Читать книгу "Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев"

— Это моя дочь. Прилетела на один день в Москву, и сразу унее появились проблемы, — раздраженно сказала Оксана Борисовна. Затем,помолчав, добавила: — Дочь от первого брака.

Марина тактично промолчала.

— Как там Анна? — спросила Оксана Борисовна. — Я не могу кней поехать, пока с ней Ирина. Это не совсем этично, — добавила она лживымголосом.

— Врачи считают, что самое худшее уже позади, — Марине былонеприятно видеть, как откровенно лукавит ее собеседница.

— Какой ужас. Я все время звонила Валентину Давидовичу вМоскву. Это такое варварство, стрелять в ребенка. У вас есть дети?

— Сын, — ответила Марина.

— Он остался в Москве?

— Нет. Он учится в Сорбонне.

Оксана Борисовна невольно оглядела свою собеседницу снекоторой долей уважения. Послать своего сына в Сорбонну было не так просто.

— Вы за него платите? — на всякий случай спросила она.

— Нет. Он прошел по конкурсу и получает стипендиюфранцузского фонда.

— У вас столько скрытых достоинств, что я начинаю васнемного опасаться, — сказала Оксана Борисовна. И это было искренне.

«Блуватер» оказался поистине фантастическим центром,построенным англичанами в конце века и рассчитанным на век грядущий. Дизайн,соединивший в гигантский двухэтажный треугольник галерею магазинов, былпродуман до мельчайших деталей. Они довольно долго ходили по магазинам исалонам, и Оксана Борисовна с огорчением отмечала утонченный вкус новогосекретаря ее мужа. Потом они сели пообедать в саду, где находилось сразунесколько закусочных — итальянская, американская, таиландская и английская.

Оксана Борисовна взяла себе итальянские равиоли. Маринапредпочла таиландскую лапшу. Они обедали, когда мимо прошла красиваянегритянка, убиравшая со стола.

— Изумительная фигура, — показала на нее глазами ОксанаБорисовна, — негритянки бывают иногда очень красивыми.

— Да, — согласилась Марина, — наверное, студентка и здесьподрабатывает.

— С чего вы взяли?

— У нее умные глаза, — пояснила Марина, — она не похожа наобычную сотрудницу.

— Вы интересный человек, — задумчиво сказала ОксанаБорисовна, доставая пачку сигарет. — Теперь я понимаю, почему ВалентинДавидович взял вас к себе личным секретарем. Ему нравятся женщины подобноготипа. А он вам нравится?

— Он очень интересный человек, — ответила Марина, — но яработаю у него только несколько дней.

— Этого достаточно, чтобы понять человека, — заметила ОксанаБорисовна и вдруг безо всякого перехода таким же ровным голосом спросила: — Выс ним спите?

Марина смутилась. Вопрос был задан по-хамски прямолинейно.Она не знала, как быть: возмутиться? Превратить все в шутку? Оксана иначеоценила ее молчание.

— Если не хотите, можете ничего не говорить, — вдруг нашлаона компромисс.

— Нет, — тут же ответила Марина, — нет, конечно. У нас нетникаких отношений сверх деловых. Это правда. Я не думаю, что ваш муж позволитсебе использовать свое служебное положение, чтобы приставать к своимсотрудницам. И мне самой такой роман был бы неприятен.

— Достаточно откровенно, — сказала Оксана, затягиваясь сигаретой.— И смело. Альбина не смогла бы отвечать в таком тоне.

— Это женщина, которая работала до меня?

— Да. Она была хорошим секретарем и хорошим другом.

— Возможно, но я ее не знаю.

— Вам нужно было поближе с ней познакомиться. Они нескольколет работали вместе.

— Я знаю. Валентин Давидович мне об этом говорил.

— Он вам говорил, что она была с ним близка?

Эта женщина говорила о таких вещах абсолютно спокойно,словно речь шла о чужом муже.

— Извините, но мы не говорили на подобные темы, — оченьсерьезно ответила Марина.

— Напрасно, — спокойно ответила Оксана, — она бы тогда вамсказала, что была близка с Валентином Давидовичем.

— Возможно, — согласилась Марина, чувствуя, как начинаетнервничать. — Но меня не интересовали ее отношения с Валентином Давидовичем.Для меня было важно, что он ценил ее как хорошего сотрудника.

— Конечно. Если бы он не летал столько, она бы работала сним и дальше. Но он не может сидеть на одном месте. Для него самолет такая женеобходимость, как и машина. А ее трясло от самолетов, особенно когда онипопадали в зоны турбулентности.

— Поэтому она ушла?

— И поэтому тоже. — Оксана Борисовна потушила сигарету. Онаподнялась. — Я пойду принесу кофе, — сказала она.

— Лучше это сделаю я, — предложила Марина.

Она отправилась за двумя чашечками кофе. Оксана Борисовнапоблагодарила ее кивком головы.

— Не нужно так нервничать, — посоветовала она, — я вижу, каквы волнуетесь.

— Вы затрагиваете такие темы, — пояснила Марина.

— В таком случае, с точки зрения профессиональногопсихолога, может, вы мне подскажете, как я должна реагировать на вашепоявление.

— Я вас не совсем понимаю, Оксана Борисовна.

— Бросьте. Не нужно так официально. Называйте меня простоОксаной. Неужели вы не видите, что вы ему нравитесь?

Она в очередной раз не смогла сдержать смущения. Ейказалось, что в ее возрасте подобные вещи не могут выбивать из колеи, нооказалось, что она не знала себя. Или ситуация была слишком необычной. Ведь ониговорили о муже ее собеседницы.

— Я думаю, что иначе меня бы не взяли на работу, — чутьподумав, ответила Марина. — Но я не считаю, что нравлюсь ему больше, чем другиеженщины с моими данными. И потом, я не могу соперничать ни с Лидой, ни с Варей,которые сидят у него в приемной в Москве. И разница в возрасте. Мне уже засорок, Оксана Борисовна, я не гожусь на подобные роли.

— Неужели? — достала новую сигарету Оксана. Она не успелаизвлечь зажигалку, когда подбежавший официант чиркнул длинной спичкой. Она судовольствием затянулась. — Значит, вы ничего еще не поняли, — сказала Оксана.— Он слишком сложный человек. И достаточно богатый, чтобы купить себе любуюпонравившуюся ему женщину. Он ведь вырос на Кавказе, и темперамент у него отгрузинской бабушки. Но ему не нравятся дешевки. Для него женщины моложетридцати не существуют. Ему всегда нравились женщины в возрасте. Не знаю,почему. Может, какие-то непонятные комплексы. Вам, как психологу, и карты вруки. Но именно сорокалетние женщины всегда привлекали его внимание. И с этойточки зрения у вас огромное преимущество и перед Лидой, и перед Варей. Кстати,мне было уже далеко за тридцать, когда мы поженились.