Читать книгу "Самая желанная - Мэри Джо Патни"

Он взглянул на Диану. Ему очень хотелось, чтобы она его поняла и поделилась с ним частью своего неисчерпаемого сочувствия, но она просто смотрела на него, и выражение ее лица являло собой маску слепого правосудия.

– Она была почти ребенком и не понимала толком, что происходит, а я ее изнасиловал. – Его полный муки голос стал громче. – В своем гневе и уязвленной гордости – да еще и пьяный – я изнасиловал слабоумное беспомощное существо. – Он закрыл глаза, пытаясь вытеснить из памяти воспоминания о боли и панике той девушки, потом хрипло произнес: – Не трудитесь что-нибудь отвечать. Все нужные слова я уже сказал самому себе тысячу раз.

Резко развернувшись, Джервейз отошел в другой конец комнаты, а вслед ему раздался язвительный голос Дианы:

– Как благородно вы страдаете за свои грехи. Уверена, ваши угрызения совести очень помогли той девушке, которую вы изнасиловали и бросили.

Горечь и презрение, прозвучавшие в этих словах Дианы, ошеломили Джервейза. Повернувшись к ней, он сказал:

– Я не могу изменить то, что сделал, но назначил ей содержание, поставив условие, что о ней будут хорошо заботиться. Больше я ничего не мог для нее сделать.

– Вот как? – прозвучал притворно-ласковый голос Дианы. – А вы ее навестили, убедились, что с ней все в порядке и что сумасшедший отец ее не обижает?

Джервейз почувствовал, что краснеет.

– Я уехал в Индию через две недели, – пробурчал он. – Всеми делами занимался мой адвокат. Кроме того… Если бы с ней что-то случилось, он бы мне сообщил.

– И, конечно, вы больше ничего не хотели знать. Вы назначили ей содержание – и бросили. – Голос Дианы хлестал точно плеть. – Или, может быть, ваш адвокат ездил к ней, чтобы проверить, хорошо ли с ней обращаются?

– Не думаю, что он когда-либо встречался с ней лично, – ответил Джервейз.

– Милорд, все ваши сожаления и угрызения совести касаются только ваших переживаний, вашей неспособности соответствовать собственным стандартам порядочности. – Тут Диана поднялась на ноги, и вся ее стройная фигура, казалось, излучала ярость. – Ничто из сказанного вами не доказывает, что вас искренне волновала судьба девушки, на которой вы женились. Ничто! Сумасшедший отец мог запереть ее в вонючую клетку или продать в бордель! Она могла умереть. Откуда вашему драгоценному адвокату об этом знать?

Джервейз в изумлении уставился на любовницу.

– Черт побери, почему вы так злитесь? – Он стремительно пересек комнату и остановился на расстоянии вытянутой руки от Дианы. – Я-то думал, вы должны молиться, чтобы она умерла. Тогда вы могли бы стать виконтессой. Разве не этого вы хотите – положения в обществе, безопасности, комфорта?..

– В нашем мире мужчины насилуют и бросают невинных, не задумываясь о них ни минуты, а вы спрашиваете, почему я возмущена? – прокричала Диана с дрожью в голосе; казалось, она была на грани истерики. – Спросите любую женщину, которой пришлось стать жертвой мужского эгоизма и насилия, – спросите ее, почему она сердится. Спросите Мадлен. Спросите Эдит. Спросите девочку, на которой вы женились.

Джервейз не раз думал о том, как же такая женщина, как Диана, стала куртизанкой, и вот теперь он это узнал. Не в подробностях, но по сути. Она тоже была кем-то обесчещена, и пережитое ею сделало ее горячей защитницей всех пострадавших женщин. Ее ярость исходила из какого-то омута страданий, скрытого в душе. И, понимая это, Джервейз не мог разгневаться в ответ. К тому же ее обвинения были справедливы. Осознание того, что он сделал с Мэри Гамильтон, всегда мучило его, но в основном не из-за сочувствия к жертве, а потому что это происшествие являлось свидетельством его бесчестия. Он лишь немного исправил положение, отдав ей деньги, потерю которых почти не заметил, и после этого больше не думал об этой девушке. И не важно, что их брак был фарсом. Он нес за нее ответственность, но забыл об этом. Да-да, он сбросил ее со счетов. В каком-то смысле это было столь же отвратительным преступлением, как и первоначальный акт насилия. Одному богу известно, какой была ее жизнь с ужасным отцом.

Джервейзу и раньше приходилось иметь дело с жестокой правдой о самом себе, и от этой новой правды он тоже не позволит себе отвернуться. Тяжело вздохнув, он бесцветным, ничего не выражающим голосом проговорил:

– Вы правы. На протяжении всех этих лет я вел себя так же дурно, как и в самом начале.

Диана, сжав кулаки от переполнявших ее чувств, смотрела на виконта, но его последние слова немного пригасили ее гнев, и она, уже спокойнее, сказала:

– Вы собираетесь что-то по этому поводу предпринять?

– Я узнаю у моего адвоката, где она живет, и съезжу к ней, а потом, когда увижу, в каком она состоянии, пойму, что делать. – Немного подумав, Джервейз добавил: – И чем быстрее сделаю это, тем лучше. Я могу выехать послезавтра. Думаю, меня не будет недели две.

Хотя Диана и взяла себя в руки, все равно казалась неприступной. Увы, именно в этот момент Джервейзу захотелось обнять ее, уложить в постель и забыть обо всех своих прегрешениях, но он прекрасно понимал, что не мог это сделать. Он не заслуживал ни утешения, ни награды. Сначала ему следовало рассчитаться с прошлым.

Взяв свою шляпу, виконт молча кивнул и вышел из комнаты. Уже на улице он вдруг подумал: «Как странно иметь любовницу, столь озабоченную благополучием моей жены…»

Когда дверь за виконтом закрылась, Диана опустилась в кресло и обхватила плечи руками. Ее била дрожь, а в ушах то и дело звучали слова Джервейза: «В мое отсутствие за вами следили… Вы продали информацию французскому шпиону или просто упомянули об этом в разговоре с каким-то из ваших любовников?» Неужели он действительно думал, что она могла его предать или отдаться другому мужчине? «У меня есть жена… Она была почти ребенком, и я ее изнасиловал». Диана знала, что какой-то кризис неизбежен, что давно похороненные тайны вырвутся наружу словно лава из вулкана, но все равно слова Джервейза ошеломили ее. Подобного признания она не ожидала, как не ожидала и того, что ее охватит такая сокрушительная ярость.

«Потому что я вас люблю… потому что я вас люблю». О боже, а ведь этих слов она так долго ждала… Тут Диана наконец-то не выдержала и дала волю слезам. Кризис еще не закончился, еще многое предстоит решить, но главное – Джервейз ее любит, а она любит его. И этого, конечно, будет достаточно, чтобы преодолеть все те препятствия, что ждали их впереди.

Через некоторое время, вернувшись в свои комнаты, Диана начала упаковывать вещи.

Джервейз той ночью даже не пытался заснуть: знал, что все равно не удастся, – к тому же ему следовало многое сделать перед поездкой на север. Виконт написал короткую записку своему адвокату с просьбой сообщить нынешний адрес жены, а все остальное решил выяснить лично, а затем принялся разбираться с самыми срочными из дел. Уже во второй половине дня Джервейз получил депешу от одного из агентов, и в нее были вложены документы, взятые у перехваченного в Кенте вражеского курьера, собиравшегося сесть на корабль во Францию. В конверте, скрепленном печатью Феникса, находилась тщательно зашифрованная копия информации, которую он, Джервейз, совсем недавно доставил с континента.