Читать книгу "Источник - Татьяна Зимина"

Мембрана стремительно раскрылась и закрылась у неё за спиной, не дав вырваться ни одной молекуле воздуха.

– Ни пуха… – запоздало прошептал Порфирий.

Фрагс Денетор чувствовал, что смерть его уже недалеко. Топает семимильными шагами, пластая секунды длинной, остро отточенной косой.

Никаких особенных эмоций по этому поводу он не испытывал. Тело давно отказывалось служить, и только неимоверная воля адмирала заставляла изношенное сердце биться, сгустившуюся, полную бляшек от скопившихся мертвых эритроцитов кровь бежать по дряблым венам, а натруженные, усталые лёгкие гнать кислород к полумертвым органам.

Жара, отсутствие влаги и радиация сделали своё дело, и он знал, что ждать осталось совсем недолго.

Опустившись в пыль, адмирал тяжело откинулся на камень рядом с побежденным врагом. Враг… Можно сказать, он родился с этим словом на устах. Впитал с молоком матери. Перенял от отца, вместо любви к футболу и рыбалке.

В его мире врагами считались все, кто отличался хоть чем-то. Малейшее несоответствие могло из друга сделать врага…

Сейчас, когда пелена ярости схлынула вместе с последними остатками сил, Денетор был уже не уверен, так ли правильно он поступал на протяжении всей жизни.

Но у него был долг. У него была цель. И кого волнует, что эта цель и этот долг оказались важны только для него одного?

Самое главное, он был не уверен, правильно ли поступил сейчас, убив мальчишку. Но его всегда учили отвечать ударом на удар… Ведь этот проходимец подсунул неработающий артефакт, верно?

Юнец до самого конца твердил, что не обманывал. Но… почему он должен верить? За свою долгую жизнь адмирал столько раз сталкивался с предательством, ложью, вероломством и жестокостью, что ничего другого от вселенной и не ждал.

Сейчас, сидя рядом с телом поверженного врага, – своего последнего врага, – усмехнулся адмирал, и глядя на обугленный, мертвый артефакт, он думал: а может, это судьба? Может, это она распорядилась так, чтобы народам Ареса не суждено было возродиться? Он – продукт своей расы, своей цивилизации, – Денетор бросил еще один взгляд на Сэма, – и просто не мог поступить иначе. Теперь мальчишка мертв.

Мы всегда поступали именно так, – хмыкнул адмирал. – Без раздумий истребляли тех, кто встал у нас на пути… Никогда не умели договариваться. Может, пора отойти в сторону? Дать возможность жить тем, кто не видит своей целью истребление всех, кто мыслит не так, как ты…

Юноша лежал на спине, запрокинув голову и закрыв глаза. В лице его ощущалась та особенная неподвижность, которую дает только смерть. Бесспорно, он был мертв – уж адмирал-то повидал мертвецов на своём веку… После попадания в грудь из лазерного карабина кто угодно сыграет в ящик… Даже если будет в скафандре. Да пусть хоть в бронетанке – оружие, изобретенное на его родной планете, не щадит никого.

Наивный мальчишка. Слишком молодой, чтобы бояться и слишком глупый, чтобы избежать неприятностей…

Вкус крови во рту делался всё более насыщенным. Он имел кислый оттенок меди и запах старого железа. Потянувшись к карману, Денетор достал последнюю противорадиационную капсулу, бросил её под язык и откинулся, прикрыв глаза.

Капсула даст ему еще пару часов. Хватит, чтобы достойно похоронить, как он того и заслуживает, глупого мальчишку и приготовиться к смерти.

Что ж, теперь можно согласиться, не кривя душой: он это заслужил. Заслужил смерть в одиночестве и бесславии, на мертвой планете, которую он так и не смог возродить к жизни… Истекая кровью изо всех пор. Его кровь цвета пыли, впитает в себя пыль цвета крови, но это не принесет ничего, кроме неопрятной засохшей корочки, так похожей на дерьмо. Впрочем, как и вся его жизнь…

Услышав шаги, Денетор решил, что это галлюцинации. В последнее время сознание мутилось всё чаще и он сознавал, что не всегда отличает вымысел от реальности. Когда в поле зрения появилась фигура, облитая глянцевой чернотой, поглощающая скудные лучи фонарика без остатка, он решил, что его навестил призрак. Воспоминание такого далекого прошлого, что уже и не вспомнить, кто это может быть…

Но, когда фигура приблизилась почти вплотную и приставила к его горлу меч, адмирал начал подозревать, что всё может происходить и наяву, прямо сейчас. Особенно его убедила острая боль в районе шеи – там, где к ней прикасался клинок. Призраки из его воспоминаний причиняли только душевные страдания…

– Ты убил его, – сказала фигура.

Шлем открылся и он увидел восково-бледное лицо с жестокими змеиными глазами.

– Он обманул меня, – ответил Денетор. – Я не мог поступить иначе.

Не обращая внимания на меч, адмирал поднялся. Сначала на колени, а затем, придерживаясь за камень, на ноги. Сердце бухало хоть и тяжело, но ровно. Привкус крови почти пропал – подействовала последняя капсула.

– Теперь я убью тебя, – сказала девушка. Она сняла шлем и положила рядом с головой мертвого мальчишки. Чёрные волосы разметались по глянцевым плечам. – Я тоже не могу поступить иначе.

– Где-то я тебя видел, – прищурился Денетор. Но напрягать память не стал. Это было абсолютно не важно. Теперь уже ничего не было важно.

Даже не глядя на карабин, лежащий поодаль, он снял перевязь с палашом и обнажил клинок. На её стороне стремительность и сила, а на моей – опыт, – подумал он. – Просто так, я не сдамся.

Неожиданно адмирал испытал острое, почти физическое наслаждение. Еще один враг! – его опьянила эта мысль. Судьба – не такая уж и злодейка… Он не умрёт в одиночестве и бесславии, как слепой земляной червь. Он останется собой до конца.

– Я не буду в обиде, если ты меня убьешь, – прохрипел Денетор, делая первый выпад. – Но, для того чтобы победить, тебе придется очень постараться.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, – ответила Саёнара.

Стоя у самого купола, Порфирий наблюдал, как "Ганнибал" медленно, но верно оттесняют от планеты. Серебристая дымка, окружающая линкор – её было видно в поляризующем поле – мигнула в последний раз и исчезла.

– Генераторы "Ганнибала" больше не могут поддерживать защитное поле, – объявила Кэсси.

К линкору тут же устремилась свора кораблей. Большие, маленькие, слепленные на скорую руку из всякого хлама – за некоторыми тянулись длинные, затвердевшие в вакууме лохмы герметика.

Это были отбросы. Падальщики. Они слонялись по космосу, подбирая объедки и растаскивая останки. Слишком нищие даже для того, чтобы иметь свою базу. Полностью зависящие от переменчивой удачи и полубезумные от постоянного недостатка кислорода…

Осьминог представил нацеленные на обшивку гарпуны, как они впиваются в покореженную броню, как из дыр вырываются ледяные кристаллики замерзшего воздуха. Как надуваются бесформенные пузыри аварийных шлюзов и множество жадных ног устремляется внутрь старого солдата…

В этом было что-то неправильное. Как в гибели старого кита, слишком слабого, чтобы противостоять хищным пираньям, рвущим его плоть несмотря на то, что исполин еще жив…