Читать книгу "Переговорный процесс - Максим Волосатый"

Степа никогда не был на солнце. Но если его когда-нибудь спросят, каково это, он ответит. Потому что солнце само к нему пришло. Абсолютно белый ветер пнул его в спину, разгоняя, как бот. Мир стал белым. Потом черным. Пустым.

Глава 23

Пустота опять сменилась белизной небытия. Пустого и холодного. Нет, не пустого. Где-то на грани слышимости бродили чьи-то голоса. Степа попытался прислушаться. Голоса стали ближе. Белизна перестала быть небытием. Теперь она была туманом из сна. Тем самым, в котором он рисовал дверь. Что, опять придется? Ну ладно, давайте.

Не дали. Над ним склонилось широкоскулое лицо. Донкат моргнул, пытаясь вспомнить, из какого оно сна.

– Живой? – вспоминать не пришлось. Этот гулкий голос ни с кем не перепутаешь.

– Да, – Степа откашлялся, прочищая горло. – Вроде да. Что это? Где мы?

– В гостях, – криво ухмыльнулся сакс. – У профессора с компанией. Вот только хозяев дома нет.

– Что? – Степа не понял ровным счетом ничего из сказанного. Сознание еще летело сквозь сотворенное солнце, бежало от преследующих, спасало упавшего. – Что происходит? Каких хозяев нет?

– Никаких нет, – ухмыльнулась разбойничья рожа Декстера. Качнулась затейливая серьга в ухе, задвигалась блестка в проколотой брови. Почему этого не было так заметно раньше? – Садись и на-ка, глотни.

Перед Степиным лицом появилась знакомая фляжка. В нос ударил резкий запах.

– Не буду, – сморщился Степа. Здоровья и так нет, а ему еще и это пойло суют.

– Без разговоров, – посуровел Декстер. – Это не расслабляющее. Тебе срочно надо в голову возвращаться. Пей, тебе говорят.

Глотать эту гадость не хотелось совершенно, но сил спорить не было. Степа вживую ощутил на себе поговорку: «Проще отдаться, чем объяснить, что не хочешь». Он слабо улыбнулся и взял предложенную фляжку.

– Нормальный глоток, – с нажимом проговорил Декстер, следя за Степиными манипуляциями.

Донкат кивнул и сделал глоток. Ай! Ой! Он закашлялся, разинул рот и часто задышал, пытаясь перебить накатывающую рвоту. Секунда, другая. Позывы отступили.

Декстер молча стоял рядом. Степа отдышался, поднял голову. И… ничего не сказал. А что говорить? Сакс еще в прошлый раз предупреждал, что это пойло не для удовольствия, а для прочищения мозгов. Так и вышло. Степа очнулся. Сел прямее. Осмотрелся.

Он сидел на том самом месте, где они оставили профессора с Селеной. Все было то же самое. Стена слабо светящегося молочного тумана. Перекрученные деревья, тянущиеся в эту стену. Ночь, подсвеченная изнутри. Все, как они и оставляли. Все, да не все. Вокруг не было ни следа Селены и Петрухина. Донкат завертел головой, пытаясь определить, а они туда пришли? Сакс заметил его поиски.

– Да оно это, оно. То самое место.

Точно то самое? Вот этих вот двух теней здесь не было. Степа присмотрелся к силуэтам, видневшимся на границе жемчужного света. Один из них лежал, а второй склонился над ним, высматривая что-то.

От декстеровского виски полностью проснулось только тело. Голова все еще заканчивала очистку изнутри. Донкат повернулся к саксу.

– Кто это?

– Соловей, – пожал плечами тот. – И Пенек.

– И все?

– Все, – помедлив, отозвался Шойс.

Повисла тишина. Внутри Степы разливалось тепло от глотка из фляжки, но оно уже не грело и не расслабляло. От него опять начало мутить. Двое из двадцати. Вот она, романтика космоштурма. Степе стало нехорошо. Он еще раз посмотрел на силуэты.

– Что с Пеньком?

– С Пеньком как раз все хорошо, – раздался в динамиках убээса знакомый голос Кирилла. – А вот с командиром беда.

– Что? – Степа с трудом встал на ноги и поковылял к силуэтам.

Соловей лежал лицом вниз. Что там спереди, Степа не увидел, а спина убээса Соловья представляла собой жуткое зрелище. Закопченная, в пузырях сгоревшего пластика и армитона, забитая грязью и мхом. На нее смотреть, и то было страшно. А что внутри? Степины ноги предупредили, что долго они не выдержат. Сжав зубы, он послал их подальше и посмотрел на Пенька.

– Что Соловей? – голос прозвучал предательски хрипло.

– Живой, – вздохнул космоштурм. – Но это и все. Я запустил ему «Вечный сон»…

– Это функция такая в убээсе, – пояснил сбоку Декстер. – Как раз для таких случаев. Медикаментозная искусственная кома. В таком состоянии он ничего не чувствует. Может лежать до рег-камеры, сколько хватил сил организма. Я помню, у нас один деятель неделю так жил, пока не прилетели за ним.

– А потом? – Степа смотрел на неподвижное обожженное тело.

– А когда его заберут, – сакс правильно понял, про что Степа спрашивает, – засунут в рег-камеру и выйдет оттуда как новенький. Нашивка за боевое ранение и все, что к ней прилагается. Если, конечно, не зажмут.

Он нахмурился, что-то вспоминая. Но Степе сейчас было не до его воспоминаний, пусть и глубоко личных. Потом как-нибудь, в баре. Он даже выпивку ему купит. И поплачет на широкой груди. Прости, Шойс, это не значит, что тебя тут не любят. Но плохую память сейчас можно пережить, а вот плохое самочувствие – вопрос. Нет, в возможности регенерационной камеры Донкат верил свято, но она еще когда будет. А Соловей – вот он. Степа запнулся. А?.. Один вопрос тут же потянул второй.

– Где коспехи?

– Там остались, – Пенек показал туда, откуда пришли. Степа поморщился: кто пришел, а кто и прилетел. Космоштурм продолжил. – Как автоматика начала плыть, они и остановились. Ботам сюда ходу нет, а они без поддержки сверху шагу не сделают. Тем более, куда нам отсюда деваться? Сидят, ждут, пока мы отсюда выбираться не начнем или не сдохнем тут с голоду. Тут же еще на подходе…

Он помялся.

– Что? – подтолкнул его Степа.

– Да понимаешь… – Пенек усиленно подбирал слова. – Тут такое дело… Ну, я не знаю, как сказать… Может, мне и показалось.

– Рожай уже, – прогудел сбоку Декстер. – Ты хотел сказать, что когда мы подходили, этот туман, – он указал пальцем за спину, – как будто бы прыгнул вперед. Но как-то непонятно. Не со злом – точно. Но я сам видел, как в меня должны были полететь два заряда. Там двойка крутилась, шла ровно на меня. Точно должны были выстрелить. Сто процентов. Но туман прыгнул, и выстрела не случилось. Уж не знаю почему. Тогда они и остановились. А туман обратно ушел.

– Именно так я и хотел сказать, – согласно закивал Пенек.

– Понял, – медленно проговорил Степа. – Вернее, ничего не понял.

– Да тут нечего понимать, – вздохнул сакс. – Ситуация следующая: мы стоим возле этого «Белого Места». Вышли туда же, откуда уходили. По крайней мере, очень похоже. Профессор с Селеной – неизвестно где. Соловей ранен. Нас трое. Противник, по ощущениям, где-то около километра. Все. Теперь остается решить, что делать дальше. Придут за нами, не придут? Ищем профессора, не ищем?