Читать книгу "Эликсир жизни - Вера Крыжановская"

При виде некоторых дам Супрамати бросило в дрожь, когда он увидел, что они обвешаны чем-то вроде пиявок, на первый взгляд, кроваво-красных; но затем он рассмотрел, что это – тела малюток.

Для Супрамати было настоящим испытанием мужества и присутствия духа необходимость смеяться и разговаривать с посторонними, между тем как его сердце болезненно билось и пот ужаса выступал на лбу. Минутами оккультный шум казался, ему до такой степени оглушительным, что он с трудом мог расслышать обращаемые к нему вопросы.

Когда несколько позже Супрамати с женой подошли к буфетам, чтобы освежиться, он с отвращением увидел, что здесь толпа бесплотных была гораздо гуще, чем живых. Бледные лица с алчным и жадным выражением склонялись над кушаньями. Они точно присасывались к самому рту евших, как бы желая вырвать у них кусочек или хоть подышать их дыханием.

Среди этой отвратительной толпы Супрамати увидел Нарайяну, который прицепился к очень молоденькой девушке, красивой и свежей, как только что распустившийся цветок. Теплый и пурпурный ореол, окружавший ее, указывал на здоровье и на избыток сил. Призрак-вампир с наслаждением вдыхал эти истечения жизни, обдавая молодую девушку, как паром, своими черными эманациями разложения.

– Взгляни, как он отделывает этого бедного ребенка! Но я сейчас обрежу ему все сношения с ней, – прошептала Нара, глядя на молодую девушку, которая, казалось, чувствовала себя очень нехорошо.

Глаза ее горели, жесты были порывисты, а лицо попеременно то краснело, то бледнело.

Точно желая что-то показать мужу концом своего веера, Нара подняла руку. Тотчас же из ее пальцев брызнула молния и, подобно пламени, пронеслась между Нарайяной и его жертвой. Призрак откинулся назад, как бы получив удар кнутом, а затем, бросив на Нару ядовитый взгляд, скрылся в толпе. Молодая же девушка глубоко вздохнула, словно освободившись от какой-то невидимой тяжести.

Все, что Супрамати видел, окончательно лишило его аппетита. Да и вообще он чувствовал себя страшно утомленным усилием, какое он должен был употреблять, чтобы скрыть свои чувства. Поэтому он выразил желание вернуться домой, сославшись на сильную головную боль.

Пока они проходили через гостиную, направляясь к выходу, Супрамати спросил Нару по-индусски:

– Объясни мне, что значит эта двойная окраска людей и вещей в красный и синий цвет, эти перекрещивающиеся разноцветные лучи, это пламя, исходящее из голов и, наконец, эти отвратительные черные и кровавые паразиты, присосавшиеся к мужчинам и женщинам, мимо которых мы проходим.

– Ты требуешь от меня целого трактата по оккультной науке, – с улыбкой ответила она. – Пока я отвечу тебе вкратце; но чтобы ты понял меня, я должна сказать, что все, что мы делаем, чувствуем и думаем – все это осязаемая субстанция, исходящая из нас со своей вибрацией, своим цветом и своим ароматом, сообразно более или менее чистому своему химическому составу.

Разноцветные лучи – это флюидические токи тела; пылающие стрелы, вылетающие из голов – это мысли людей, которые окрашиваются сообразно поводам, их породившим. Другими словами, мысли ненависти, ревности и недоброжелательства, обрушиваясь на того, против которого они направлены, причиняют ему невидимые раны. Мысль, направленная сознательно и могучей волей, может убить, как молния.

Кроме того, все, что ты видишь, оставляет изображение на астральном плане, восприимчивость которого невероятна. Посмотри на этот стул, только что оставленный стариком. Ты видишь, что на нем осталось что-то вроде сероватого пара, который точно изображает его. Ты можешь даже узнать черты его лица. Подобное изображение нашей личности, наших поступков и мыслей луч прошлого уносит в вечные архивы пространства.

Уже сидя в гондоле, задумчивый и озабоченный Супрамати неожиданно спросил молодую женщину:

– Ты ничего не сказала мне ни о нашей двойной окраске, ни о черных и, особенно красных паразитах, которые еще отвратительнее и которые похожи на маленьких детей.

– О, то, что ты называешь двойной окраской, это – просто человеческая полярность. Наше тело, как и наша планета, имеет полюсы. Северный полюс дает синие токи; южный – красные. Ты можешь заметить также, что чем сильней субъект, тем ярче окраска.

Что же касается черных паразитов, то это – низшие, материальные и нечистые духи, вроде Нарайяны. Они присасываются к живым, принадлежащим к их же категории, то есть тоже материальным и преданным всем страстям. Эти паразиты питаются жизненным соком своих жертв и при их посредстве наслаждаются удовольствиями, которых жаждут, но удовлетворить лично их не могут.

– Великий Боже! Как все это отвратительно и ужасно. Сколько нечистоты и зла видел я сегодня и при этом так мало добра, что можно подумать, будто оно вовсе не существует!

– Сборище, подобное тому, какое мы сейчас оставили, более способно привлекать зло, чем добро. На нем приведены в движение все материальные аппетиты и все дурные страсти. Ты чувствовал вибрации и ароматы нечистоты, которыми пропитана эта развращенная, завистливая и злая толпа. На этих днях я свезу тебя в другое место, откуда ты вынесешь более приятное впечатление и где ты увидишь, какой вид создают чистота, гармония и горячий, чистый порыв к Отцу Небесному.

– Где же находится это блаженное место? – с любопытством спросил Супрамати.

– Это небольшой и бедный монастырь, расположенный на окраине Венеции. Я знаю настоятеля этой общины. Это человек строгий, благочестивый и безупречный, а монахи достойны своего настоятеля. Много потерпевших крушение в жизни нашло мир в этом монастыре, который вполне отвечает своему истинному назначению – быть убежищем молитвы и милосердия.

Несмотря на свое нетерпение и любопытство, Супрамати встал на следующее утро слишком поздно, чтобы совершить предположенную поездку, так как Нара хотела отстоять обедню. На следующий же день они встали рано и приехали в монастырь к началу службы.

Монастырь был старый, почерневший от времени. Маленькая церковь его, готического стиля, с цветными стеклами, с черными дубовыми скамейками и с потемневшими иконами, имела какой-то грустный и таинственный вид.

Звуки органа и приятное пение раздавались под сводами, когда молодые супруги вошли в церковь и молча заняли места на одной из скамеек.

Народу было немного: всего несколько старух и детей, да два или три нищих, которые молились, простершись на полу.

Все внимание Супрамати сосредоточилось на монахах, которые сидели по обе стороны хора. Эти люди со строгими, бледными лицами и с вдохновенным взглядом, видимо, были поглощены восторженной молитвой, позабыв мир, который их окружал и от которого они отказались.

Все эти люди точно были покрыты легкими беловатыми мантиями. Из постриженных голов их исходили снопы сверкающего света; такой же свет, подобно серебристым лучам, исходил из их губ. Фосфоресцирующие огоньки витали под сводом. Весь этот свет, притягиваемый точно магнитом, скоплялся перед престолом в громадный очаг света и тепла. Сверкающие облака мерно колебались и минутами совершенно закрывали бриллиантовым каскадом крест и изображение Спасителя.