Читать книгу "Тертон - Александр Цзи"

Дара сидела на коленях, как воспитанная японка, прикрыв глаза. Затем открыла — зрачки расширились во всю радужку, глаза почернели.

Она улыбнулась хищной, звериной улыбкой, и до Стаса с запозданием дошло, что случилась беда. Если бы не удар по башке, он бы не рискнул… Он смотрел на Дару с некоторым страхом, сжимая сережки в кулаке.

— Молодец, — хриплым голосом промолвила изменившаяся Дара. — Спасибо.

От нее пахло так сладостно, что у Стаса выключилось рациональное мышление. Он потянулся к ней.

Дара набросилась на него, как маленькая тигрица, и на несколько следующих минут Стас лишился остатков разума.

К счастью или стыду, продлилось это упоение, этот экстаз недолго. Вскоре наступило естественное завершение в подобного рода делах, и Стас пришел в себя, лежа на грязном полу, с задранной рубашкой и расстегнутыми штанами. В голове пульсировала боль, но ее застилало удовольствие.

Замутнившемся взором он следил за Дарой, которая стремительно оделась, потом посмотрела на Стаса, подмигнула — и вдруг выпрыгнула в окно, совершив поразительный трюк, достойный цирковой акробатки.

Глава 44

Чаринск-10

Мир давно сошел с ума, перевернулся вверх тормашками, исказился до неузнаваемости. Стас, как и многие другие, давно об этом подозревал. Хорошее стало плохим, а плохое — хорошим. То, от чего раньше плевались, сегодня превозносят, и наоборот.

«Бог умер», — изрек Ницше тогда, когда мир только начал стремительный спуск в пропасть. Говоря о Боге, Ницше имел в виду духовные ценности, которые на протяжении многих веков сдерживали людей от полной моральной деградации. Была богобоязненность, был страх совершить грех, то есть неправильный поступок.

А теперь всем чихать на совесть. Почти всем. Врать, грабить и убивать в порядке вещей.

Когда у мира обнаружилась изнанка, скрытая Завесой, Стас окончательно убедился, что во вселенной куда больше безумия, чем здравого смысла. Пришлось пережить непростые времена, но он справился.

И перестал заморачиваться.

Так жить куда проще.

…Раньше сбегал мужчина, воспользовавшись неопытностью, глупостью или алчностью женщины. Сейчас сбегает юная красотка, оставив растерянного и избитого (хоть и не ею) мужчину со спущенными штанами.

Да… мир перевернулся вверх ногами.

Однако Стас и тут не стал заморачиваться, пережевывать случившееся и рефлексировать. Он не имел ничего против того, что случилось. Наоборот, был обеими руками «за». В конце концов он свободный мужчина в расцвете сил и гормонального подъема.

А вот Дара…

Стас шел в обратном направлении к отелю по аллее и время от времени поглядывал на лежащие на ладони сережки Дары.

Эти сережки тревожили.

Кажется, он совершил неизвестный ритуал, сняв их. Не надо было снимать. Дара давно хотела избавиться от них, но что-то ей мешало. А сейчас воспользовалась глупостью Стаса, помноженную на удар по башке камнем, и добилась-таки своего. И освободилась…

Освободилась? Но от чего?

Стас чуял, что сережки излучают некую энергию, но отличаются от амулета и ганлина. В чем их магия — непонятно.

Он бдительно следил за обстановкой — не нападет ли Кеша во второй раз, — но накопивший изрядное количество духовной грязи студент, похоже, за ним не следил. Излил желчь и скрылся с места преступления. Да и Дара должна присматривать за Стасом.

Насчет Дары имелись сомнения. Присматривает ли? А если присматривает, подоспеет ли вовремя? Нападение Кеши она прозевала…

«А что, если, — осенило Стаса, — она специально не торопилась? Подождала, пока я получу по балде, а потом грамотно проманипулировала так, что я в итоге снял заколдованные сережки?»

Вполне может быть. Еще в Великих Марях она спросила, хочет ли Стас снять ее водолазку. И слово «снять» поселилось в его мозгу…

И чего теперь от нее ждать?

А ничего, сердито подумал Стас. Надоело ломать голову над загадками. Все проблемы оттого, что Изгои скрывают правду, выдают по чайной ложечке раз в год по пятницам. Вот и пусть расхлебывают.

Правда, придется держать ухо востро — на случай повторного нападения. Но для этого существует сон Изгоя — когда отдыхаешь и бдительно следишь за обстановкой одновременно.

Слишком он зазевался у той подворотни. Кеша, скорее всего, не случайно натолкнулся на него, а «пас» какое-то время, пока они не очутились в безлюдном местечке. Больше Стас такой ошибки не допустит.

После ухода Дары Стас, как мог, привел себя в порядок, отчистил грязь с одежды, стер платком кровь со лба. Бальзам действовал мегаэффективно — боль вскоре пропала, а шишка начала рассасываться.

В номере принял душ и переоделся.

По-хорошему надо бы известить полицию, у Кеши-то крышу точно снесло. Но есть ли в Чаринске полиция? Стас сомневался, что есть. Зачем нужна полиция, если не бывает преступлений?

Ладно, он сам присмотрит за собой.

Весь день не покидал территории «Веселой дубравы» и не расставался с молотком. Посидел в библиотеке, потрапезничал со старыми знакомыми Петром Анатольевичем и Василием Федоровичем. Разговор касался исключительно нейтральных тем. После трапезы они даже поиграли в настольный теннис.

Санаторий, да и только!

Вечером, когда начало темнеть, на северной границе «Веселой дубравы» — там, где струилась речка — поднялся шум, раздались отчаянные крики.

В этот момент Стас сидел поблизости на скамье, читал книжку. Освещения пока хватало. Книжка была художественная, но основанная на якобы реальных событиях — об освоении Арктики и основании в Приморье городов, чьи здания стоят на сваях из-за болотистой почвы. Стас не слышал, чтобы на берегу Северного Ледовитого океана находились города на сваях, и читать было интересно.

Когда закричали и зашумели, он закрыл книгу, сунул подмышку и встал. По инерции в который раз пощупал шишку — от нее осталась болезненная припухлость. Завтра останутся одни воспоминания. Это не могло не радовать.

Он прошел до чугунного забора высотой в человеческий рост, за которым струилась река и виднелись частные усадьбы. Калитка, ранее запертая на висячий замок, была распахнута. За ней на мощеном берегу двое мужчин — один молодой, другой постарше — крутили третьего, орущего. В пожилом мужчине Стас узнал охранника, в молодом — его помощника, а в крикуне — Иннокентия.

Стас чуть было не выругался при виде этого зрелища. Опять приперся, псих проклятый! Стас удержался от ругательств — Майя его хорошо «воспитала». Не будем портить горловую чакру…

Но Кеша!.. До чего настырный тип!

Стас не сомневался, что студент явился именно к нему — просить забрать с собой. И на что он рассчитывает после того удара, чуть не раскроившего череп?

Или Кеша, как и положено маньяку с идеями-фикс, решил Стаса добить? Чтоб уж наверняка?