Читать книгу "Любовь по его правилам - Рина Ушакова"

притормози, ты не успеешь, нам сначала нужно сами предсказания придумать и распечатать, у тебя может остаться на готовку один день, а может и меньше.

Доводы старосты звучали убедительно, но Даниэла не любила, когда её планы менялись, поэтому готова была пожертвовать незначительными вещами ради конечной цели.

— Ладно, — согласилась она. — Не так уж и нужны эти печеньки, просто напечатаем всё, оформим покрасивее и будем раздавать.

— В целом неплохо… — одобрил староста. — Многие наверняка будут фоткать свои предсказания и у себя выкладывать, так что реклама нам обеспечена… Да, Денисова, всё-таки в таких вещах ты неплохо разбираешься, не зря ты у нас мисс популярность.

— Прекрати! — приказала Даниэла и закрыла уши ладонями. — Не называй меня так, это всё в прошлом! Я тогда была глупа и не понимала, что делаю!

— Не обольщайся, с тех пор ничего не изменилось, — сказал староста и прыснул со смеху. — И вообще, тебя многие за спиной так называют, смирись.

— Кто называет?

Её вопрос остался без ответа, потому что староста спрыгнул со сцены и пошёл вдоль рядов кресел к выходу из зала, но Даниэла не смогла бы спокойно жить, если бы не узнала, откуда у него такая информация. Она бросилась за ним следом и быстро догнала.

— Ты серьёзно? — спросила на ходу Даниэла — Меня так кто-то называет?

— Ну да, — ответил староста. — В основном, конечно, те, кто тебя терпеть не может.

— В смысле? — удивилась она. — Меня кто-то терпеть не может?

— Представь себе, и таких немало.

— А что я им сделала?

— Ничего, просто тебя считают зазнавшейся, высокомерной и крикливой выскочкой, которая готова на всё, лишь бы оказаться в центре внимания, — не без удовольствия процитировал общественное мнение староста.

— Кто это? Имена, фамилии! Говори, быстро! — потребовала Даниэла.

— Ещё чего, сама ищи, — сказал он и вышел в коридор.

Выслеживать своих недоброжелателей она считала делом, недостойным её времени и сил, поэтому не собиралась отпускать старосту просто так.

— Немедленно говори, а то я всех в школе перекрошу!

— Ладно, — сжалился староста, и Даниэла даже дышать перестала в ожидании, — одного точно знаю, какой-то Пётр Ромашевский…

— Вот и будешь первым в очереди на расправу! — рявкнула она.

Как бы старосте ни хотелось поиздеваться над ней, ему пришлось сдаться, потому что иначе она не отцепилась бы от него. Он продиктовал ей навскидку около пятнадцати имён, каждое из которых Даниэла записала на вырванном из помятой тетради листе, и ушёл, а она уставилась на этот расстрельный список.

Толку от него, по правде, было мало, так как вряд ли Даниэла смогла бы что-то сделать. С этим лучше всего справился бы Феликс, и раньше она просто попросила бы его разобраться, но теперь у неё не было уверенности в том, что когда-нибудь у них наладятся отношения.

Пока что от невесёлых мыслей Даниэлу спасала подготовка к конкурсу, за которую она взялась с утроенными силами. Оставалось всего три с половиной дня, и за это время нужно было столько всего сделать, что переживать из-за Феликса ей было некогда. А может, она специально загрузила себя, чтобы хоть ненадолго отвлечься.

Возвращаться в актовый зал Даниэла не торопилась, потому что шёл третий урок, в коридоре было особенно тихо, и в такой обстановке думалось гораздо лучше. Она уставилась в окно, перебирая в голове варианты того, как можно сделать их гадальный салон интереснее, и в очередной раз так увлеклась идеями, что не заметила, как рядом с ней возник Феликс.

Ей эта встреча показалась случайной, но вообще-то пора было смириться с тем, что у него ничего случайного не бывало, а если и бывало, то это тоже было запланировано.

Феликс подошёл вплотную к ней, положил ладони на подоконник, перекрыв Даниэле пути к отступлению, и поцеловал её в шею.

— Ты что делаешь? — спросила она, резко развернувшись. — Нас могут увидеть.

— Ну и пусть, — прошептал Феликс. — Мне всё равно.

— Зато мне не всё равно.

Не хватало ещё попасться во время урока на глаза кому-то из учителей или, что ещё хуже, самой Нине Алексеевне. Даниэла посмотрела по сторонам, но, к счастью, поблизости всё ещё никого не было.

— Даниэла, что с тобой случилось? — тихо спросил Феликс.

— Не понимаю, о чём ты.

— Ты меня пугаешь, — сказал он и наклонился к её губам.

«Пугаешь…» — повторила она про себя, и почувствовала, будто нашла недостающий кусочек пазла.

— Это же гениально! — радостно воскликнула Даниэла и отвернулась от него в самый последний момент. — И как мне это сразу в голову не пришло?

Глаза у неё мгновенно загорелись от воодушевления, и она замерла, чтобы не спугнуть посетившее её вдохновение, а вот Феликс снова ничего, кроме недоумения, не ощутил. Он видел, что Даниэла не притворяется и не изображает равнодушие, но от этого понять её становилось ещё сложнее.

— Извини, мне нужно бежать, потом поговорим, — торопливо сказала она, высвободившись из его объятий, и унеслась прочь.

* * *

Только за поворотом Даниэла вдруг сообразила, что не знает, куда направляется. Вообще-то ей нужен был староста, но его координаты пока оставались загадкой, поэтому она схватила телефон и позвонила ему, так как набирать сообщение у неё не хватило бы терпения.

— Ты где сейчас?! У нас экстренное собрание! — сказала Даниэла, как только услышала, что он взял трубку.

— Господи, Денисова, ты скоро мне в кошмарах сниться будешь, — ответил староста. — Что тебе от меня нужно?

— Я придумала кое-что крутое!

В столовой по субботам было особенно спокойно: не гремела посуда, не текла из-под кранов вода, и даже не переговаривались поварихи, у которых в этот день был выходной. Только за кассой обычно дежурила одинокая работница буфета, но сейчас она увлеклась разговором с уборщицей в коридоре.

Более подходящего места для секретных обсуждений было не найти, поэтому Даниэла договорилась встретиться со старостой здесь, но он задерживался.

— Ну где его носит? — спросила она, нетерпеливо подпрыгивая на стуле.

Вероника пожала плечами и продолжила рисовать в блокноте эскиз платья, а Даниэла зевнула, откинувшись назад. Небо затянули низкие облака, лампы не горели, и от этого всего ужасно хотелось спать, однако переполнявший Даниэлу энтузиазм заставлял её бороться с дремотой. Наконец, в столовую зашёл староста.

— Что там у тебя? — спросил он, сев напротив.

— Короче, я тут подумала, а почему бы нам не сделать комнату страха? — с неподдельным восторгом предложила Даниэла. — Представьте, заклеим окна, чтобы было темно, врубим наш проектор, включим музыку страшноватую, построим какой-нибудь лабиринт из парт и стульев, запрячем пару человек, чтобы они откуда-нибудь выскакивали и пугали людей, а в