Читать книгу "Как довести прекрасного принца - Лина Алфеева"

Я специально не упомянула о феях. Хотелось услышать версию самого водяного, дав ему тем самым сохранить лицо.

— Проспорил, — объявил он, потупив взгляд. — Не поверил, что пыльца фей действует и на водников.

— Ясненько. А если попросить фей вернуть вам привычный размер?

— Да я с этими вертихвостками больше и разговаривать не стану! — От возмущения Водолей Бультыхович прихлопнул по воде хвостом. Вышло не особенно внушительно.

— Так пыльца фей дает временный эффект…

— Вот и оставаться мне креветкой бесхребетной до новолуния, — подытожил водяной.

— Ну почему же, вы и сейчас замечательно выглядите.

— Враки! — Водолей Бультыхович вытаращился на меня. — Размер имеет значение! Слышала бы ты, как она меня прежде называла. Я был гигант! Плавучий исполин! А теперь я креветка и хвост у меня вялый… — Последнее признание далось водяному нелегко — он потупил взгляд, чтобы я не заметила блеснувшие в глазах слезы.

Ох уж эти феи! Фиалка небось специально водяного обхаживала, чтобы испробовать на нем свою пыльцу, а потом бросила на произвол.

— Что же мне делать? У меня же хозяйство, репутация… — бубнил себе под нос обманутый водник.

Жаль, я ступу на опушке леса оставила. Ведьмовской сундучок мне бы сейчас пригодился. Конечно, не факт, что мое зелье смогло бы нейтрализовать воздействие пыльцы фей, но попытаться все равно стоило.

— И каков будет вердикт? — Призрак Иов возник на берегу озера, держа наготове карандаш. Выполнив замеры, он принялся набрасывать эскиз.

— Сердца у тебя нет! — Водяной поморщился, однако плечи расправил и живот втянул.

— Верно, — охотно подтвердил Иов. — Сожгли вместе с картинами, красками и мольбертом. Нет, Элли, ты представляешь, что с невеждами зависть вытворяет?! Ладно еще поглумиться над телом несчастного художника, но посягнуть на его творения…

— Так ты же картины вроде как спас?

Трагическую историю гибели Иова я слышала уже в десятке вариантов, место действия и число извергов, разгромивших его мастерскую, варьировалось, а вот страшная мстя, приключившаяся с ними, оставалась неизменной. Не выдержав произвола мародеров, обиженный художник восстал, выкрал картины и устроил в городке несанкционированную выставку. К уже нарисованным шедеврам в стиле ню добавились карикатуры на обидчиков.

— Ничего! Потомки нас рассудят. — Иов добавил пару штрихов и вскинул голову. — Ты его расколдовывать собираешься, или я по-быстрому акварелью в цвете напишу?

— Мне к ступе надо вернуться. В ней мои припасы.

— А почему не призовешь? Так же быстрее.

— Разве лес мне позволит?

— Не попробуешь — не узнаешь.

Попробовать мне хотелось, а вот потерять новенькую ведьмолетку, да еще и с запасом снадобий, — не очень. И все-таки стоило рискнуть. Мало ли что мне судьба уготовила, призыв ступы с хранящимся в ней добром мог оказаться весьма кстати.

Только бы не оплошать!

Ступа явилась по первому зову, вылетев из открывшегося портала. И целая! Я подождала, пока она опустится, и тщательно изучила на предмет повреждений. Опасения оказались напрасными — на ступе не было ни единой трещинки, ни малейшей царапины. Поклажа тоже осталась в целости и сохранности.

Вытащив сундучок, я расстелила на траве покрывало и принялась раскладывать на нем все необходимое. Когда к травам и настойкам добавились скальпель и щипцы, со стороны озера прилетел встревоженный всплеск.

— Элли, ты не хлопочи. Я до новолуния потерплю уж как-нибудь.

— Не дергайтесь! Сейчас все будет в лучшем виде… — Я схватила щипцы.

Бульк!

Водолей Бультыхович ушел под воду.

Вот и кто так поступает? Храбрости ни на грош, а еще и хозяин целого озера. Если надумал лечиться, то нечего залегать на дно! И потом, я ступу призвала? Призвала. Магию тратила? Тратила. Да мне теперь со своим добром по всему Темному лесу таскаться. Нет уж, водник. Быть тебе расколдованным!

— Милочка, не переживай. Мы его поймаем, — полный неприкрытого злорадства голос донесся из зарослей камыша.

— Не любите вы свое начальство! — Я пощелкала щипцами и начала колоть орехи.

— А нечего было феям глазки строить. — Легкий плеск воды подсказал, что говорившая приблизилась.

Обернувшись, обнаружила, что зеленоволосая русалка выбралась на берег и с интересом наблюдает за процессом приготовления зелья. Ее подруги предпочли оставаться на расстоянии, но тоже жадно ловили каждое мое движение. Я растерла орехи, добавила морковной стружки и залила полученную смесь облепиховой настойкой.

— Никак самогоном завоняло! — Русалка недовольно наморщила носик.

— Лекарство и не должно быть приятным, — глубокомысленно изрек Иов. После бегства водяного он переключился на русалку. Та делала вид, что не замечает, однако украдкой расчесывала мокрые волосы пятерней.

— Гадкое оно будет, так ведь? — с надеждой поинтересовались из воды.

— Мерзкое, — подтвердила позирующая дева. — Надолго запомнит.

Как только зелье забурлило, я перелила его во флакон. Оставалось только выманить пациента на поверхность.

— Давай сюда. Мы уж проследим, чтобы выпил, — зловеще пообещала русалка. — А ты ступай по своим делам. У ведьм их должно быть немало.

Меня нагло спроваживали.

— Спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

Я забралась в ступу и полетела на середину озера.

— Водолей Бультыхович, пора лечиться!

Водяной мне не ответил, а вот сидящая на листе кувшинки лягушка обквакала на всю округу.

— Вы же хотите снова стать большим? — уже потише добавила я.

Зеркальная поверхность подернулась легкой рябью.

— Русалки считают, что вы боитесь.

Последний аргумент сработал. Водяной дельфином выпрыгнул из воды, выхватил у меня из рук склянку и отпил на лету. Последовавший бульк вышел до того внушительным, что меня окатило с ног до головы.

Ежки-поварешки!

Ступа мое возмущение разделяла и рванула прочь от воды. Причем столь стремительно, что я и пикнуть не успела, как взмыла выше верхушек деревьев и угодила в густой туман. Хорошо, что сундучок на берегу не оставила!

— Бестолочь деревянная! Я же теперь дорогу к озеру не найду.

Ведьмолетка озвученной характеристике не обрадовалась и понеслась к земле. Видимо, чтобы доказать, что я ошибаюсь.

Бум! Встреченное препятствие к воде не имело никакого отношения, а все потому, что мы очутились в густом лесу, а если точнее, то приземлились прямиком на вершину сосны.

Сидим. И не дышим. Я — потому что страшно, ступа — поскольку не положено, но, судя по тому, что с места не трогается, тоже переменами прониклась. Только что под нами было озеро, теперь же простирался лес, причем до того густой, что спуститься вниз можно только напролом сквозь хвойную преграду.