Читать книгу "Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов"

Так ничего толком и не узнав, раб отошёл от окна и, выбравшись на протоптанную дорогу, припустил бегом, торопясь побыстрее доставить новость своему хозяину. Олаф Рыжий, как всегда, пребывал в дурном расположении духа. Ворвавшись в хозяйские покои, Никодим привычно увернулся от запущенной ему в голову кружки и, быстро поклонившись, заговорил:

— Господин, в бухту вернулся один из тех, кто ходил на пропавших осенью кораблях. Большой Гюльфи. Сын вдовы Гефион. Он пропал вместе с теми кораблями, а теперь появился здесь.

— Ты в своём уме, раб? — мрачно уставившись на него, спросил Олаф. — Как это может быть? Человек пропал вместе с кораблём, а потом появляется дома?

— Но это правда, господин. Он здесь, в доме своего клана. Просто отправьте слугу и позовите его сюда. У него и спросим, как он выжил.

— Зови мальчишку, — нехотя буркнул Олаф, всё ещё не веря слуге.

Вскоре перед великим и ужасным конунгом смущённо топтался огромный парень, не зная, куда девать руки и что делать с шапкой. Внимательно рассматривая парня, Олаф молчал, пытаясь решить, с чего начинать разговор.

На выручку ему, как и всегда, пришёл Никодим. Высунувшись из-за хозяйского плеча, поскольку он всегда боялся таких больших мужчин и чувствовал себя рядом с ними неуютно, раб спросил, стараясь подражать интонациям хозяина:

— Расскажи своему императору, как случилось, что ты так долго отсутствовал на службе, и куда подевались два его корабля?

— Утонули, — буркнул Гюльфи. — У Ютландии мы корабль Свейна Акульего зуба увидели и решили напасть. Не знаю, как у них это получилось, но парни Свейна сумели оба корабля на дно пустить. Я один и выжил. Из воды выловили, когда замёрз почти. С тех пор я у них слугой был.

— А где они обосновались? — спросил Олаф.

— В бухте фьорда Каменного тролля.

— Что-о-о?! — завопил Олаф, вскакивая на ноги. — Этого быть не может. Это проклятое место, там никто не живёт.

— Теперь живёт, — пожал плечами Гюльфи. — У Свейна какой-то книгочей есть. Он чего-то придумал, а Рольф сделал. В общем, теперь этого Рольфа зовут Убийцей тролля. Я сам голову того чудища видел.

— Рольф? Что это за Рольф? — растерянно спросил Рыжий.

— Кажется, я знаю, о ком он говорит, — задумчиво протянул один из собравшихся ярлов. — Огромный мужик, одним ударом человека пополам секирой разрубает. Силы немереной.

— Это точно, — поддержал его Гюльфи. — Силы у него даже больше, чем у меня, а я с шестнадцати лет в своём клане самым здоровым был.

Наивная похвальба рассмешила Рыжего, одновременно с этим заставив задуматься. Если даже стоявший перед ним богатырь так запросто признавал, что тот человек сильнее его, то получалось, что там вообще настоящий гигант.

— Этот Рольф действительно так велик? — настороженно спросил Олаф.

— Не то слово. Скала, а не человек, — восторженно закивал Гюльфи.

— И ты видел голову каменного тролля своими глазами?

— Вот этими самыми, — ответил парень, пальцами тыча себе в лицо и чуть не выколов от избытка эмоций собственный глаз.

— Значит, в Каменном тролле поселились, — задумчиво протянул Олаф.

— Ага, там, — снова кивнул Гюльфи.

— Хорошо. Иди. Только скажи сначала, что дальше делать собираешься?

— Я слово дал. Так что с матерью побуду седмицу — и обратно пойду, — вздохнул парень.

— Слово? Обратно? — переспросил Олаф. — Решил в слуги податься, парень?

— Слово воина дороже золота и крепче стали, — насупился Гюльфи, которому насмешки конунга не понравились.

— Что ж, жизнь твоя, и решать тебе, — усмехнулся Олаф.

Его разозлил ответ юноши, но спорить с ним он не собирался. Совсем по-другому повели себя сидевшие тут же ярлы. Ответ Гюльфи явно пришёлся им по душе. Услышав его слова, они дружно закивали головами, одобрительно переглядываясь. Впрочем, Олаф мог их понять. Иметь в своей дружине такого богатыря, умеющего держать данное слово, было мечтой любого из них.

Отпустив парня, Олаф вопросительно посмотрел на своего раба и, помолчав, тихо спросил:

— Ну, что думаешь? Может, стоит приказать схватить этого бычка и допросить как следует?

— А зачем? — хитро прищурившись, спросил Никодим. — Слухи о его приходе уже по всем кланам разнеслись, и если схватим его, начнутся вопросы и пересуды. Кроме всего прочего, если он не вернётся, Акулий зуб насторожится. Ведь парень слово воина дал. Пусть идёт. Заодно и узнаем, правду ли он сказал.

— И как ты это узнаешь?

— Пустим по его следу наших людей. Они и проследят, ну и пронюхают, как в тот фьорд незаметно пробраться можно.

— Так и сделаем. А потом вырежем всю эту мразь. Этот Свейн осмелился просить у меня мою дочь. Грязный, нищий бродяга осмелился требовать себе в жёны мою дочь!

— Не стоит так сердиться раньше времени, господин. Придёт время, и вы сами, лично, уничтожите его. И я даже знаю, как сделать так, чтобы он никогда не попал в Вальхаллу.

— Хорошо. Займись этим.

— Не я, господин. Это сделаете вы сами. Своими руками. Я научу вас, как это сделать, и тогда вы будете сидеть в кресле, попивая вино, а ваш враг будет корчиться от боли у ваших ног. Он сдохнет, так и не обнажив меча, а значит, никогда не будет пировать в чертогах Одина.

— Если ты поможешь мне сделать это, я подарю тебе свободу, раб, — пообещал Олаф.

— Благодарю вас, господин. Но этот поход вам придётся совершить самому. Я раб, а значит, никто из ваших врагов не должен знать, что Олаф Рыжий прислушивается к словам презренного. Это может уронить ваше достоинство, — быстро ответил Никодим.

Он уже успел просчитать все выгоды, которые мог получить от долгого отсутствия конунга. У него уже всё было готово к побегу. Оставалось только погрузить в самолично построенную фелюгу золото из имперской казны, и можно было выходить в море. Главным теперь было не торопясь, потихоньку подвести этого глупого варвара к мысли, что присутствие в походе раба не просто нежелательно, а даже вредно.

Отлично зная, как Рыжий беспокоится о том, что подумают о его действиях другие правители, Никодим принялся выстраивать все свои фразы и советы так, чтобы хозяин принимал их как свои собственные. Очень скоро всё вышло так, как хотел слуга. За Гюльфи была установлена постоянная слежка, и через седмицу пятеро воинов ушли следом за ним в тундру.

С этого момента Олаф принялся лично отбирать воинов, которые отправятся с ним в этот поход. По совету Никодима, он отбирал только тех, кого знал уже много лет, и кто происходил родом из его собственного клана. Никому из посторонних Олаф, после побега Брока, не доверял. Ещё через луну три сотни воинов на лыжах вышли из бухты и отправились вдоль побережья на север.

* * *