Читать книгу "Лыжник - Александр Санфиров"

Однако он понимал, что сделать это весьма затруднительно. Самое грустное, что он младше Ленки на два года. Красивая блондинка учится сейчас в девятом классе и про Сашку Петрова знает только одно, что он – сын тренера. Вокруг нее табуном ходят десятиклассники, так что в ближайший год ему точно не светит привлечь внимание красивой девочки, ставшей через несколько лет призером в Лейк-Плэсиде, подружкой знаменитых лыжниц Раи Сметаниной и Галины Кулаковой.

«Ладно, – успокаивал он себя. – Впереди еще есть время, в следующем году я должен прилично вырасти, вроде и аппарат у меня именно тогда подрос капитально, значит, осенью следующего года займусь этим делом вплотную».

Тем не менее он сильно сомневался, что это ему удастся. Надо для начала чем-то выделиться из толпы. Единственный выход – стать хотя бы чемпионом города, а лучше республики, и сделать это в десятом классе, не позже. Женщины любят победителей. А тем более девушка, которая уже в следующем году сама получит звание мастера спорта.

«Вот еще один стимул тренироваться, да и не мешает подумать, если все получится, как отвертеться от женитьбы, папаня-то у нее мент, да еще и с отцом вась-вась», – подумал Саша, заходя домой. Чего-чего, а связывать себя в столь юном возрасте женитьбой не было никакого желания.

Мама еще не пришла с работы, в квартире было темно и тихо. Он включил свет, после уличного декабрьского сумрака показавшийся ослепительно ярким.

Сняв лыжный костюм, направился в ванную комнату. Пока мылся, домой пришла мама. Он понял это по грохоту сумок, кинутых в коридоре.

Когда вышел из ванной комнаты, та уже переоделась и стояла за кухонным столом.

– Тебе помочь? – спросил Саша.

Мама повернулась и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Сынок, что происходит, я тебя просто не узнаю? – спросила она с улыбкой. – Со вчерашнего дня сам на себя не похож. Никак понять не могу, в чем дело. Покажи дневник, может, за сегодняшний день опять двоек нахватал?

Саша достал дневник и подал ей. Брови на мамином лице взлетели вверх, когда она увидела жирную пятерку по истории и пятерку по английскому. Она вдруг села на табуретку и заплакала.

– Неужели за ум взялся? Лодырь ты мой! – между всхлипываниями говорила она.

– Так все-таки, чем помочь? – терпеливо повторил Саша.

Мать перестала плакать и, улыбнувшись, сказала:

– Почисти картошку для начала, а там посмотрим.

Вскоре она с недоумением наблюдала, как сын ловко, как будто делал это каждый день, подправил нож на бруске, затем из-под его рук начала выползать ажурная картофельная кожура, а почищенная картошка, одна за другой, падала в кастрюлю с водой.

– Займись чем-нибудь, – посоветовал Саша, продолжая порученное дело. – А я сварю картошку и сосиски поджарю с лучком.

– Может, уроки делать начнешь? – несмело спросила мама. – А я уж с ужином закончу.

Было странно слышать в ее голосе такую робость.

«Однако я маман заинтриговал, – подумал сын. – Что-то такой нерешительности у нее не припомню. Нас с отцом в ежовых рукавицах всю дорогу держала. Не исключено, что батя от этих рукавиц и дал деру. Ленка-то его ни в чем не ограничивала, пока сама любовника не нашла».

Понаблюдав еще несколько минут и удостоверившись, что сын вполне справляется, мама ушла к себе и, что-то напевая, принялась за штопку носков.

Отец ввалился домой в хорошем настроении, тоже с песнями. Пропев слова «эх, тачанка, ростовчанка», принялся раздеваться. Раздевшись, он зашел в кухню и воскликнул:

– Лучком попахивает! Что там у нас сегодня на ужин?

– Иди мойся! – скомандовала мама. – Нечего грязными руками по кастрюлям шарить. Сегодня сын ужин готовил, так что у него все и спрашивай.

Петр Александрович с удивленной физиономией молча проследовал в ванную комнату.

Сашину стряпню съели очень быстро. А отец даже протер сковородку куском хлеба.

– Для первого раза неплохо, – одобрительно сказал он.

«Еще бы! Сосиски сейчас из мяса делаются, – подумал Саша, – поэтому и вкусно».

За чаем мама, улыбаясь, сообщила мужу:

– Петя, ты представляешь, Саша сегодня две пятерки принес, по английскому языку и истории.

Глаза Петра Александровича полезли из орбит. Он фыркнул и чуть не подавился кексом. Прокашлявшись после того, как его похлопали по спине, он пробурчал:

– Смотрю, сегодня день сюрпризов.

Он внимательно посмотрел на Сашу.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

К его удивлению, сын не задергался, спокойно глядя на него, сообщил:

– Вообще-то Леонид Сергеевич хотел с тобой поговорить. Я думал тебе после ужина сказать, но вижу, ты уже в курсе, наверняка вы уже пообщались?

От того, что Саша ответил так по-взрослому, Петр Александрович растерялся и даже не знал, что дальше говорить. Инициативу перехватила жена, сразу набросившаяся с упреками на сына.

– Так вот ты чего сегодня такой ласковый, ужин приготовил, вокруг меня вился, как змий. Быстро выкладывай, что опять натворил!

Тот глянул на отца. Петр Александрович отрицательно покачал головой. Клавдия Васильевна не заметила этого сговора и продолжала наседать.

– Да ерунда, – махнув рукой, ответил он. – Всего-навсего вторую обувь сегодня не взял. Там таких, как я, человек десять не пропускали.

– Из-за этого родителей к директору не вызывают, – недоверчиво сказала мама.

– Так и не вызывали, – подтвердил Сашка. – Просто на шум вышел директор, меня увидел и попросил передать, чтобы папа к нему зашел.

– А что, телефона у нас дома нет? – не сдавалась мама.

– Ну, я не знаю, чего ему в голову взбрело, – сообщил Саша и встал из-за стола. – Спасибо за ужин, пойду делать уроки.

– Чего тебя Харитонов искал? – тихо прошипела Клавдия Васильевна. – Небось, опять баб своих обсуждали. Смотри, Петров, доиграешься! Я видела, как ты на своих прошмандовок поглядываешь. А уж как они на тебя смотрят – роман можно писать! Сослуживец твой – кобель известный, даром что замполит! Как в школе работает, не понимаю? Всех баб от завуча до сторожихи, наверное, опробовал. Кончится мое терпение, сама в РОНО пойду, пусть там узнают, как коммунисты женам изменяют.

– Ну что ты несешь! – разбушевался муж. – От ревности совсем крыша съехала!

У Клавдии Васильевны крыша никуда не ехала, просто она начинала своим женским нюхом чувствовать, что муж отдаляется от нее и близится день, когда он может уйти из семьи. Работая главным врачом детской поликлиники, она выслушала не одну такую историю, поэтому излишнее внимание Петра Александровича к своим ученицам не одобряла, и ее беспокойство росло по мере их взросления.

К сожалению, она не знала о том, что ее сын тоже озабочен этой проблемой. И, скорее всего, она даже бы согласилась с методом ее решения. Пока же она ничего не могла придумать лучше, чем зарыдать.