Читать книгу "Черная акула - Иван Сербин"

— Вы поменяли?

— А куда деваться? Ему же двадцать пять исполнилось. Не исполнилось бы — хрен бы этот говнюк какую заграницу увидел.

— У вас в картотеке есть его фотография?

— Как не быть? Капитан повернулся, открыл дверцу высокого металлического шкафа и, пробормотав: «Л… О… П… Так… П… Панков, Панкр… Панкратов… Вот он», — вытащил карточку.

— Вот. А зачем вам его фотография? Вы ведь занимаетесь солдатами?

— Не только. Нам нужно предъявить фотографию на опознание свидетелям.

— Что, этот гомик подозревается в чем-то? Наркотой торговал? Максим усмехнулся.

— Да нет, ничего серьезного. Мы думаем, что Валерий Валерьевич может кое-что знать о деле, которым сейчас занимается прокуратура, но твердой уверенности нет, а беспокоить человека по пустякам не хочется.

— Какой он человек? Пидор, одно слово, — брезгливо поморщился капитан. Максим не стал его разубеждать, не было времени, да и не сумел бы, наверное.

— Все равно не хочется.

— Да уж. Эти могут и хай поднять, — согласился Полунов, придвигая фотографию Максиму. Тот взял карточку, посмотрел. Панкратов оказался бородатым длинноволосым парнем с крупным, хотя и не портящим его носом и внимательными острыми глазами.

— А по фотографии ведь не скажешь, что педик, — поделился капитан.

— Фотографии обманчивы. Ну, спасибо за помощь.

— Да не за что. Только… фотографию потом верните, — попросил Полунов. — Положено, чтобы в картотеке две было.

— Хорошо. — Максим поднялся, пожал протянутую руку, шагнул к двери.

Дом номер восемь оказался трехэтажным строением барачного типа. По роду службы Максиму доводилось бывать в разных домах, он видел и сталинские лощеные глыбы, и трескающиеся от времени «хрущобы», но подобных бараков не встречал уже давно. Что-то такое длинное, деревянно-деревенское, с обязательным штакетником, черным от времени и дождей, и запущенными донельзя бесхозными клумбами во «внутреннем дворике». Подъезды на девять квартир, узенькие, ветхие. Тут не воняло ни кошками, ни собаками, а пахло старой едой — деревянные стены впитывали влажные запахи кухни и держали их цепко, как ночь луну. Максим поднялся по скрипучей дощатой лестнице и побарабанил костяшками пальцев по косяку. Не услышали. Грохнул сильнее, кулаком. И сразу шаги. Будто ждали. Открывали торопливо, суетясь, гремели замками и извинялись глухо, испуганно, словно задержка могла стоить хозяевам жизни. Наконец дверь открылась, и Максим увидел совсем молодую, болезненно бледную девушку. На лице ее темнели слюдяно блестящие глаза. Встревоженные, выжидающие, словно боялась она, что гость сейчас ударит. Без всяких слов, просто так, от скуки. Дверь оказалась общей. За ней следовал небольшой предбанничек и еще две двери, ведущие уже непосредственно в квартиры.

— Простите, — поинтересовался Максим, — Панкратов Валерий Валерьевич здесь живет?

— Панкратов Валерий Валерьевич? Здесь. Да, — тихо, почти виновато ответила девушка. — Валера живет напротив. Заходите. — Она посторонилась, пропуская Максима в прихожую. Дверь квартиры Валеры Панкратова поразила Максима обивкой, и вовсе не потому, что она была дорогой, напротив, какая-то обшарпанная, с ножевым разрезом по дешевенькому дерматину, с парой мощных заплат, неприветливая, холодная. Максим постучал. Поначалу за дверью было совсем тихо, а затем заспанный голос с какими-то неприлично плавающими интонациями поинтересовался:

— Кто?

— Валерий Валерьевич, это вас из военной прокуратуры беспокоят, Латко Максим Леонидович. Откройте, мне нужно с вами поговорить. В квартире завозились, щелкнул замок, затем дверь приоткрылась, и Максим увидел странный встревоженный взгляд за серебристой полоской прочной стальной цепочки. Валерий Валерьевич Панкратов, в отличие от себя же на фотографии, был без бороды и выглядел куда менее мужественно. Однако Максим узнал его сразу, несмотря на гладкий подбородок и припухшую спросонья физиономию.

— А удостоверение можно посмотреть? — поинтересовался Панкратов, сдержанно зевая и закрывая рот ладонью.

— Пожалуйста. — Максим продемонстрировал книжечку. Вид красных корочек успокоил хозяина. Панкратов не стал даже особенно вчитываться или сличать фотографию с оригиналом. Завозился с цепочкой, распахнул дверь.

— Заходите, пожалуйста. Максим шагнул в коридор. Квартира оказалась однокомнатной и сравнительно маленькой. После шикарных апартаментов Иверина она смотрелась довольно скромно, если не сказать больше. Габариты комнаты заставляли вспомнить времена спичечных коробков, потолок старательно и нагло давил на голову. Панкратов прошаркал в комнату, набросил на постель покрывало и, повернувшись к Максиму, извинился.

— Я вообще поздно встаю, — сказал он и глянул куда-то в сторону. — Может быть, чаю или кофе?

— Нет, не стоит, — отказался Максим. Он попристальнее всмотрелся в хозяина дома: высокий, сложение атлетическое, хотя не гибкое, как у многих, а чуть кондовое. «Видимо, железо тягает, — подумал Максим. — Штанги, гири. Может быть, и бегает по утрам, но вряд ли». Лицо тонкое, интеллигентное, ухоженное. И руки, сразу видно, к тяжелой работе не приученные: мягкие, почти женственные, с тонкими пальцами и маникюром, не бросающимся в глаза, но заметным.

— Если вы не хотите ни чаю, ни кофе, то я, с вашего позволения, все-таки выпил бы чашечку.

— Конечно, я подожду. — Максим поудобнее устроился в кресле. Панкратов удалился в кухню, долго ставил чайник, затем умывался, потом, видимо, наливал кофе. Прошло минут десять, и наконец он появился на пороге комнаты, держа в руке большую фаянсовую кружку.

— Так что, собственно, привело вас ко мне, Максим Леонидович? — Панкратов присел на диван, поставив кружку на журнальный столик в изголовье.

— Валерий Валерьевич, — Максим обрадовался возможности перейти наконец к делу, — я разговаривал с Георгием Витальевичем, и он рассказал мне обо всей этой истории с военным обмундированием.

— Простите, — непонимающе повернул голову Панкратов. — О каком Георгии Витальевиче и о каком обмундировании идет речь? Боюсь, я не совсем вас понимаю.

— О том самом, Валерий Валерьевич, — мило улыбнулся Максим, не без усилий поднимая взгляд на собеседника, — которое вы купили у Георгия Витальевича Иверина, в прошлом адвоката, а ныне вашего соседа по участку в коттеджном городке «Лукоморье».

— Вы что-то путаете, — нахмурился Панкратов. — Ни о каком Иверине Георгии Витальевиче я слыхом не слыхивал, равно как и об обмундировании. Чепуха какая-то. И коттеджа у меня никакого нет. И о «Лукоморье» я читал только у Пушкина. Максим кашлянул. Он, конечно, ожидал, что Панкратов будет запираться, скажет, что обмундирование давно уплыло за рубеж. Но отказываться от знакомства с Ивериным по меньшей мере глупо. Ведь адвокат моментально опознает его. Что-то тут было не так. Уж слишком правдоподобно выглядело удивление хозяина. Он недоумевал вполне искренне. Не изображал изумление, а действительно был изумлен.