Читать книгу "Экстремальная археология - Артем Каменистый"

Выражение лица у Кубы резко переменилось. Совсем страшно выглядеть стала. И, выругавшись так, как не всякий боцман способен, старуха добавила:

– Гер, если бы ты сразу про дурную славу сказал, нам бы не пришлось тащить сюда этого проспиртованного бурдюка.

– Э-э! Попрошу не выражаться! – Гасэт воздел к потолку указательный палец. – Так я, получается, свое дело сделал? Да? Ну тогда ладно, уговорили, наливайте.

– Да в чем дело-то? – не выдержал я. – Мне кто-нибудь объяснит? О каком месте речь?

– Я могу объяснить, но тебе это не понравится, – сказала Куба. – Сильно сомневаюсь, что это то самое место, которое ты ищешь.

– Но ведь по описанию похоже, да?

Куба кивнула:

– Тютелька в тютельку сходится. И ты про него наверняка уже слышал. Это место всем шпионам интересно.

– Я не…

– Ну да, ну да, я это уже двести раз слышала, – перебила старуха. – Но, Гер, я тебе правду сказала. Это место всем шпионам нужно. Интересуются.

– Ладно, что это за место? – сдался я.

Куба посмотрела на меня так, будто мысленно извинялась, после чего ответила. Гасэт при этом расхохотался во всю ширину рта, показывая последние три зуба и выразительно постукивая пустой кружкой по столу.

А я призадумался.

Да уж, всего-то неполные сутки в городе провел, но про это место нехорошего наслушаться успел.

Самый страшный кошмар для тех, кто промышляет криминальными делишками.

– Гасэт, ты уже десятый раз обшариваешь мои карманы. Но там как не было ничего, так и не появилось. Не трать время.

– Извини, малец, дурная привычка. Ну так вот. – Вор указал на башню, вздымавшуюся за стеной Верхнего города. – Это, что видно, это не то, это новое. Не совсем, конечно, а как ты спрашиваешь. При основателях построено, или заложили они, а после них другие доделывали. Кирпич да ракушняк, только местами дикий камень из степи. Тот, что на кислоту шипит и курицей паленой воняет, если друг о дружку постучать. Он крепкий, но блоки из него небольшие получаются, сильно подпорчен трещинами. Вот из него там тоже много чего. Только это все верхнее, что над землей поднято. А вот нижние уровни – это совсем другое дело. Слышал, что их даже основатели не сразу нашли. Наверное, сразу увидели там какие-то камни. Ну и что? Торчат из земли, ну и пусть торчат. Город на ровном месте строить пришлось, забот полон рот, только о деле и думали. Камни эти таскать потихоньку начали на стройки. Вот тогда-то подземелье и вскрыли. Расчистили его и частью замка сделали. Но только самая верхушка в деле, в глубины лезть никак нельзя, потому что там страшное творится…

То, что рассказал Гасэт, разговорившийся после пары чарок, таки полученных от Кубы, мне по большому счету не требовалось. Ну зачем все эти страшилки выслушивать? Я и без леденящих кровь историй прекрасно знаю, что Первохрамы оставлять без присмотра нежелательно. Ведь поставлены они не где попало, а в особых местах. Их принято называть источниками первородной силы или как-то в этом духе. Единой терминологии нет. Некоторые смелые в суждениях исследователи даже полагают, что святые постройки своим присутствием эти источники порождают.

Религия как таковая здесь не имеет земных аналогов, однако общие черты присутствуют. Водятся фанатики, готовые преклоняться перед проявлением какой-либо высшей силы или всех их сразу до такой степени, что у них появляются знаки особых личных навыков. Как обычно, передавать их посторонним нельзя, то есть в стан таких людей ни во что не верящим проходимцам пробираться непросто. Этот своего рода естественный отбор позволил создавать истинные религиозные организации, а не глобальные коммерческо-политические структуры, лишь прикрывающиеся мишурой религиозности ради торговли «опиумом для народа».

Что за таинства практикуют здешние ордена – это тайна на три порядка посерьезнее пресловутых архивов Ватикана. То, что там происходит, это сугубо внутреннее дело служителей высшим силам, и перед обычными аборигенами они в полной мере никогда не отчитываются, будь это даже сам император. Кланы, владеющие Первохрамами, по сути, владеют не храмовыми комплексами, а лишь землей, на которой те стоят. Взаимоотношения сложные, аристократы вынуждены вести там себя по-особенному и потому тоже знают далеко не все. Но одно не вызывает сомнений: чем бы служители на сильных местах ни занимались, это идет на пользу привлекательности данных мест. Там все живое цветет и радуется, ничего нездорового не просматривается. Даже без величественных строений местность выглядит истинным храмом и прочее-прочее в таком духе.

Если же сильное место остается без присмотра, ситуация может ухудшиться. Особенно нехорошо это проявляется в тех случаях, когда запустение длится веками, а то и дольше. Ци там в личных резервуарах прибавляется быстрее, но эффект действует не только на параметры аборигенов. Это как раковая опухоль, способная стремительно разрастись в здоровом организме при хорошей кормежке. Растительность приобретает уродливые формы, погода надолго удерживается аномально нехорошая, с нарушениями всех мыслимых и немыслимых норм и осадков. И прочее-прочее-прочее.

Всякое случается. Нехорошее.

Почти хроническую засуху, гибель лесов на полуострове, скверную воду в источниках, нашествие акул-людоедов, полчища крабов-мутантов и прочие негативные явления вокруг Хлонассиса можно объяснить именно этим. Один из признаков того, что я на правильном пути.

Но этим негатив не исчерпывается. Один из почти обязательных штрихов к нерадостной картине: в такие заброшки стремятся пробраться различные нематериальные и частично материальные существа. Вроде тех, от которых я в свое время знатно набегался вместе с Бякой и Мелконогом при заварушке на шахте «Красный глаз».

Как правило, сильные сущности прочно привязаны к постоянным ареалам обитания и не склонны менять их с легкостью, а всякие перекати-поле ничего серьезного собой не представляют. Но для ничем не примечательных омег низовых ступеней просвещения встреча с ними может завершиться нерадостными событиями.

Здесь же, в Хлонассисе, один из сильнейших Первохрамов оставался заброшенным с тех самых времен, о которых достоверно почти ничего не известно. Девяносто девять процентов информации о той эпохе – легенды да всякие небылицы, а оставшийся один под большим сомнением.

В одном нет сомнений – это происходило настолько давно, что тот период, возможно, следует называть геологическим, а не историческим.

К месту силы за это время успело стянуться столько всякого нехорошего, что, когда основатели Хлонассиса «выпустили джинна из бутылки», тут же горько пожалели, что польстились на древние камни. Не просто так у степняков эти места издавна считались нехорошими. Скот они на западном побережье не пасли.

В итоге немало сил пришлось потратить, как и денег на наемников, специализирующихся на сражениях против такого рода существ. Возможно, именно те события и дали старт нарастанию лавины проблем, по результатам борьбы с которыми власть попала к не самым прекрасным людям. Те кое-как порядок навели, но полностью подземелья не вычистили. Остались там несколько особо упрямых сущностей, от которых вреда не наблюдалось, потому что на поверхность они не стремились. Но к ним забираться чревато – это стоило жизни нескольким охотникам за древними сокровищами.