Читать книгу "Девочка для шпиона - Фридрих Незнанский"

— Н-нет, пожалуй, не припоминаю, — медленно, медленнее, чем обычно, сказал Андриевский. — Она имеет какое-то отношение…

— Имеет!

Я не стал ждать, пока он подберет подходящее, по его мнению, слово, обозначающее их деятельность в Чечне.

— Региональное управление по организованной преступности, оно занимается сейчас этой фирмой, установило, что Джон Кервуд посещал офисы этой компании в Москве и Грозном. Там или здесь он брал вас с собой на эти встречи?

После непродолжительной паузы — их стало что-то много сегодня — Андриевский сказал:

— В Грозном этого точно не было, а здесь вполне. Как я уже говорил, за Кервудом не было непрерывного наблюдения, он мог куда-то пойти и один.

Для вящей убедительности Андриевский пожал плечами.

— Вот видите, — говорю, — не только я у вас информацию выдаиваю, могу и поделиться!

— Н-да…

Больше ничего Андриевский не добавил к своему полувнятному мычанию. Что-то сковывало его, может быть, моя веселая агрессивность?

— Хотите еще, Юрий Владимирович, ангел мой?

Вот тут он уже не смог скрыть своих чувств — вздрогнул при слове «ангел».

— Ч-что это вы?..

— Что?

— Словечки какие-то!..

— А-а, это от полноты чувств!

Он недоверчиво хмыкнул.

— С чего вдруг?

— В кои-то веки я знаю больше вашего. Например, то, что нет в Соединенных Штатах такого чиновника в госдепартаменте, как Джон Кервуд. И не было никогда.

— Вы шутите?

— Нет.

— А кто же он? — спросил Андриевский и слегка покраснел от стыда.

— Это контрразведка выясняет.

Юрий Андриевский, поблекший и усталый, будто перенес на ногах перекрестный допрос, вздохнул, посмотрел на часы, сказал:

— Извините, Александр Борисович, больше не располагаю временем…

— Всего доброго, Юрий Владимирович, — безмятежно улыбнулся я. — Буду держать вас в курсе всех новостей.

— Спасибо, — без всякого энтузиазма промолвил Андриевский.

Когда он направился к двери, я не удержался и спросил, глядя в крепкую спину:

— Вы по-прежнему уверены, что не знали полковника Скворцова из Главного разведывательного управления?

Андриевский медленно обернулся, посмотрел на меня с откровенной угрозой и сказал сквозь далеко не ласковую улыбку:

— Не берите меня на понт, следователь! Ваши с нашими не играли в кошки-мышки. И не будут!

Ушел. Дверью не хлопал, но закрыл за собой без почтительности.

Я некоторое время сидел неподвижно и без мыслей. Отдыхал. Трудновато было мне строить беседу с Юрой Андриевским. Но, кажется, справился. Не те пошли, видно, ребята. Не хватило ему выдержки, чтобы оставить меня в дураках, подраскрылся парень.

А потом я сделал то, что давно пора было сделать: позвонил в уголовный розыск и попросил выделить пару специалистов наружного наблюдения для того, чтобы попасли несколько дней гида-переводчика фирмы «Вестинтур» Дину Ткачеву.

ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ

1

Вячеслав Грязнов стоял посреди двора. Сюда выходили окна квартиры номер четырнадцать, в которой умерла Катерина Мещерякова. Вячеслав, как и в первый раз, у дома Ковалевской, прикинул на глазок, из каких окон дома напротив мог действовать своей аппаратурой Сергей Федулкин.

Поднимаясь по лестнице в квартиру, которая, по его предположению, могла быть логовом фотошантажиста, Слава уныло в унисон погоде размышлял о незавидной своей участи. Конечно, редко встречаются люди, у которых все хорошо, все получается. Обычно бывает так: в одном направлении жизни полный ажур, в другом — похуже. Такой расклад хорошо объяснять на женщинах: красивая, но дура, например… Но есть избранные, как майор Грязнов. У этих нигде толку нет, ни в личной жизни, ни на работе. Поэтому щенки, которые еще писали себе на башмаки, когда Славка уже брал первых урок, раскатывают на «мерсах» в поисках кабака попрестижней, а Слава топает по заплеванной, загаженной лестнице, чтобы познакомиться с очередным подонком. Самая подлянка будет, лениво думал Слава, если дома никого не окажется!

Он позвонил в квартиру тридцать пять.

После третьей попытки за тонкой дверью послышались шаркающие шаги, затем раздался стандартный для таких случаев вопрос, прозвучавший отнюдь не традиционно:

— Кто вы и что вам угодно?

Слава прикинул, что называть истинную цель прихода будет неосторожно. Если Федулкин здесь, а майор заорет через дверь, что он майор, фотограф пусть не все, но самые опасные пленки засветить успеет и фотокарточки побросает в окно. Время еще непозднее, можно представиться кем угодно.

— Я к вам из собеса, — сказал он по-старому, как привычнее слышать и понимать старым людям. — Из соцобеспечения, насчет пенсий!

Женщина открыла дверь, и Слава слегка ошарашенно уставился на нее.

Дама несомненно являлась представительницей интеллигенции — в потемневшем и сморщенном старческом лице ее просматривался интеллект. Да и манера изъясняться о многом говорила. Но одета старуха была слишком живописно, даже видавший всякое майор угрозыска стоял потрясенный. На голове шапка-ушанка какого-то подросткового размера, под шапкой — платок. На плечах коричневая болоньевая куртка, из-под нее виднеется засаленный зеленый свитер. На искривленных и тонких старческих ногах валенки, линялые, обвислые спортивные штаны, под которыми тем не менее просматривались толстые, доходящие до колен панталоны.

Слава посмотрел на опущенные уши шапки и подумал: с ней не пошепчешься в прихожей, к тому же и глуховата, наверное.

Осторожно, но неумолимо отстранив хозяйку, Слава вошел в квартиру, деловито бурча себе под нос:

— Так-так, посмотрим. А здесь у нас что? Ага, ванная. А здесь? О, комнатка! Еще одна…

Старуха шаркала сзади, встревоженно вопрошая:

— Вы что-то говорили насчет пенсии, молодой человек! Так что вы шарите по квартире? Пройдемте в комнату, я покажу вам бумаги!..

Убедившись, что фотографа в квартире нет, Слава, резко остановившись, повернулся к старухе и спросил:

— Что ж ты, мамаша, у меня документов не спрашиваешь?

Хозяйка растерянно умолкла, пожевала губами, потом произнесла негромко:

— Чего уж теперь спрашивать, когда впустила.

— Вот это верно! — улыбнулся Слава. — Осознаете свою ошибку? Нельзя сейчас на слово людям верить, а вы меня так запросто впускаете!..

— А что мне тебя бояться? Нет у меня ничего, и прожила я слава Богу! Можешь ограбить, убить…

— Вот это вы напрасно. Мне фотографа надо было повидать…