Читать книгу "Виолончелист - Юлия Монакова"

“Дура, — крикнул бы он ей, — какая же ты дура! Когда ты, наконец, поймёшь, что не вывезешь все свои проблемы в одиночку, сама, на собственных плечах? Когда ты научишься доверять близким и просить у них совета, помощи или хотя бы поддержки? Когда, наконец, поверишь, что ты не одна в этом мире, что есть люди, которые волнуются о тебе и не переживут, если с тобой случится что-то плохое?!”

Разумеется, ничего подобного он ей не сказал. Это было бы слишком жестоко по отношению к четырёхлетней крохе, которая целую неделю провела без еды в запертой квартире вместе с обезумевшей от горя матерью… Макс понимал, что Лера, несмотря на внешнюю броню и маску красивой, успешной, уверенной в себе женщины, до сих пор осталась той перепуганной маленькой девочкой. В ней навеки поселился страх того, что она никому не нужна, и зародилось убеждение, что она может рассчитывать в этой жизни только на себя.

Теперь, когда о Лере больше не надо было тревожиться, Макс осознал, что дико устал от переживаний этой ночи. Сейчас, подобно Колдуну, он мечтал только об одном — рухнуть в постель и уснуть.

Возможно, Лере его скомканное прощание показалось странным и даже обидным…

Макс не стал бронировать отель в Москве — он приехал налегке, без вещей, только с виолончелью, а после свадьбы планировал сразу же отправиться в аэропорт и улететь домой ближайшим рейсом. Колдун, конечно, уверял, что “мой дом — это твой дом”, и что Макс может спокойно переночевать у него — тем более, предстоял ещё и второй день свадьбы, с шашлыками на природе, и Макса приглашали туда уже не как музыканта, а просто как дорогого гостя. Но он вежливо отказался, не собираясь задерживаться в столице.

Выступление прошло… нормально, хоть и без привычных ему оваций. Но, как минимум, никто из нанятых артистов не мог пожаловаться на отсутствие радушия и хлебосольства со стороны хозяев праздника. После того, как Макс отыграл несколько композиций, его чуть ли не силой утащили за стол к гостям и принялись щедро кормить и поить. Спасибо хоть, не заставляли участвовать в многочисленных глупых конкурсах, которые раз за разом объявлял неугомонный тамада. В целом, эта свадьба практически не отличалась от обычной — во всяком случае, никто из мужчин не светил “стволами” и не пытался устроить перестрелку, как это любили показывать в сериалах. Только присутствие звёзд российской эстрады намекало на особый статус и материальное положение хозяев.

Распрощавшись с Колдуном и молодожёнами (Пашка, кстати, хоть и узнал его, но даже виду не подал, что обижается за давний инцидент), Макс вышел из ресторана и вызвал такси. Однако… вместо того, чтобы ехать в аэропорт, он почему-то назвал водителю адрес Леры.

Макс долго сидел на лавочке возле парадной… впрочем, в Москве они назывались “подъездами”, а Лера же теперь считалась столичной штучкой. Сидел — и играл сам с собой в гордость. Позвонить ей и зайти? Или молча уехать? Казалось бы, сущий пустяк — просто сказать: “Я внизу, открой мне дверь”. Он не сомневался, что Лера не откажет. Хотя бы из элементарной вежливости, из чувства благодарности… Макс и хотел — и не хотел этого.

В кармане завибрировал телефон. Макс поставил его на беззвучный режим и совершенно забыл об этом. Он взглянул на определившийся номер и горько усмехнулся. Лера… ну кто же ещё. Конечно же, Лера.

— Макс?.. Я весь день не могу до тебя дозвониться, — встревоженно сказала она.

— Да, я… был на свадьбе, — отозвался он и облизнул вмиг пересохшие губы. — У тебя всё нормально?

— Да, в полном. Со вчерашнего вечера никто больше не звонил, не следил и не беспокоил. Спасибо тебе ещё раз…

— Да хватит уже, — он поморщился. — Я рад, что всё обошлось.

Лера помолчала.

— Так, говоришь, ты был на свадьбе? Хорошо повеселился?

— Да, неплохо.

— А где ты сейчас?

— Я… сижу во дворе твоего дома.

— Маминого? — не поняла она. — А зачем?

— Да нет же. Твоего дома… и Андрюхиного.

— Что?! — воскликнула шокированная Лера. — Ты в Москве?

— Ага, — Макс глубоко вздохнул, чувствуя, что происходит нечто непоправимое, но при этом неизбежное.

— И давно ты там… сидишь? Подожди, — заволновалась она, и через пару секунд он услышал, как запищала дверь подъезда.

— Поднимайся, — сказала Лера. — Второй этаж — и налево.

Макс встал со скамейки, продолжая прижимать телефон к уху. Наверное, всё это зря…

— Извини, косоглазая. Я всё-таки поеду домой. Сам не знаю, что на меня вдруг нашло…

— Ты выпил? — догадалась она.

— Совсем чуть-чуть.

— Я тоже, — призналась Лера с какой-то отчаянной безбашенностью. — Решила напиться, чтобы снять стресс… Со вчерашнего дня не могу толком расслабиться. Да только не умею я пить… В общем, ничего не получилось из этой затеи.

— Хороши же мы… два недоделанных алкоголика, — Макс улыбнулся. На втором этаже тёплым золотистым пятном вдруг вспыхнуло чёрное прежде окно. Макс разглядел стройный женский силуэт за занавеской. Он не спутал бы его ни с чьим другим. Господи, да что же он творит?!

— Береги себя. Спокойной ночи, Лер, — Макс нажал на кнопку отбоя и пошёл прочь с этого плохо освещённого чужого двора, подальше от чужого дома и чужого счастья. Не нужно ему чужого, он не сможет…

Макс шагал, чувствуя, как подрагивают руки. Сейчас бы закурить… да жаль, он не курит.

Позади хлопнула дверь.

— Макс, подожди!..

Он резко обернулся, моля небеса о том, чтобы это была всего лишь слуховая галлюцинация.

Женская фигурка выскочила из подъезда и теперь догоняла его, стремительно приближаясь.

— Стой! Дурак, ну куда же ты… зачем ты уходишь… — задыхаясь то ли от слёз, то ли от быстрого бега, выговорила Лера.

Она остановилась в шаге от него и обхватила себя руками за плечи, будто от холода, хотя на улице стояла тёплая, свежая, совершенно потрясающая майская ночь. Пахло цветущей сиренью и немного — пролившимся вечером дождём.

— Опять плачешь, — Макс укоризненно покачал головой. — Лер, пожалуйста… Ну, не могу я выносить твои слёзы, просто не могу! Я со всем справляюсь, а с этим не получается. Сразу хочется побежать и спрыгнуть с крыши, правда. Не плачь, пожалуйста, китаёза.

— Не буду, — Лера послушно закивала, явно испуганная словами про прыжок с крыши, и, шмыгнув носом, попыталась утереть ладошками мокрые щёки. Однако слёзы всё текли и текли, никак не желая останавливаться.

— Честное слово, Макс, я сама не знаю, что со мной творится, — всхлипнув, жалобно произнесла она. — Так-то я не рёва, ты в курсе… Мне вообще кажется, что в целом мире только ты один и видел, как я плачу.

— Благодарю покорно за оказанное мне высокое доверие, — он нашёл в себе силы пошутить. — А это ты, наверное, от алкоголя раскисла… Много выпила-то, пьянь?