова все кружилась.

Неужели я успела потерять много крови?

Платок весь в крови, да, но вот студенткой сдавала свою редкую кровь с отрицательным резусом не меньше стакана, то есть двести граммов – или миллилитров? – и ничего.

Но я давно уже не студентка.

Шесть лет уже.

Очень давно.

Я ведь запомнила эту машину. Хоть и много стало подобных на улицах города, но не тысячи же, запомнила ее форму и цвет – белый – и даже запомнила цифры номера, вот какая у меня хваткая память, вот какая реакция. Один глаз уже закрылся, а второй всё успел увидеть. Номер – 242, очень простой. Буквы не запомнила, а номер – пожалуйста.

Я звоню в городское управление дорожной службы. Элементарно, бывшая моя сокурсница работает редактором газетенки, издающейся этой несчастной организацией. Сокурсница Люба, аккуратнейший, добросовестнейший человечек, любящий то дело, которым занимается в настоящий момент, всего-навсего часа три будет с увлечением рассказывать об успехах газеты в деле пропаганды правил дорожного движения, сиречь ПДД, и профилактике ДТП, сиречь дорожно-транспортных происшествий (а случившееся со мной – ДТП или не ДТП?), потом я попрошу ее узнать, кому принадлежит машина с номером 242, белая, иномарка – какая именно, в этом я не разбираюсь. Она по своим каналам найдет данные, сообщает мне адрес и фамилию владельца.