Читать книгу "Новый дозор - Сергей Лукьяненко"

— Добрая бабушка Яга, — фыркнул я. Собрался чиркнуть спичкой.

Арина внимательно смотрела на меня и, похоже, не собиралась вмешиваться. Только одна ладонь у нее была крепко сжата. «Минойская Сфера!» — сообразил я.

— Положи ее на пол и отойди на пару шагов!

Она не спорила. Наверное, это должно было меня насторожить… Раскрыла ладонь, продемонстрировала маленький шарик из белого мрамора… вот ты какая, знаменитая Минойская Сфера, головная боль Инквизиции! Потом присела, осторожно положила шарик на пол и катнула в мою сторону. То ли пол в квартире оказался не слишком ровный, то ли рука Арины дрогнула — шарик закатился под тумбочку для обуви.

— Антон, я играю по-честному.

Ох, не верю я в честных ведьм… да и в честных Иных — не очень-то…

— И без резких движений, — сказал я на всякий случай. Зажег спичку. И, стараясь не отводить взгляда от Арины, кинул ее в духовку.

Пыхнуло. Довольно сильно, видно, скопились бензиновые пары, Надя даже вскрикнула — а Кеша, молодец все-таки мальчишка, выступил вперед, навстречу плите и опасности.

— Вот и все, — сказал я Арине. — Довольна?

Арина пристально смотрела в духовку.

— Значит, ты все-таки решился, папа? — спросила Надя. Спросила нарочито громко, видимо, стеснялась своего испуга.

— Да. Не надо никому слышать это пророчество, — сказал я. — Сегодня оно… уже натворило делов.

Арина вдруг рассмеялась.

— Ах, Антон… — сказала она. — Прямой, честный… простой и наивный. Так ты не понял?

— Папочка, мне кажется, что пророчество открывается при разрушении кубка… — прошептала Надя.

Я даже успел повернуться. Я даже успел сделать шаг к открытой духовке, к пылающему синеватым огнем деревянному кубку…

А в следующую секунду тот порог разрушения, что заложил в свое рукоделие Эразм Дарвин, был достигнут.

И я оказался на опушке ночного темного леса.

Метрах в пяти от меня тянулся едва угадываемый в темноте проселок. За ним были поля, за полями — тусклые огоньки, скорее угадываемые, чем увиденные глазами. Да, с электричеством в ту пору было плохо… точнее — никак.

А на проселке беззвучно метались две тени. Одна — почти бесплотная, немыслимо стремительная. Другая — тоже быстрая, но куда более материальная — и с сияющим сине-огненным бичом в руке. Удары бича то и дело достигали противника, но непохоже было, что того это серьезно ранит.

Я вдруг понял, что начинаю уважать Завулона. Он не бросил своего малолетнего ученика на растерзание Тигру. Великий Темный маг принял бой, который должен был стать последним.

Рядом со мной раздались странные звуки — будто кого-то тошнило. Я с трудом отвернулся от магической дуэли — и увидел старый кряжистый дуб, росший на самой опушке. Где-то на уровне моей груди в дубе имелось дупло. Из дупла торчали тощие ноги юного Эразма Дарвина. Вроде как ему должно было быть четырнадцать лет, но ростом он, похоже, был с Кешу, а уж комплекцией уступал нашему пророку раза в два. Все-таки акселерация не миф.

— Он приходит за нами… — вдруг едва слышно донеслось из дупла. Я шагнул ближе, наклонился к спине Эразма. Иллюзия окружающего мира была полной — я даже чувствовал легкий запах пота и страха, идущий от мальчишки. — Палач придет, чтобы ты сказал, палач придет, чтобы ты молчал…

Да, все верно. Они тогда называли его палачом…

— Палачу нужна кровь, палачу нужно мясо… — бормотал Эразм. — Палач выпьет кровь, палач съест плоть, палач заберет душу… Мало, мало, мало крови, мяса, душ… Всегда мало, мало, мало… палача клонит в сон…

Эта ночь, отделенная от меня бездной времени, была теплой. Но меня пробил озноб.

Он же говорит почти то же самое, что и Кеша!

Только другими словами… словами своего времени…

— Палач будет приходить, палач никогда не остановится, палач не спит, палач готов к работе… Только дева, дева, рожденная обманом, дочь Великой волшебницы, отринувшей свою силу, дочь Великого волшебника, взявшего не свою силу, только девочка, девочка, девочка сможет убить палача… Девочка Элпис — дочь обмана, девочка Элпис — сестра палача…

В каком-то полуобморочном состоянии я отметил, что Эразм получил хорошее классическое образование. Элпис — Надежда по-гречески.

Надо отойти. Отвернуться. Заткнуть уши. Не слушать.

Но я не мог этого сделать.

Да и чем это поможет — ведь вместе со мной сейчас бесплотными тенями слушают бормотание Эразма моя дочь Надя, мальчик-пророк Кеша и старая ведьма Арина…

И ни одного человека…

— Палач — вся сила мира, — продолжал исповедоваться дереву Эразм. — Палач — все волшебство мира. Девочка может убить палача. Девочка может убить волшебство. Убей палача — убьешь волшебство! Убей палача — убьешь волшебство…

Нет, но все-таки, ведь ничего страшного не происходит… Это то же самое пророчество. То же самое, что говорил Кеша. Оно не напугало Тигра. Оно вообще не похоже на пророчество… так… разъяснение ситуации…

Преамбула.

Вводная часть.

Предвестник настоящего пророчества.

Я вскинул руки, закрывая уши. Но мир вокруг был лишь иллюзией, он жил по своим законам, и я продолжал все слышать.

Вначале — отчаянный крик Завулона. И его сдавленный вопль:

— Пощады! Я уйду, палач! Пощади меня!

Если он узнает, что я был свидетелем его позора, — мне крышка. Никакие договора и обязательства не помешают Завулону жаждать моей смерти в сотню раз сильнее, чем до того…

А потом я услышал голос Эразма. Более медленный и сильный. Голос уже не испуганного мальчика, а взрослеющего мужчины.

— Ты, волшебник из суровой северной страны, не услышавший нужного в свое время, но пришедший сюда бесплотной тенью и узнавший то, чего не хотел знать… Палач умрет и волшебство покинет наш мир. Твой выбор. Ее сила. Его судьба. Палач придет, и тебе придется решать. Но что бы ты ни решил, тебе больше никогда не знать покоя.

— Я его и не знал никогда! — закричал я. Мне хотелось вцепиться в Эразма, вытащить из дупла и отхлестать по щекам — чтобы он замолчал. Но я знал, что мои руки пройдут сквозь тело пророка.

— Мне жаль тебя… и прости меня, — сказал Эразм и замолчал. Торчащие из дупла ноги дрыгнули и обмякли, видимо, он потерял сознание.

Я стоял, не сразу осознав, что всхлипываю и по моим щекам текут слезы. Невдалеке стонал Завулон. А к дубу неспешной поступью подошел Тигр. Постоял, глядя на доступную обозрению часть Эразма. Он был такой же, как и в наше время, — молодой, с добрым благостным лицом. Только одежда на нем была старомодная, на мой взгляд — дико неудобная… Тигр несколько секунд смотрел на Эразма. Потом повернул голову — и посмотрел на меня. Будто видел.