Читать книгу "Весы Лингамены - Роман Орлов"

— Погодите, — встрял я, — Гелугвий говорил про 45%, а тут ведь 52%!

— Вот именно! — невесело декламировал Гелугвий и поднял указательный палец вверх. — Смещаемся дальше.

Мы медленно прокручивали историю наблюдений. Словно подчиняясь неведомой, неотвратимой воле рока, процент неуклонно падал, изредка взлетая на пол-единицы, но потом опускаясь всё дальше. К концу отчёта за первое июня на экране уже красовалась цифра 49,5%.

— График изменения кармопроцента напоминает чью-то мучительную внутреннюю борьбу, — задумчиво проговорила Дарима и облокотилась на стол. — Словно маятник колеблется, каждый раз увеличивая амплитуду, раскачиваясь всё сильнее, будто решаясь на что-то… То вверх, то вниз. А монитор словно отображает нам данные не за тот день, всё тихо и спокойно. Как в Багдаде9!

Мы молча кивнули нашему советнику и снова продолжили напряжённо вглядываться в экран. Гелугвий медленно перематывал записи вперёд. 21—50, 22—00, 23—00. Наконец, началось второе июня. 3—45… 5—00… Медленно, как в переполненной, душной каморке текли секунды, переплавляя свою дешёвенькую сущность на чуть более весомые для людей, но всё столь же незаметные для вечности минуты. 8—00… 8—05. Стоп! Снова чёрный экран. Я невольно бросил взгляд на часы на стене комнаты — сегодня пятое июня, 11 утра.

— А вот и вторая дырка, — пробормотал Штольц. — Что там дальше?

Мы не очень удивились, увидев схожую с только что просмотренным днём картину. 9—45. Экран вспыхивает изображением с давно знакомыми очертаниями схем. Но четыре пары глаз одновременно устремляют взгляд в левый верхний угол монитора. Процент. Сейчас важен только он. Схемы подождут.

— Сорок пять процентов! — выпалил первым Гелугвий. — Невероятно!

Да, на экране увесисто красовалась цифра «45» со значком процента. Она жгла глаза и клеймом отпечатывалась в застенках сознания. Разум просто отказывался верить в то, что сообщал ему зрительный орган. Но это было реальностью.

— А схемы… — продолжил взволнованно комментировать Штольц, — схемы опять совершенно не изменились!

— Что-то очень серьёзное произошло там за этот час, — сказал я. — Но не могу понять, почему именно в это время отключались измерители?

— Наверно, нервы не выдержали, — пошутил Штольм.

— Да ещё два дня кряду, — добавил Гелугвий без улыбки.

Штольм встал, и, заложив руки за спину, неспешно проследовал к окну.

— Моя первая версия, — проговорил он оттуда, — это сбой аппаратной части.

— Но система управления измерителями не зафиксировала никаких внештатных ситуаций. Они просто не работали, — парировал Гелугвий.

— Ну да, как будто мы их сами выключили, — пробормотал я негромко.

Штольм лишь неопределённо взглянул на меня и продолжил:

— Да, они просто не работали, — повторил он слова коллеги. — На данном этапе этого пока достаточно. Причину мы выясним после. Сейчас же мне лично совершенно ясно, что даже если я сейчас отключу измерители на сутки, — и он покосился на кнопки на пульте управления, — то процент не изменится ни на йоту!

— А что это ты в этом так уверен?! — прокричал я взволнованно и неожиданно для самого себя вскочил. — Может, ты знаешь больше других? Тогда поведай же нам!

— Очень тебя прошу, — возбуждённо вскричал одновременно со мной Гелугвий, замахав руками. — Давай без подобных экспериментов! И так уже…

Штольм с полуулыбкой закивал, делая руками приглашающие к спокойствию жесты. На миг нам даже почудилось, что всё происходящее — чья-то нелепая шутка, и морок сейчас рассеется, вещи вернутся к своему обычному распорядку; и снова на экране запляшут весёлые схемы, а две знакомые пятёрки займут своё коронное место в левом верхнем углу монитора.

— Я просто думаю, — сказал спокойно Штольц, — что здесь вмешалась некая сила, природа которой пока остаётся для нас неизвестной. И я знаю, что я — совершенно точно не эта гипотетическая рука провидения. Поэтому, сколько я ни выключай машины, процент от этого ни капли не изменится. — Он, наконец, позволил себе улыбнуться и добавил:

— Всё просто!

Ни Гелугвий, ни я толком не знали, как на это реагировать и что бы это вообще могло означать. Что до меня, то я вообще никак не мог увязать последнюю фразу Штольма со всем происходящим: остановка измерителей, скачок главного процента, странная уверенность учёного в присутствии некой загадочной силы… А Штольм в очередной раз удивлённо внимал эмоциональности коллег, ведь, по его мнению, ничего сверхординарного или, по крайней мере, принципиально необъяснимого наукой ещё не произошло, — а значит, и незачем так нервничать. Он только собрался что-то ещё добавить, как внимательно слушавшая нас Дарима его немного опередила:

— А ведь Штольм прав. Даже если измерители дали временный сбой, это никак не могло повлиять на кармопроцент. Тем более, мгновенно.

— Это логический вывод из слов Штольма, их производная, если хотите, — влез я, — но сами слова его были несколько другими по значению…

— Понимаю, куда вы клоните, — проговорил Гелугвий. — Я абсолютно уверен в используемом программном обеспечении. Мы долго работали над ним сообща, и за прошедшие двадцать лет оно уже показало себя вполне надёжным и работоспособным. Конечно, иногда я вносил правки и улучшения, но все они создавались совместно с вами, — и он посмотрел на нас со Штольцем.

— Но процент-то изменился, Гелугвий, — сказал я ровным голосом, стараясь, по возможности, не нагнетать излишнее напряжение. — Мы ведь в состоянии посмотреть, какая именно информация попала в недра вычислителей в то утро первого июня? Реально ли поднять эти данные?

Гелугвий устало поднял брови:

— Разумеется, — вздохнул он, — но только там проходят такие объёмы, что это мы месяц будем выкапывать и дешифровать. Все эти вилки Гейнома, распределённые вычисления… ну да ты сам знаешь.

Тут Дарима протестующе замахала руками, воскликнув:

— Ой, Будды ради, подождите! Раз месяц — успеется ещё. Давайте хотя бы ненадолго отвлечёмся от решения этого вопроса. Я хочу понять, на чём основан подсчёт процента вычислителями? Объясните мне, товарищи учёные, как оно вообще всё работает? У нас же сейчас есть время? Или теперь уже есть…

Женщина бросила критический взгляд на схемы в экране и добавила:

— Измерители фиксируют активность внутри, передают это нашим вычислителям, да? Просветите, пожалуйста, как именно у нас возникает следующий логический шаг. Пятьдесят пять процентов что вообще включали?

На разговорившуюся Дариму в комнате смотрели по-разному. Кто просто бессмысленно буравя её взглядом и думая о чём-то своём, кто хмуро и растерянно, а кто и заинтересованно. Но собравшихся объединяло в эту минуту одно: пожалуй, верно было сказано, что не стоит рубить с плеча, сейчас необходимо немного отвлечься. Всё одно наскоком ведь ничего не удалось определить…