Читать книгу "Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина"

Точнее, два.

Первое – выборы нового губернатора. Помните, мы заперли Никиту Сергеевича Корнейчука в святилище богини Квалу вместе с колдуном Котохой? Юля еще запечатала это место особым неразмыкаемым заклятием… Ну вот. Губернатора кто только не искал: и собственные советники, и милиция, и пожарные, и МЧС с ФСБ. В конце концов Юля сжалилась и распечатала святилище. В нем нашли колдуна Котоху и губернатора в состоянии комы. Их, конечно, немедленно сунули в самую навороченную реанимацию, призвали все конфессии молиться о здравии Никиты Сергеевича, и это помогло. Во всяком случае, губернатор и его колдун выжили и вышли из комы. Только вот разумом они не превышали двухлетних малышей. Бились психологи и психиатры, но эти два друга так и остались по разуму детьми. Кстати, Ирина, жена губернатора, не бросила его, а, наоборот, полюбила еще больше и стала за ним ухаживать. Конечно, ведь обновленный Никита Сергеевич не изменял ей с секретаршами, не пил водки, не курил, не дрался, а скромно жевал манную кашку и заучивал «Муху-цокотуху».

Так вот. Как раз в декабре состоялись выборы нового губернатора. И знаете, кто получил эту неласковую должность? Только не падайте! Юля Ветрова!!!

Она, между прочим, не оробела и не стала отказываться, а сказала:

– Госпожой Ведьм я уже была, так почему не побыть губернаторшей?!

И начала властвовать и править.

И власть ее совершенно не испортила.

Как пила текилу и стреляла во все стороны глазками, так пьет и стреляет.

А второе большое событие в нашем городе – Фестиваль русского романса, который устроила Елена Нейс.

Я с некоторых пор не доверяла Елене. Не могла забыть того, что она предала моего Леканта. Хотя понятно, что сделала она это из лучших побуждений. Елена, кстати, ни разу не навестила нас в Приколье, но я это понимала – ей просто было стыдно.

Ну вот. А фестиваль получился потрясающий. Приехали певцы из Москвы, Екатеринбурга, Новгорода, Воронежа, Твери и Тулы. Целых пять дней в нашей филармонии шли великолепные концерты. Особенно, конечно, запомнились песни Жанны Бичевской и Геннадия Пономарева. А еще запал мне в душу романс, который исполнила певица из Тулы Маргарита Калинина:

И, устав от суетного бега,

Я кричу сквозь предрассветный дым:

«Господи, пошли мне человека,

Чтобы стал спасением моим!»

Мне совсем немного нужно, Боже:

То, что будет встреча, – знать с утра.

Я – иная?! Нет, я из того же

Выточена цельного ребра.

У меня ни права нет, ни силы,

Только боль – упавшее зерно

В душу. Потому я так просила,

Чтобы были он и я – одно.

Мне ли звон успеха, славы, лести?

Я сама готова все раздать,

Чтобы радость Каны Галилейской

В жизни хоть мгновенье испытать.

Боль его – моей пусть будет болью,

Лишь бы только он, Владыко, был!

Я смогу. Я справлюсь с этой ролью,

Не боясь упреков от судьбы.

Будь любовь, она б явилась новым,

Душу осветляющим огнем.

Господи, пошли того, кто словом

Станет для меня, весенним днем

Станет… Солнцем, дактилем, тетрадью!

Всем, в чем только каюсь и грешу!

Боже мой, я не гордыни ради,

Ради исцеления прошу.

Ради счастья той воды напиться,

Что вином проникнет в кровь и плоть.

Любящему – многое простится.

Милующих – милует Господь.

Да, это действительно так: любящему прощается многое. И я простила Леканту то, что изменил мне.

Мы уже готовились к свадьбе, подали заявление в загс, купили платье и костюм. Решили, что жить будем в бывшем доме Ванессы, вместе с моими родителями. Это был славный дом, в нем мы провели немало хороших дней. Мы с Лекантом сделали ремонт (он выбирал обои, заказывал стеклопакеты и навесные потолки); родители обиходили примыкающие к особняку огород и сад… Я уже думала, что самое страшное в моей жизни-существовании позади, тогда как оно еще и не начиналось.

Помню, был великолепный день. Солнце после прятанья за тучами выглянуло и принялось светить вовсю, я гуляла по Щедрому и покупала любимому всякие мелочи типа галстуков и запонок… Настроение у меня было самое счастливое, и в этом расположении духа я решила зайти на место бывшей работы (я говорила, что уволилась из музея?), проведать коллег.

Музей как раз выставил новую экспозицию – «Оккультизм в Щедром», и я подумала, что не худо было бы ее осмотреть. Навстречу мне вышла новая сотрудница – Наденька. Она была вампиршей, но в музейных делах разбиралась так же хорошо, как в группах крови.

– О, Тийя! – приветствовала меня она. – Какими судьбами к нам?

– Да вот, гуляю, покупаю подарки близким.

– Это отлично! Хочешь посмотреть экспозицию?

– Конечно. Билет купить?

– Ха-ха-ха! Не ерунди. Идем.

И мы пошли осматривать экспонаты. Было очень интересно, к тому же Наденька своими комментариями делала выставку очень живописной. И тут зазвонил мой мобильник.

– Алло? – Я поднесла мобильник к уху.

– Тиечка. – Я услышала голос мамы. – Тиечка, ты где?

– Сейчас в музее древней истории, а что?

– Тиечка, ты не могла бы поскорее приехать домой?

– Мама, что случилось? С тобой, с папой, с Лекантом?

– Тийя, не волнуйся, но… приезжай поскорее.

Отбой.

– Извини, – сказала я Наденьке. – Что-то дома случилось.

Наденька хоть и вампирша, а перекрестилась:

– Дай бог, чтобы ничего опасного!

И я помчалась домой.

Дома меня встретила тишина. В комнатах, еще сохранивших запахи ремонта, было пусто. Нет, не так: в гостиной сидели родители. Вид у них был похоронный. Я дернулась, как от удара током:

– Мама, где Лекант?

– Не знаю, – прошептала мама. – Когда мы с папой вернулись из магазина, то нашли только… вот это.

И мама протянула мне сложенный вчетверо лист бумаги.

Я развернула его. Почерк Леканта – ровный, правильный, изящный. Он всегда писал первоклассно, я ему даже завидовала…

Во время блужданий в одиночестве, вдали от преданных друзей,

Когда пустые, отраженные облики моих собственных мыслей появляются передо мной,

Да удостоят меня Будды своей милостью

И рассеют мой страх, ужас и трепет в Бардо.

Когда я страдаю под властью плохой кармы,

Да избавят меня от страданий божества-хранители.

Когда Звук Реальности гремит раскатами тысячи громов,