Читать книгу "Сдвиг по фазе - Кит А. Пирсон"

хрен со своими вопросами!

Судя по всему, Рейнот в равной степени туп, упрям и злобен. За что и получает вторую пощечину.

— Бл***! — Он в ярости мотает головой.

— Отвечай.

Рейнот медленно поворачивается в мою сторону и отвечает плевком, который не долетает до моего ботинка сантиметров пятнадцать.

— Ну на хрен, еще время на это тратить, — бурчит великан и начинает копаться в своей сумке. — Все, лопнуло мое терпение!

Он извлекает из сумки разделочный нож и внимательно рассматривает его в свете люстры, прямо как хирург, проверяющий инструменты перед операцией.

— Хм, Клемент… Вы что затеяли?

— Я пытался по-хорошему, да без толку. Теперь придется отрезать ему пальцы на ногах.

Поворачиваюсь к нашему пленнику. Его заносчивость сменяется откровенной паникой.

— Эй-эй! — судорожно сглатывает он. — Погоди, не гони так!

— Может, тогда разумно будет ответить?

— Твою мать… Что ты хочешь знать?

— Я спрашивал, почему твой отец заслужил сына, который сплавил его в дом престарелых и, похоже, ни разу не навещал его могилу.

— Я же сказал — он был святошей и лицемерным старым дрочилой.

— Он был гребаным трусом! — фыркает Клемент.

— Ага, и еще пьяницей, мужем-садистом и вором. И никчемной пародией на отца. Как говорится, яблочко от яблони недалеко падает, так что если вас интересует, почему я такой получился, покупайте планшетку для спиритических сеансов и спрашивайте моего папашу.

Неожиданно противники достигают полнейшего согласия.

— А почему он был святошей? Порицал твой мерзкий бизнес?

— Пф-ф, обрел бога на старости лет. Начал проповедовать, мол, пожалеешь о своих поступках, давай вымаливай прощение, пока есть возможность.

— Пожалуй, вам стоило прислушаться.

— Да конечно! Чертов кретин названивал мне день и ночь, талдычил, будто предчувствует… как же он говорил-то… пришествие духа, вроде того.

— Духа?

— Да чего-то мистического. Типа старухи с косой, что ли. Говорил, для него слишком поздно, а вот у меня еще есть время встать на путь истины. В маразм впал. Чокнулся старикашка, одним словом.

Внезапно Клемент отбрасывает нож, словно бы рукоятка обожгла ему пальцы. А потом подобно зомби направляется к своему креслу и буквально падает в него.

— Бутылка колы и пакет чипсов, — тихо произносит он.

Рейнот озадаченно смотрит на меня, надеясь на разъяснения, однако я лишь пожимаю плечами, и тогда он снова поворачивается к Клементу:

— Что ты несешь?

— Я вспомнил. Мы действительно встречались раньше.

Наркоделец хмурится еще больше.

— И теперь все встает на свои места.

Я просто не узнаю Клемента — отрешенный голос, округлившиеся глаза… Мое беспокойство только возрастает, когда он начинает тихонько хихикать:

— И как же я это упустил? Вот же бестолочь!

— Клемент, что с вами?

Он игнорирует мой вопрос и подается вперед.

— Сколько тебе лет, Рейнот? Вряд ли тебе тогда было больше четырех-пяти.

— А?

— Твой папаша несколько раз брал тебя с собой в «Трех монахов». И там оставлял дожидаться в углу, пока дулся в игровом автомате. Помнишь?

У гангстера так и отвисает челюсть, однако комментариев не следует.

— Дэйв, владелец бара, всегда тебя жалел и угощал колой с чипсами. Ну?

Рейнот натужно сглатывает. Глаза у него округляются еще даже больше, чем ранее у Клемента.

— Откуда… Откуда ты знаешь?

Великан придвигается к пленнику ближе. Я так и вижу, как меж их лицами пробегают электрические разряды.

— Как-то в четверг ты вот так же ждал папашу. И он тебя обложил, чтобы ты к нему не приставал, было такое?

— Что…

— Ты стоял в углу за музыкальным автоматом и хлюпал носом, помнишь?

Еще совсем недавно красная от пощечин физиономия Рейнота вдруг теряет всякий цвет.

— И там был такой здоровый чувак, да? Он тоже тебя пожалел и предложил выбрать песню. Давай же, шевели мозгами, Рейнот, — помнишь, как тот чувак выглядел?

Внезапно на лицо гангстера возвращается краска, но с синеватым оттенком.

— Так, что же ты выбрал? — рассудительно продолжает великан, поглаживая усы. — Ну-ка, ну-ка…

Пока он предается размышлениям, мужчина напротив него и вовсе начинает задыхаться. Глаза у него буквально вылезают из орбит.

— А, точно! — восклицает Клемент. — «Эрни, самый быстрый молочник на Западе» Бенни Хилла!

Рейнот судорожно вздыхает, но ему удается выдавить несколько слов:

— Откуда ты узнал… Нет… Это невозможно…

— Ага, вспоминаешь? Большинство завсегдатаев держали твоего папашу за мерзавца, но только не маленького Фрейзера — его-то считали неплохим мальчуганом. Ты мог бы пойти по другому пути, вот только так не поступил. Пошел по его стопам и так и топал, пока не превратился в отмороженного ублюдка.

Я ошеломленно наблюдаю за ними, словно смотрю пьесу с двумя действующими лицами. Диалог интригующий, да вот сюжет чересчур неправдоподобный. Зато игра на уровне, прямо «Оскара» заслуживает.

Словно бы для придания большего драматизма, Рейнот начинает всхлипывать.

— Ну вот, похоже, круг замкнулся, — замечает Клемент. — Я снова рядом, ты хнычешь.

— Пожалуйста, — причитает гангстер. — Я не… Простите…

Великан встает и смотрит на раскисшего пленника.

— Мне следовало бы поблагодарить тебя… Потому что теперь я знаю, что я вовсе не чей-то спаситель… И никогда им не был.

Он склоняется над уже содрогающимся от рыданий Рейнотом, и его застывшие черты источают суровость.

— Библию читал когда-нибудь?

Сложно сказать, трясет ли наркоделец головой из страха или же в отрицании.

— «К римлянам», глава шестая, стих двадцать третий, — сухо провозглашает Клемент. — «Ибо возмездие за грех — смерть, а дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем».

Он выдерживает паузу, затем продолжает:

— Ты слишком долго избегал возмездия. И вот настало время предстать перед судьей.

Рейнот в ужасе отшатывается. Глаза у него закатываются, дыхание частое и прерывистое. Это не игра.

— Черт, Клемент, — вскрикиваю я. — Кажется, у него сердечный приступ.

Великан поворачивается ко мне и лишь пожимает плечами.

— Я не могу смотреть, как он умирает. Мы об этом не договаривались!

Устремляюсь к креслу, намереваясь применить свои подзабытые навыки оказания первой помощи, однако Клемент преграждает мне путь.

— Тут уж ничего не попишешь, док. Он все равно уже покойник.

— Но это неправильно!

— Это не наше дело. Ни твое, ни мое.

— Э нет! — возмущаюсь я. — Вы обещали, что никто не умрет! Разве не так вы говорили?

— Я обещал, что никого не убью. И от своего слова не отступился. А этот умрет, потому что он гнусный кусок дерьма… Как и все остальные. Теперь-то я это понимаю.

Словно по сигналу, Рейнот начинает биться в кресле и хрипеть. А в следующее мгновение все мышцы его коренастого тела разом обмякают. Он заваливается на спину, голова падает набок, глаза стекленеют.

В комнате три человека, и все неподвижны, вот только по совершенно