Читать книгу "Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов"

право на самоопределение реализуется легко: достаточно руководству части конфедерации воспользоваться этим правом.

Несколько сложнее ситуация, когда в законах права на отделения нет, но государство представляет собой федерацию. Однако и в этом случае возможны манипуляции с законами. Так, если входящие в федерацию единицы имеют признаки государств (допустим, конституции), то в случае слабости центра возможен квазизаконный путь самоопределения. Например, Словения отделилась от Югославии в несколько этапов, каждый из которых был вполне законным – сперва словенский парламент изменил конституцию республики, где было указано, что Словения находится в составе Югославии «на основе права словенского народа на самоопределение вплоть до отделения»; потом власти подчинили себе вооружённые силы [142]; потом – была принята декларация независимости; потом Любляна [143] перестала выплачивать налоги центру, и наконец – объявила референдум, на котором подавляющее большинство словенцев высказалось за независимость.

Хуже всего дело обстоит с правовыми основаниями отделения от унитарных государств. Но и здесь имеются лазейки: например, резкий переход от федеративного устройства страны к унитарному сохраняет память о старых границах и заодно является хорошим поводом для начала сепаратистской кампании. Классический пример – отделение Эритреи от Эфиопии: решение императора Хайле Селассие упразднить федерацию (1962) стимулировало процесс отделения провинции.

2б. Фактические обстоятельства в общем случае описываются словом «угнетение».

Оно должно касаться существенных вопросов – то есть быть расовым, языковым, культурным или религиозным. Важно также, чтобы оно исходило от правительства страны или явно поддерживалось таковым.

Впрочем, тут всё зависит от уровня угнетения. Например, при переходе к физическому насилию (грубо говоря, погромам или геноциду) уже неважно, поощряет ли правительство такие действия или просто не может их прекратить. Важен сам факт – насилие имеет место, и законная власть не справляется с задачей его прекращения.

В общем, можно сказать – если отделение территории решает какую-то проблему (с точки зрения международного сообщества, разумеется), то международное сообщество, как минимум, рассмотрит подобный вариант.

3. Крайне желательно, чтобы у плана независимости какого-либо народа имелся внешний спонсор.

Чаще всего этот спонсор исторически связан с населением самоопределяющегося региона, как правило – составом населения. Например, спонсор независимого Косово – Албания, спонсор Нагорного Карабаха – Армения, спонсор Северного Кипра – Турция и т. п.

3а. Кроме собственно спонсора, весьма желательно наличие одного или нескольких внешних покровителей, содействующих самоопределению из каких-то своих соображений. В настоящее время таким покровителем чаще всего оказываются США: с гипердержавой шутки плохи, и если уж она кого-то желает освободить, лучше в эти дела не лезть. Однако не стоит думать, что американцы «что хотят, то и творят». Обычно они стремятся обеспечить своим действиям максимальную поддержку «мирового сообщества». С другой стороны, они способны оказать гуманитарную помощь свободолюбивому народу – в том числе в виде гуманитарной интервенции, о чём см. выше.

4. Главным критерием успешности акта самоопределения является признание нового государства государствами – членами ООН. При этом упорство нескольких сильных государств может тормозить ситуацию десятилетиями, оставляя новое государство непризнанным/полупризнанным и блокируя для него многие возможности.

Теперь рассмотрим внутренние причины, стимулирующие самоопределение в современном мире.

1. Бедные и слабые не хотят самоопределяться. Самоопределяться хотят сильные и богатые – или те, кто считает себя таковыми.

Это, если подумать, вполне логично. Для бедного и слабого региона (и народа, его населяющего) пребывание в составе большой страны – ресурс, а не ограничение. Для населения раскормленного, богатого региона подчинение внешней силе кажется стеснительным и унизительным. Стоит добавить, что население, как правило, не понимает, почему живёт так хорошо (или так плохо) – так что вложения центра в регионы только способствуют желанию отделиться.

Хорошим примером является история советского сепаратизма. Самые раскормленные регионы – Прибалтика и Закавказье – были одновременно и самыми антисоветски настроенными. Прибалты не считали русских за людей, грузины и армяне, в общем, тоже. Распад СССР начался, если кто помнит, именно с Прибалтики – самой благополучной и «культурной» части СССР. Точно так же, самая раскормленная часть Украины – «западенщина» – была главным источником украинского национализма. Прекрасно жила Молдавия – за что отплатила русскими погромами. Непомерно высокий уровень жизни советских таджиков был оплачен тем же самым. А вот Средняя Азия, уровень жизни которой, несмотря на гигантские вливания, не был столь высоким, до последнего пыталась остаться в составе Союза.

Ещё один пример – югославское Косово, которое получало гигантские дотации из федерального центра (с 1970‐х – основной получатель кредитов от Белграда). Албанские бездельники и преступники воспринимали эту дань само собой разумеющейся, а сербов (которые за всё платили) воспринимали как недочеловеков, которых можно и нужно бить, насиловать, грабить и убивать.

С другой стороны, возьмём сепаратистские движения в богатейшей стране мира – США. Мы видим ту же закономерность: сепаратисты в заметных количествах имеются в Калифорнии (богатейшем штате Америки) и в Техасе (тоже не бедном).

2. Если желание самоопределиться охватывает бедный регион, это, как правило, указывает на наличие внешнего спонсора.

Ещё римляне знали: нищую провинцию можно взбунтовать, если там появится человек с мешком денег. Именно поэтому уровень жизни провинции нельзя ронять до полной и беспросветной нищеты. Нужно выдерживать некий разумный баланс.

Хороший пример – Италия. Благодаря предусмотрительной политике итальянского правительства, не ставшего вкладывать средства в мафиозный юг страны, но не допускающего слишком сильного отрыва по уровню жизни. В результате, что бы там не чувствовали южные итальянцы к северным, серьёзного сепаратизма там нет. Зато появился сепаратизм в Северной Италии, богатой и промышленно развитой.

Ситуация осложняется, когда появляется внешний спонсор. Как правило, это страна или коалиция стран, желающих нанести вред своему конкуренту и поощряющих сепаратистские движения на её территории. Здесь вступает в силу ещё один фактор – наличие сильной диаспоры, которая и сама является спонсором сепаратистов, и лоббирует их интересы за рубежами страны. Классическим примером является история Ирландии. Англичане мастерски проводили политику управления Ирландией через поддержание нищеты и голода. Однако у британцев всегда было много врагов, которые готовы были поддержать ирландское движение. Так, весьма значительную роль в отделении Ирландии сыграла ирландская диаспора в США, как и само стремление бывшей колонии ослабить бывшую метрополию.

Впрочем, наличие диаспоры не обязательно. Так, Эритрея добилась независимости от Эфиопии, не имея существенных рычагов давления на Западе. Однако на международном уровне было принято решение отрезать Эфиопию от моря, что могло быть обеспечено только предоставлением независимости Эритрее. При этом правительство Эритреи в настоящее время считается одним из худших в мире (sic!), экономическое положение страны чудовищно, а о каких-либо правах человека нет и речи. Но это никого не волнует.

3. Третьим