Читать книгу "Все о мире Ехо и немного больше. Чашка Фрая - Александр Шуйский"

М.Ф.: Мне кажется, влезать в чужую шкуру могут довольно многие. В разной степени, конечно. Большинство – эпизодически и, скажем так, не по собственному желанию, а когда «само» накатит. На некоторых «само» не накатит никогда. Но это – вопрос желания, намерения и практики (как вообще все).

Насчет сурового реализма товарищи правы, конечно. Вообще, хорошо, что на свете есть «околоцигунские» и прочие граждане, чей опыт восприятия хоть немного выходит за рамки так называемого обыденного. От этого ощущение, что постоянно разговариваешь с ямкой, которую сам же перед этим и вырыл с целью сообщить ей очередной медицинский факт об ослиных ушах царя Мидаса, сменяется пониманием, что ты на самом деле сидишь на подоконнике распахнутого окна и разговариваешь с людьми, идущими по улице. Это большая радость – полноценный диалог.

А вопрос, как научиться задерживаться в игре дольше – это вопрос всей жизни. Я имею в виду, мы все этот вопрос так или иначе всю жизнь решаем (ну или не решаем и живем очень плохо, скучно и трудно), потому что умение не поддаваться сокрушительной заземляющей силе материального мира – это же не разовый фокус, а процесс, который должен идти всегда. Остановился – ушел на дно, выныривай и начинай все сначала.

Штука в том, что книжному Максу противостоять этой заземляющей силе довольно легко. И не потому, что он книжный персонаж, а потому, что его жизнь действительно наполнена вещами гораздо более важными, чем всякая «трудная взрослая жизнь». Не всем настолько везет – чтобы вот так сразу обрести свои прекрасные сверхценности, на фоне которых меркнет все остальное. Но «не везет» – это вовсе не означает «ничего не получится». Просто на первом этапе будет гораздо трудней. И в такой ситуации очень здорово иметь возможность обратиться за практическим советом к тем же «околоцигунским товарищам», например. Даже простейшие дыхательные практики делают с нами (людьми) такие чудеса, что пару лет спустя сами себя не узнаем. При том, что через пару лет – это по-прежнему будет только самое начало пути. Потрясающая перспектива.

Вопрос читателя: Как сейчас автор думает-видит-чувствует: «слизнуть судьбу» – действительно значит лишить кого-то шанса на бессмертие?

М.Ф.: Хороший вопрос.

Автор сейчас думает, что «Жалобная книга» – единственная его книга, которую он хотел бы отменить. Чтобы она исчезла отовсюду, включая читательские головы – и все.

Потому что эта книжка – неправда. То есть даже хуже – полуправда. Местами настолько достоверная, что вместе с этой достоверностью как по маслу идет и полная чушь – вот про это пожирание людей целиком, вместе с бессмертной душой, в частности. Штука-то в том, что способность «читать» других людей, «слизывать их судьбы» есть у многих; не в таком объеме и не с такой четкостью воспроизведения, как у книжных накхов, но все-таки это довольно распространенное умение. И одновременно вот это состояние полубесчувственности, отстраненности от собственной жизни – оно тоже очень многим знакомо. И у большинства читателей происходит мгновенное, полное узнавание по одному из этих пунктов, а то и по обоим сразу: точно! Правда! Все так и есть!

А оно не «точно» и не «правда». Наше узнавание обоих описанных состояний вовсе не означает, будто одно проистекает из другого. Эти штуки вообще не взаимосвязаны. Никак!

Не то чтобы автор сел на табурет, напряг гениальный мозг и всю эту пугающую хрень зачем-то выдумал, а теперь жалеет, что не выдумал чего-нибудь поинтереснее. Напротив, автор ничего не выдумывал, а радостно записывал все, что с условного неба на него валилось. В итоге автор написал книжку и был ею очень доволен, а какое-то время спустя внезапно пришел в себя, как после тяжелой болезни, отягощенной бредом и галлюцинациями. Просто болезнь эта протекала в пространстве текста, и бред с галлюцинациями (точнее сказать, морок) тоже касались только текста.

С тех пор автор с недоумением смотрит на эту страницу своей биографии и периодически спрашивает себя голосом дебильного мальчика из анекдота: «Мама, фто это было?»

Мама молчит. Не знает.

Пока мне более-менее очевидно только одно: эта книжка стала чем-то вроде выкупа из московского плена. В том смысле, что закончив ее, удалось наконец уехать из Москвы, где мы прожили 11 лет, и стоило только начать смотреть куда-нибудь в сторону с целью навострить лыжи, как обстоятельства тут же складывались таким образом, что уехать не удавалось. Как только вышла «Жалобная книга», так сразу все и сложилось. Мгновенно. И очень легко.

Зачем все это нужно было городу Москве – отдельный вопрос. Ответа на него у меня пока нет. Может быть, ей просто понравилось, как о ней написали в «Энциклопедии мифов», и она хотела продолжения банкета?

Зачем это было нужно автору, я тоже не знаю. Ну, разве что, опыт, чтобы больше мороку не поддаваться? Может быть, так.

Зачем это было нужно накхам, которых на самом деле нет? Интересный вопрос. По крайней мере, книжка уже столько лет назад вышла, а их все равно нет. И это хорошая новость.

Что же касается читателей, им просто следует относиться к «Жалобной книге», как к чужой выдумке (как вообще-то и принято относиться к беллетристике). Если не верить каждому написанному там слову, а просто получать (или не получать) удовольствие от описанной там странной истории, все сразу встанет на свои места: книжка как книжка. Интересная вполне. Общий наш с вами страшный сон, один на всех.

Нет, не сбудется.

Вопрос читателя: Мне кажется, (тогда еще, много лет назад показалось), что жадность накха – это жадность писателя. Острое любопытство к чужой жизни и желание войти в другого, и прожить его, если уж не к обоюдному удовольствию, то как придется. Это верно?

М.Ф.: Если уж прибегать к такой метафоре, то, скорее, жадность читателя, по-моему. Все-таки накх не создает биографию жертвы своими руками, а лопает, что дают.

Чашка шестая

«Няпиzдинг, сэнсэе»

Об осознанности

В этот раз мы решили просто поговорить – вся книжка «Няпиzдинг, сэнсэе» сложилась из разговоров, так почему бы не продолжить ее разговорами еще немного.

Можно считать, что к ней добавились дополнительные три-четыре страницы, такое вот уникальное издание.

А навел нас на эту мысль вопрос.

Очень простой, очень сложный, говорить об этом можно бесконечно, да так ничего не сказать и в то же время что-то сдвинуть в общей картине мироздания.

Вопрос читателя: Осознанность. Что это такое? Определенный вид восприятия? Способ фокусировки внимания? Осознанность – она либо есть, либо ее нет? Или бывают степени осознанности?

Я: Давай поговорим об осознанности как о состоянии. Готовых рецептов нет. Но есть одна штука, действительно общая для всех, и я очень хочу услышать, что ты о ней скажешь. Я говорю о наблюдателе. В какие моменты он вдруг берет и возникает. Как действует. Насколько он ты сам и насколько же не ты сам. Что у него от тебя есть и чего у него твоего совсем нет.