Читать книгу "Ковчег могущества - Ольга Крючкова"

Так и не получив от богов ни ответа, ни совета, начальник каменоломен Пер-Атума и Питума сокрушенно поднялся с колен и, покинув молельню, вновь принялся мерить шагами галерею, окружавшую дом по всему периметру.

– Господин, – отвлек его от мучительных раздумий подошедший и согнувшийся в раболепном поклоне слуга, – ваша сиятельная супруга просит пожаловать к столу…

Всегда уверенный в себе Биридия, фактически единоправный хозяин здешних мест, вольный карать и миловать любого из подчиненных по своему усмотрению, на сей раз выглядел несколько растерянно. Он с недоумением взглянул на слугу и задумался, голоден или нет. Вспомнив, что вот уже почти трое суток не мог спокойно ни есть, ни спать, решил всё же принять приглашение любимой жены Интеми. К тому же, запоздало подумал Биридия, она зачастую давала ему весьма ценные советы.

Интеми уже перешагнула так называемый «рубеж женской зрелости»: недавно ей исполнилось двадцать восемь лет. Она была на десять лет моложе супруга и за годы совместной жизни успела родить ему двух сыновей. Конечно же, Биридия имел ещё и нескольких наложниц, но – исключительно для удовлетворения ненасытной своей мужской плоти. Жену же он не только любил, как женщину, но и уважал, как единомышленницу, и во всём доверял ей, как другу.

Будучи обедневшим отпрыском одного из знатных родов, когда-то он именно по совету жены, тогда еще совсем юной, покинул Финикию[110] и отправился на поиски удачи в богатый Египет. И не прогадал: новая родина не обманула ожиданий молодого финикийца. Осторожный, умный и образованный Биридия сумел с течением времени добиться должности сарей-мисима[111], благодаря чему вот уже долгие годы наслаждался и семейной жизнью, и высоким положением в обществе. И вдруг в один момент размеренному существованию пришел конец – сарей-мисим уже несколько дней не мог избавиться от дурного настроения.

Интеми уже спустилась в обеденный зал из расположенной на втором этаже дома спальни и, как всегда, выглядела ослепительно: шею и руки украшали со вкусом подобранные к тунике украшения, голову венчал новомодный парик. Поприветствовав жену вялой улыбкой, Биридия без обычного энтузиазма припал к серебряной чаше с вином.

– Ты чем-то озабочен, любимый? – обеспокоилась прозорливая Интеми.

Биридия оторвался от бессмысленного созерцания плещущегося в чаше вина и со вздохом признался:

– Меня терзают нехорошие предчувствия, дорогая…

– Уж не новый ли заключенный, коего доставили сюда на днях в сопровождении многочисленной охраны, послужил тому причиной? Кто он? – полюбопытствовала женщина в ответ на молчаливый кивок супруга.

– Бывший эрпатор, лишенный отцом-фараоном и благородного имени, и титула… – горестно развел руками Биридия.

Глаза Интеми округлились от удивления, и она застыла, держа наполненную смесью гранатового сока и миндаля чашу.

– Любимый, ты не шутишь? – потрясённо произнесла она, слегка придя в себя. – Ведь этого же не может быть! Насколько мне известно, Тутмос принял недавно священный сан и отправился в паломничество по святым местам…

– Отправился… – горько усмехнулся Биридия. – И даже принял вскоре участие в подавлении восстания в Нубии. Но вот именно там-то и стал якобы инициатором заговора против фараона.

– Невероятно! – воскликнула Интеми и, залпом допив гранатовый сок, решительно тряхнула красиво уложенными локонами парика. – Но если ты, любимый, не находишь себе места только из-за этого, то, поверь, совершенно напрасно. – К женщине явно вернулись присущие ей уверенность и деловой настрой.

– Я уповаю лишь на то, что ивримы, почти не покидающие Питума, до сих пор ещё не видели эрпатора, – кисло ответил начальник каменоломен, наполняя вином вторую чашу.

– Ты опасаешься, что поскольку именно Тутмос согнал их в своё время на работу в каменоломни, они могут теперь жестоко расправиться с ним? – высказала предположение Интеми.

– И этого тоже… – буркнул Биридия. – Но пугает и другое… Сама посуди: сегодня Тутмоса лишили титула и имени – его, кстати, велено величать отныне Моссом, – а завтра, возможно, фараон одумается и простит сына! Да мало ли что ещё может случиться?! Тот же Эхнотеп, к примеру, может в любой момент отправиться по воле богов в царство Осириса…

– …И тогда трон останется без наследника! – закончила за мужа фразу догадливая женщина. И добавила задумчиво: – Если, конечно, не считать малолетних принцев…

Биридия удрученно кивнул, за столом повисла гнетущая тишина.

– И, тем не менее, твои волнения совершенно напрасны! – вновь уверенно повторила после паузы Интеми. – Появление в твоих владениях Мосса-Тутмоса тебе только на руку, любимый!

Супруг воззрился на неё в изумлении:

– Что, интересно, я могу получить от опального сына фараона, кроме лишних проблем и возможных неприятностей?!

– Я обдумаю сложившуюся ситуацию, обещаю тебе!.. Хватит уже нам, в конце концов, прозябать на окраине царства, в этом забытом богами Питуме, и изо дня в день «любоваться» одними и теми же измученными и угрюмыми лицами! Я хочу нашим детям и нам с тобой достойной жизни в будущей новой столице!

– Ты предлагаешь бросить здесь уже нажитое и начать всё с нуля в Аварисе?! – воскликнул пораженный смелым предложением жены Биридия. – Денег, конечно, я скопил немало, однако в столице их хватит, думаю, только на приличный дом и прислугу. Не более…

– Вот я и подумаю об улучшении нашего будущего, любимый, – заговорщически произнесла Интеми, загадочно глядя на мужа.

* * *

Вот уже несколько дней Мосс томился в одной из темниц Питума. Правда, Биридия, стоит отдать ему должное, постарался обеспечить новому заключенному более-менее сносные условия: приказал оснастить его каморку набитым свежей соломой тюфяком, небольшим столом с табуретом и закрывающимся чаном для отходов. Кормить Мосса сарей-мисим и вовсе повелел со своего стола. Во всяком случае, на первых порах, пока не решит, что делать с именитым в прошлом узником дальше: отправить в каменоломни или все же рискнуть и, нарушив приказ фараона, оказать ему послабление – даровать должность писца либо учётчика.

После же разговора с женой мысли Биридии приняли совершенно иное направление, и буквально на следующий день он вызвал своего ближайшего помощника Мицраима. Несмотря на принадлежность к племени иврим, Мицраим довольно быстро снискал практически безграничное доверие начальника. И всё – благодаря природным уму, хитрости, предусмотрительности и изворотливости. Особенно же незаменимым Мицраим был во время визитов чиновников, ежегодно наведывавшихся в Питум из Ону с целью проверки текущих дел. Тогда Мицраим ловко и незаметно приводил всю отчетность в порядок, искусно скрывая факты наличия излишков средств, регулярно недополучаемых государственной казной. В итоге чиновники, осыпанные для усыпления бдительности всевозможными почестями и щедрыми подношениями, возвращались в Ону довольные и с прекрасными показателями в отчетах.

Биридию давно уже не смущала принадлежность Мицраима ни к чужому племени, ни к иному вероисповеданию. Порой ему даже, напротив, казалось, что по степени предприимчивости его подчиненный мог бы с успехом потягаться с родными соотечественниками-финикийцами…