Читать книгу "Оборотни Его Величества - Алина Илларионова"

И везучий вдобавок. Что хозяин, что скотина – одного поля ягода. Пока Сорина оказывала знакомому первую помощь, подружки занялись конем. К счастью, травма позвоночника оказалась не смертельной, а в толпе не нашлось людей достаточно хладнокровных, чтобы прикончить раненое животное до вмешательства целителей.

– Живее всех живых, но если не перестанет лопать, помрет от разрыва пуза, – проворчала Алесса и сжала кулаки. – Ты мне что обещал, красен перец?! В дело Венедикта не вмешиваться!

– Я зашел вернуть одолженную книгу. – Этим кристально-честным глазам просто нельзя было не верить.

– И только?!

– Нет, принести соболезнования… А что за шум на улице?

– А это твои кровососы внесезонный слет комаров устроили. Зудят и зудят с рассвета: сколько крови не выпили, то попортили. Уж их и гоняли, и тремя сутками за нарушение спокойствия грозили, а они покружат-покружат, да опять к ограде липнут. Ты хоть из окошка им ручкой махни, пока в парк не полезли. Миелл-тьярры нынче голодные.

Спав с лица, аватар вскочил, накинул рубаху и бросился открывать окно, едва не позабыв о шпингалетах. Толпа, заполонившая площадь Грифона, впечатляла: собрались не только студиозусы Вилля, но и пол-университета в придачу, а остальной люд и нелюд присоединился «до кучи».

– Урра-а-а!!! – В воздух полетели шапки.

– Ё-моё! – схватился за голову парень, прочтя ультиматум на развернутом вдоль ограды полотне, сшитом из казарменных простыней: «Верните батьку в строй!»

Юноша вошел с прямой спиной и гордо поднятым подбородком, чеканя каждый шаг. Прикрыл дверь. Дрогнул было поклониться, но вовремя вспомнил, что государь велел не равнять его с Верховным Жрецом, и замер стрункой.

– Повелитель.

– Садись, Арвиэль.

На лице мелькнула тень замешательства. Лишь мимолетная тень – аватар не посмел сомневаться дольше. Табу. Пресветлая запретила, родители вдолбили запрет в наивную детскую головенку. Арвиэль сел на предложенный стул, стараясь избегать взглядом бутербродов с семгой – ляпота! Ну не монаршее это дело – бутерброды лепить, чтоб выглядело лепо, а вот наляпать – запросто.

– Ты что предпочитаешь? – кивнув на бокалы, буднично осведомился император.

– Что будет угодно Повелителю, – любезно отвечал юноша.

– Вино пьешь?

– Так точно.

– Кодьяр?

– Так точно.

– Спирт?

– Так точно.

Аристан опустил руки:

– Лампадное масло?

– Так точ… но. – Аватар тонко улыбнулся, намекая, что оценил «изящество» шутки.

Н-да. Предложи ему «кэссаревой водки» – махнет, не моргнув, и протянет ноги в угоду Повелителю. Как говорит Владимир, «тяжелый случай».

Только к вечеру Вилль более-менее свыкся с этим фактом: да, государь действительно угощал его вином, строгал кинжалом ветчину, когда семга закончилась, даже шутки травил на удивление понятные и смешные – народные. Спрашивал, как гвардеец себя чувствует, не болит ли чего, и, положив руку на плечо, убеждал, что не стоит корить себя в гибели вдовы. Это растрогало, но одновременно вызывало недоумение: Повелитель не должен беспокоиться о физическом и душевном состоянии «щита». Наоборот положено – так Пресветлая заповедовала. Непонятно, чего хотел государь. Даже Берен редко когда пил с воспитанником, уж тем более сам не наливал.

Может, это была проверка? Может, следовало отказаться от панибратских посиделок?

Может, и следовало, но Вилль был рад, что не отказался.

Наутро «батька» вернулся в строй. Встречали, как говорится, всем миром, да с таким запалом, что преподаватели чуть не сорвали занятия сами у себя. Госпожа Нэйран зазвала в кабинет, где цветущая секретарша поднесла на рушнике каравай с изюмом вместо соли, который был вежливо надкушен Виллем, а после сдвоенной пары теории и практики до крошки сметен оравой прожорливых студиозусов. Разговор с Кукушонком сложился неважно.

– Если бы ты попал под раздачу вместо меня – всё. Ходила бы Даренка к тебе на могилку, ромашки носила. Не бережешься ради собственного светлого будущего, так подумай о девочке, – взывая к юной совести, поучал Вилль, но мальчишка набычился:

– Чего же сами-то не бережетесь? Ведь и вам есть о ком заботиться!

Ничего не придумалось лучше, кроме как ответить в духе Шантэля:

– Повзрослеешь лет на десять, тогда и поговорим.

Кое в чем л’лэрд прав: нечего всяким микробам соваться в дела старших. Так-то.

В обмен на уничижительный взгляд Кукушонок просиял, однако клятвенно заверил, что перестанет играть в сыскаря. Правильно, экзамен по фехтованию шел первым после Ярицы, так что бесить преподавателя чревато.

Пришлось тащиться в ИСС. Филин, закутанный в кокон целительных заклинаний, пока был невыездным, так что Вилль прикатил в карете с имперским гербом в сопровождении кортежа из восьми гвардейцев лички, видимо, для охраны экипажа (ну не сослуживца же?). Пока лошади прокладывали дорогу по запруженным в преддверии Ярицы улицам, аватар смотрел сквозь щель между шторками на приклеенные к стеклам бумажные снежинки, рогатые рыльца мракобесов, крашенные синим и желтым гирлянды сосулек под карнизами, разноцветные флажки, ледяные кубы, из которых ближе к делу высекут скульптуры, и размышлял, стоит ли говорить, что разглядел эльфийские глаза убийцы, а если нет, то как это замолчать.

Оказалось, замолчать стоило бы. Но уже бесполезно.

Парня описали прохожие, и вот как раз глаза-то они запомнили больше, чем крупный нос и широкие скулы, так что к готовому наброску Вилль просто добавил необходимые штрихи. Как оказалось, тот же тип участвовал в налетах на особняки дворян, причем взрывные смеси и бомба, подложенная госпоже Добролюбе, были подобны тем, что используют в Рудном Мысе для прокладки тоннелей и открытия новых шахт. Словом, новости неутешительные.

О Белом Ключе Вилль не сказал. Он перестал верить служащим в мундирах не синего цвета лички. Пусть идут своей дорогой по следу, который считают истинным.

В трактире, куда Вилль завернул на обратном пути, отпустив сопровождение, только о террористах и судачили. Мол, Его Величество к Ярице готовиться велит, в то время как всякие тати (на этом слове говоривший обычно косился на остроухого парня, обедающего в уголке) лезут в чужие дома, как к себе, да с огнем, мечом и взрывчаткой. Находились и оппоненты, утверждавшие, что, дескать, дворянам, магам и святошам давно пора хвосты прищемить, а император правильно поступает – веселья простому люду не портит, да и сам обещался на праздник выйти к народу.

Обещал, значит, выйдет. Вилль уже знал имена тех, с кем будет защищать Повелителя в день Ярицы. Хорошая подобралась компания, и близкой родни ни у кого нет. Живые щиты императора неверрийского…

Отрешенно колупая тушенную в сметане телятину с ишивенем[25], Вилль просматривал на четверть заполненную записную книжку. Факты, наброски, догадки, версии; гораздо меньше – обоснованных выводов. Очевидно, за что убили Венедикта. Почему медлили с вдовой – тоже понятно. Двойное убийство привлекло бы лишнее внимание сотрудников ИСС. Версия кражи была единственной, и на первых допросах следователи интересовались событиями дней последних, а не сорокалетней давности. До Белого Ключа разговор попросту не дошел. Но в будущем вполне мог. Когда активировались лже-Сознающие и появилась возможность избавиться от вдовы, к ней пришел господин с тростью, убедился, что лишнего она не сболтнула, и подослал убийцу, причем приметного. Вывод каков? Да простой вывод: бандиты связаны с Тростью, а он – с теми, кто хочет разрушить Союз Четырех Рас. Не скадарцы работают, свои. Соотечественники. И это омерзительней всего.