Читать книгу "Ставок больше нет - Кирилл Казанцев"

А в это время майор, глядя на них, пытался понять – как же такая простая, но в то же время очень верная мысль не пришла в голову ему самому?! Ведь действительно, во всем, что тут сегодня произошло, виноват только он и никто другой! И именно с него надо было чинить весь спрос! Он, и только он должен быть наказан! Но не людьми. Все их звания, должности, чины – не больше чем обычная мишура, которая чего-то стоит только в стенах УВД или М ВД. Майор же хотел отдать себя на высший суд...

Командир отряда попытался пошевелить правой рукой, но тут же его лицо исказила гримаса боли. Эта рука перестала быть рабочей.

Тогда он начал расстегивать висящую на поясе кобуру левой рукой. Потом долго выковыривал застрявший в негнущемся кожаном футляре пистолет. Штатное снаряжение – это, знаете ли, не для слабонервных... И с двумя руками приходится помучаться... А уж с одной...

И все же майор пусть и не сразу, но справился с поставленной перед самим собой задачей. Рукоятка пистолета привычно легла в ладонь. Большой палец опустил вниз флажок предохранителя. Все. Оружие было готово к стрельбе. Патрон в патронник был дослан майором заранее, перед тем как он подал команду на штурм.

Не спеша, но в то же время совершенно спокойно, не испытывая какой-то там внутренней дрожи, майор поднял Пистолет к виску. Дульный срез приятно холодил разгоряченную кожу. Майор не боялся смерти. Наоборот, он жаждал ее как избавления. Его бойцы лишились жизни по еговине. Ну что же... он готов сполна заплатить за это своей собственной.

Указательный палец привычно прикоснулся к спусковому крючку, чуть погладил его. И в этот момент запястье майора обожгла острая боль. Оружие вылетело из ладони и повисло на вытяжном ремешке. Майор как-то отстранение удивился происшедшему, но подхватить пистолет не попытался – недоуменно посмотрел сначала на пустую ладонь, потом на болтающееся немного ниже колена оружие. И только потом поднял голову.

На него в упор смотрела женщина-психолог. И глаза у нее были... очень злые и одновременно просматривалась в их глубине какая-то истинно бабья жалость...

"Шустрая, – почему-то подумал майор. – Это она меня так каблучком приложила. А у нее серые глаза. Красивые..."

– Ну ты и муди-ила-а, – с чувством сказала женщина, продолжая смотреть в глаза командира отряда. – И так уже мужиков почти не осталось. Через одного – то педики, то просто козлы. И ты тут еще...

Не зная, что на это можно сказать, майор просто попытался пожать плечами, но тут же скривился от боли. Опять забыл о раненой руке.

– Подвинься! – не попросила, а потребовала женщина. Вообще-то улица имени Александра Матросова была вытянута в длину почти на пять километров. И высокий бетонный бордюр шел одной, почти непрерывной линией на всем ее протяжении. Так что это требование женщины-психолога выглядело по меньшей мере странно.

Но майор, мысленно уже шагнувший за ту грань, что разделяет жизнь и смерть, уже отрешившийся от всего земного, ничего странного в этом требовании не увидели послушно подвинулся. Болтавшийся под коленом пистолет при этом глухо брякнул о бордюрный камень.

Женщина грациозно опустилась рядом с майором. При этом оказалась настолько близко, что майор через свой и ее камуфляж почувствовал горячую упругость молодого налитого женского тела. "А у нее и фигура ничего... – не смог не отметить командир отряда. – Ей бы не эту корявую формягу, для гермафродитов пошитую, а платьице, с открытой шеей, с открытыми руками..."

– Тебя как зовут-то? – деловито поинтересовалась женщина.

– Матвей, – отозвался майор.

– Матвей... Мотя, значит. Ну а меня – Тоня.

– Очень приятно, – вежливо сказал омоновец.

– Мне – тоже. – Женщина вытащила из кармана початую пачку "Явы", протянула майору. – Угощайся.

Он неловко выковырял сигарету из пачки, покатал между пальцев, после чего вставил фильтр в губы.

Тоня в это время извлекла из нагрудного кармана кителя простенькую зажигалку, поднесла трепещущий огонек сначала майору, потом прикурила сама. Со вкусом затянулась.

Глядя на нее, Матвей тоже втянул в себя терпковатый табачный дымок. И тут же, уронив горящую сигарету на землю, согнулся пополам, сотрясаемый жесточайшим, удушающим приступом кашля.

– Что с тобой?! – встревоженно наклонилась к нему сидящая рядом женщина.

– Я... не... курю... – задыхаясь, пробормотал Матвей, вытирая выступившие на глазах слезы здоровой рукой.

– Во как! – удивилась женщина. Оценивающе посмотрела на майора, смерила его взглядом с головы до ног, подумала и сообщила: – Нет, Матвей, ты все-таки конченый мудак!

И сказано это было таким деловым тоном, с такой уверенностью в собственной правоте, что не могло не прозвучать смешно. И по лицу Матвея легкой тенью скользнула вымученная усталая улыбка.

5

– И как же намбыть?.. – Молодой старший лейтенант милиции, звездочки которого просвечивали сквозь тонкую ткань когда-то белого больничного халата, наброшенного ему на плечи, требовательно смотрел на сидящего напротив него врача.

– А это уже ваши сложности. – Доктор развел руками. Он не собирался облегчать жизнь ментам, которых, как и всякий русский человек, терпеть не мог. Нет и не может быть каких-то там "нас". Каждый занимается своим делом. И у доктора, дежурного нейрохирурга больницы скорой медицинской помощи, была не самая простая ночь. Она была очень "урожайной" на разного рода травмы головы. Больных подвозили каждые две-три минуты. И среди них – много коллег теперешнего собеседника.

– Так когда я смогу с нимпобеседовать? – продолжал гнуть свое милиционер.

– Вы, видимо, не совсем представляете себе то, о чем я вам только что говорил, – тяжело вздохнул врач. – Состояние больного – критическое. Диагноз – закрытая черепно-мозговая травма, перелом основания черепа...

– Это я знаю! – перебил врача старлей. – У меня это написано...

Не смущаясь многозначительно недовольным взглядом доктора, он полез в лежащую у него на коленях папку, откуда вытащил небольшой, с четвертушку листа, бланк, заполненный шариковой ручкой.

– Вот! "Неизвестный №2. Диагноз: 34МТ, перелом основания черепа. Обстоятельства получения травмы не установлены", – прочитал он и опустил листок. – Меня интересует другое. Первое – откуда он был доставлен. И второе... Мог ли он такие телесные повреждения получить при падении с высоты собственного роста?

Врач, уловив в глазах своего собеседника жадное ожидание, недовольно отвернулся. Этот милиционер ему не понравился с самого начала. Своей нахрапистостью, самоуверенностью, какой-то воинствующей малограмотностью. А теперь весь этот разговор начинал врача тяготить.

Милиционеру не нужна была истина. Ему нужно было любой ценой спихнуть это спецсообщение, списать на несчастный случай, пока еще пациент не умер. Старлей не хотел получить "темнуху" – нераскрытое преступление – в свои дежурные сутки. А на жизнь и здоровье человека, что сейчас находился в реанимационной палате, ему было просто наплевать.