Читать книгу "Ареал. Вычеркнутые из жизни - Сергей Тармашев"

— В какой стороне Сателлит? — негромко спросила Татьяна, пытаясь вспомнить карту Ареала. К сожалению, она никогда не заостряла на ней внимания, было незачем. Где Ухта и Сателлит, она вспомнила, но вот местоположением Сосногорска никогда не интересовалась. Он вроде бы где-то рядом с Ухтой. Между ними восемнадцать километров, то ли по прямой, то ли по дороге, но вот в какую именно сторону? Куда идти, если удастся выбраться?

— Надеешься сбежать? — женщина покачала головой. — Сателлит там, — она указала направление рукой. — Имей в виду, без УИПа вляпаешься сразу же. Вас скоро отсюда переведут к остальным девочкам, там условия лучше и режим мягче. Даже помыться раз в два дня дают, кроме дней Выброса, конечно. Лучше оттуда пробуй. Если сможешь охмурить какого-нибудь молодого и не слишком умного урода, то разведи его на УИП. Там направление на Сателлит наверняка вбито в память, так все делают. И компас встроен. Только учти, не ты первая на это надеешься. Много кто сбежать пытался. Кто-то по неопытности погиб в аномалиях даже с УИПом, им ведь ещё надо уметь пользоваться. Кого-то зверьё сожрало. Остальных догнали, беглянки пешком идут, а погоня на квадроциклах будет, и места эти они хорошо знают. Если поймают, то бросят в толпу, а ведь это редкостные скоты, мало кто из девочек после такого выживал. Дело, конечно, твоё, но я не советую.

Татьяна ничего не ответила и вновь обвела взглядом подвал. Если нет тяжёлых предметов, может, удастся выковырять из стены кирпич? Тут же повсюду трещины, вдруг где-то можно вытащить из кладки крупный обломок. Надо тщательно осмотреть стены, подобрать острый осколок кирпича и поковырять трещины, должно же быть хоть что-то…

— Когда за нами придут? — всхлипнула сидящая на полу девушка, нервно растирая слёзы по лицу.

— Первые сутки что-то вроде карантина, — женщина развернула причитающийся ей пакет с пищей и достала оттуда грубо сделанный бутерброд. — Пока у вас из крови полностью не выйдет та дрянь, что вас пичкали, чтобы сюда довезти. Скорее всего, послезавтра утром. Вон, Шахнозу, — она кивнула на таджичку, за всё время не произнесшую ни одного слова, — шестой день здесь держат, хотят перепродать какой-то мелкой банде, ждут, когда привезут деньги.

Сидящая девушка вновь уронила голову и забилась в беззвучных рыданиях. Татьяна поднялась на ноги и прошла в угол подвального помещения. Подобрав небольшой осколок кирпича, она поискала глазами наиболее крупную трещину, пересекающую ближайшую стену, и принялась ощупывать её края. Как назло, стена оказалась блочной, и девушка пошла дальше.

— Кирпич ищешь? — понимающе хмыкнула женщина. — Бесполезно. Здесь только одна стена кирпичная, вон та! — она кивнула в сторону отхожего места. — Но там всё плотно зацементировано, не вытащить. Я пробовала как-то раз.

Татьяна подошла к кирпичной стене и, стараясь не обращать внимания на вонь, начала упрямо изучать края двух узких трещин. Через час стало ясно, что ни расшатать, ни даже выбить имеющимся осколком из стены хоть какое-то подобие оружия не получится. Девушка вернулась на свой матрас и посмотрела на замызганный пакет с едой. Ладно, подумала она, вытирая руки о грязную поверхность матраса, надо поесть и отдохнуть, а то руки и ноги ещё дрожат. Потом попробую снова. До наступления темноты она возилась со стеной ещё трижды, но раздобыть что-либо увесистое так и не смогла.

Утром в подвал вошёл небритый в сопровождении двух вооружённых бандитов. Сейчас, когда Татьяна чувствовала себя значительно лучше, в глаза бросилось обилие уголовных татуировок, покрывающих его руки. Тюремщик молча швырнул на пол три свёртка с едой и увёл женщину с таджичкой. Ни та, ни другая к концу дня не вернулись, и больше Татьяна их не видела. К вечеру в камеру вновь заявился небритый со своими подручными, но на этот раз в его руках оказался лишь один свёрток. Он швырнул его Татьяне и процедил сквозь зубы:

— Твоя пайка! — Он обернулся к оставшимся девушкам: — На выход! Обе! Шевелите булками, овцы!

Истеричная девица завизжала и попыталась забиться в угол, её ударили автоматным прикладом в живот и выволокли наружу. Вторую, бледную от ужаса, грубо вытащили за руку, и дверь захлопнулась. Всю ночь Татьяна не сомкнула глаз, в каждом шорохе ожидая открытия двери и появления небритого уголовника. Ночь в Ареале оказалась далеко не спокойным временем. За окном стояла непроглядная темень, но ветер постоянно доносил далёкие жуткие крики животных, злобные и пронзительные, ничем не напоминающие голоса обычных зверей, и дробный перестук автоматных очередей, которыми часовые отгоняли от города особо наглые стаи мутантов. Просидев под окном несколько часов, Татьяна решила, что с утра попытается выломать решётку. Прутья были сварены между собой крест-накрест, получится ли ударить ими сильно, она не знала, но выбирать не приходилось. Едва за окном забрезжил свет и далёкие вопли мутировавших тварей стихли, девушка принялась за дело. Расшатывать решётку, находящуюся почти под потолком, оказалось нелегко. Упереться было не во что, приходилось то налегать грудью на стену, то повисать на прутьях всем телом. Решетка ходила ходуном, но вытащить её из раскрошившихся крепёжных отверстий никак не удавалось. Выбившись из сил, Татьяна рухнула на вонючий матрас, твёрдо решив продолжить дело после пары часов сна.

Проснулась она от скрипа открывающейся двери. Испуганно вскочив на ноги, она бросилась к решётке и изо всех сил рванула её на себя. Из этого ничего не вышло, и девушка, развернувшись лицом к тюремщикам, прижалась спиной к стене. На этот раз вошедших было четверо, и один из них как-то странно отличался от остальных. Татьяна закрылась рукой от яркого дневного света, бьющего через дверной проём в привыкшие к полумраку глаза, и поняла, что этот человек был одет в строгий деловой костюм. Посреди грязных вонючих развалин и облачённых в разномастные спецовки уголовников это выглядело чем-то абсурдным и нелепым, словно карикатура.

— Так кто же всё-таки из нас глуп и примитивен? — знакомый голос звучал с неприкрытым презрением и насмешкой. — И, стоит добавить, беспомощен, ничтожен и растоптан?

— Господин Прокопенко! — её глаза адаптировались к свету, и она сделала шаг вперёд. — Вы так и будете юродствовать, или всё-таки вам хватит достоинства помочь мне отсюда… — Она осеклась на полуслове, внезапно поняв, почему и благодаря кому здесь оказалась. — Ах ты, подлый слизняк! Так это ты притащил меня сюда, больной недоносок?

— Ну что ты, зая! — издевательски осклабился Прокопенко. — Для этого существуют специально обученные люди! Я лишь выбрал интересующий меня товар и сделал заказ. Остальное — не более чем дело техники!

— А товар, стало быть, я? — Татьяна сделала шаг к нему. — Вроде утюга в магазине?

— Догадка хоть и запоздалая, но верная, — чиновник продолжал надменно улыбаться. — И от утюга вы отличаетесь лишь двумя позициями: утюг продаёт менеджер, женщины продают себя сами. И утюг обходится гораздо дешевле, даже самый эксклюзивный. Я понимаю, что, мол, не вы такие, жизнь такая, и тому подобное, и потому всегда принимаю правила игры. Но ты зарвалась не по чину, зая! Ты не захотела назвать цену по-хорошему. Ломалась, кривлялась, корчила из себя центр мира. И даже посмела перейти грань, нанеся мне оскорбление. Но за всё в этой жизни надо платить! Теперь у тебя есть возможность понять, где твоё место на самом деле и КТО стоит перед тобой. Запомни, я всегда получаю то, что хочу!