Читать книгу "Десять причин для любви - Джулия Куин"

— Только не я, — мгновенно возразила она, качая головой. Надо же, Себастьян был Сарой Горли. Она выходила замуж за Сару Горли!

Тут она вздрогнула: наверное, ей не стоит даже думать в таких выражениях. Светское общение предполагает осторожность.

— По-моему, это замечательно, — объявила она, поворачивая к нему лицо.

— Ты так считаешь? — Он внимательно вглядывался в нее. И в этот момент она поняла, каким важным было для него ее мнение. Он был так уверен в себе всегда, так естественно держался, был так непринужденно общителен… Это явилось одним из первых его качеств, которые она заметила. Прежде даже чем узнала его имя.

— Это просто прекрасно, — кивнула она, размышляя о том, очень ли она плохая, раз ей нравится его уязвимость, легко читаемая сейчас в его глазах. Однако она не могла ни чего поделать: ей нравилось сознавать, что она так много для него значит. — Это будет нашим секретом. — А затем она рассмеялась.

— В чем дело?

— Когда я впервые встретила тебя — до того как узнала твое имя, — помню, что подумала, будто ты улыбаешься так, словно у тебя есть какая-то заветная тайна. И мне захотелось стать ее частью.

— Так будет всегда, — торжественно заявил он.

— Возможно, я даже смогу помочь с названием, — предложила она с лукавой улыбкой, — «Мисс Уинслоу и загадочный автор».

Он помедлил минуту, соображая, а затем глаза его заискрились смехом.

— Я не могу снова использовать в названии слово «загадочный». У меня уже был «загадочный полковник».

Она фыркнула с притворной досадой:

— Какое это трудное занятие — писательство!

— Может, «Мисс Уинслоу и великолепный любовник»? — предложил он.

— Слишком эротично, — хлопнула она его поруке. — Ты растеряешь всех нежных читательниц, и где тогда мы окажемся? Как будем кормить всех своих сероглазых детишек?

Глаза его вспыхнули от полноты чувств, но он продолжал игру:

— А что, если «Мисс Уинслоу и ненадежный наследник»?

— О, право, не знаю! Вполне возможно, что ты так и не унаследуешь титул (хотя я, слава Богу, не буду иметь к этому никакого отношения), но все же «ненадежный» звучит как-то очень…

— Ненадежно?

— Вот именно, — согласилась она, хотя его сарказм был очевидно откровенным. — И вообще, как насчет миссис Грей?

— Миссис Грей? — вопросительно повторил он.

— Мне нравится, как это звучит.

Он кивнул.

— «Миссис Грей и ее покорный муж»?

— Скорее — «Миссис Грей и любимый муж». Нет-нет, лучше «Миссис Грей и ее возлюбленный муж», — проговорила она, делая ударение на слове «ее».

— Это будет история с продолжением? — осведомился он.

— Скорее всего. — Она потянулась поцеловать его и осталась потом в той же позиции, так что их лица соприкасались. — Если только ты согласен, чтобы каждый день имел счастливое окончание.

— Кажется, это потребует большой работы… — пробормотал он.

Она откинулась немного и смерила его строгим взглядом.

— Но оно того стоит.

— Это не похоже на вопрос, — весело хмыкнул он.

— Без экивоков, мистер Грей. Прямо и недвусмысленно.

— Вот это я и люблю в тебе, будущая моя миссис Грей.

— А не кажется тебе, что «моя будущая миссис Грей» звучит лучше?

— Ты уже меня редактируешь?

— Предлагаю.

— Вообще-то, — сказал он, надменно глядя на нее сверху вниз, — я прав: «будущая» должно стоять после «моя», а то получится, что ты будешь неизвестно чьей миссис.

Она обдумала его слова.

Он смотрел на нее с превосходством.

— Ладно, — сдалась Аннабел. — Но во всем остальном права я.

— Во всем?

Она обольстительно улыбнулась:

— Я же выбрала тебя.

— «Мистер Грей и его возлюбленная жена». — Он поцеловал ее один раз, потом еще разок. — Пожалуй, мне это нравится.

— Я это обожаю.

И это была истинная правда.

Эпилог

Четыре года спустя

— Ключ к успешному браку, — объявил сидевший за письменным столом Себастьян, — это женитьба на великолепной жене.

Поскольку это заявление прозвучало внезапно, без всякой видимой причины, после часа, проведенного в душевном молчании, Аннабел Грей готова была воспринять его со щепоткой здорового недоверия. Себастьяну было свойственно начинать разговор с какого-нибудь экстравагантного комплимента, особенно когда он хотел добиться ее одобрения или, по крайней мере, согласия относительно вещей, не имевших никакого отношения к вышесказанной похвале.

Было, однако, в этом его высказывании десять пунктов, которые не могли не согреть ее сердце.

Во-первых, Себ выглядел необычайно красивым, когда это говорил, таким взъерошенным, с теплым волнующим взглядом. Во-вторых, вышеупомянутой женой была она сама, из чего логично вытекало в-третьих: этим утром она исполнила разнообразнейшие чудесные обязанности жены, которые, если учесть их предыдущую историю, вероятнее всего, приведут через девять месяцев к в-четвертых: еще одному сероглазому малышу в добавление к трем, уже топочущим в детской.

Меньшим, но не менее важным достоинством было в-пятых: ни один из этих маленьких Греев категорически не был похож на лорда Ньюбери, по всей видимости, полностью растерявшего мозги после того, как свалился без чувств в спальне Аннабел четырьмя годами ранее. Он сел на диету для похудания и женился на вдове с достоверной способностью к деторождению. Но, увы, в-шестых, так и не сумел завести ребенка, ни сына, ни дочки.

А это, в свою очередь, означало, что, в-седьмых, Себастьян оставался предполагаемым наследником графского титула, хоть это и не имело большого значения, потому что, в-восьмых, его книжки продавались в огромных количествах, особенно после выхода романа «Мисс Спенсер и буйный шотландец», который, в-девятых, сам король объявил «восхитительным». Это в сочетании с тем, что Сара Горли стала чуть не самым популярным автором в России, означало, что, в-девятых, все братья и сестры Аннабел были хорошо устроены в жизни, и как следствие привело к в-десятых: Аннабел никогда не пришлось пожалеть о том, что ее решение искать своего счастья не нанесло ущерба ее родным.

В-одиннадцатых…

Аннабел улыбнулась: когда счет переходит за десять, это говорит о том, что все в ее жизни чудесно:

— Чему ты улыбаешься?

Она посмотрела на Себастьяна, по-прежнему продолжавшего сидеть за письменным столом и притворяться, что работает.

— О многих вещах, — блаженно потянулась она.