Читать книгу "Пятьдесят лет в Российском императорском флоте - Генрих Цывинский"

После осмотра судов мы обедали у консула, а вечером были приглашены в клуб морских врачей на вечер, на котором был и концерт, и танцы, и ужин. Спустя несколько дней мы были приглашены к обеду в кают-компанию офицеров 109-го сухопутного полка, квартировавшего в Портсмуте. Мы одели эполеты и поехали большой компанией. Офицерский клуб, помещавшийся в казармах, оказался прекрасно отделанным помещением с большими залами, украшенными историческими гравюрами из боевой жизни полка, с читальнями, бильярдными и курительными комнатами.

Председателем за столом был командир полка, седой высокий джентльмен, приветливо нас встретивший, как старых друзей, хотя мы все первый раз встречались с ним, равно как и с офицерами полка, принявшими нас с истинным английским джентльменством. Блюд и вина всех родов было изобилие. После жаркого полковник, ударив по столу серебряным молоточком (специальный молоток, служащий для вызова тишины и внимания перед спичем), поднял бокал с шампанским и произнес приветственный спич, в котором между прочим выразил пожелание, чтобы обе наши нации как можно скорее прониклись той неоспоримой истиной, что дружный союз между нами, а не вражда был бы истинным благодеянием для обоих народов и, взявшись крепко за руки, мы бы могли весь свет держать в мире и спокойствии.

Старший лейтенант П.К. Тимофеев от имени клипера благодарил за сердечное радушие любезных хозяев и сказал, что «здесь в прекрасной Англии мы на каждом шагу с радостным чувством убеждаемся в искренности верных слов благородного полковника, встречая в городе, в обществе, в военных и морских кругах столь драгоценное для нас сердечное внимание и гостеприимство». Затем, подняв бокал, он предложил тост за Англию, доблестную армию и могущественный королевский флот. Все шумно встали, чокались бокалами и кричали «ура». В самом конце обеда полковник встал, вытянулся по-военному и, подняв рюмку с казенным портвейном, отпускаемым в полки и на военные суда от королевского двора специально для тостов за царствующего правителя, произнес негромко: «Zar and Queen» (царь и королева Виктория).

Все офицеры и мы встали и в один голос кратко повторили этот традиционный после каждого обеда тост. Музыка проиграла русский и английский гимны, и все перешли в курительный зал пить кофе. Около полуночи полковник незаметно исчез и офицеры остались одни. Перешли в бильярдный зал, и там началась генеральная попойка. На бильярде стоял старинный полковой серебряный кубок (подарок какого-то короля XVII столетия) вместимостью около литра, и лакеи наливали в него соду-виски или шампанское (по выбору пьющего) дополна, и каждый присутствующий обязан был его опорожнить, после чего офицеры брали его на руки и с хоровым пением английских застольных песен обносили его кругом бильярда. После такой порции все были очень шумны и веселы.

Около двух часов ночи все офицеры полка вышли вместе с нами проводить нас до пристани. По улице шли в две шеренги, взявшись за руки, вперемешку англичанин с русским. Пением хоровых английских песен мы оглашали спавшие давно улицы. Полисмены, стоявшие на улицах (вероятно, предупрежденные о приезде в полк русских гостей), наблюдая за маршем ночного парада, молча стояли, не двигаясь с места. На пристани мы сердечно распрощались с нашими радушными новыми друзьями, перешли с ними на «ты» и пригласили их приехать на клипер в один из назначенных дней по соглашению с нашим консулом.

Из моего описания не следует заключать, что, стоя в английском порту, мы только и делали, что веселились, обедали и танцевали. Все это было только в свободное время, а днем мы несли обычную корабельную службу с занятиями, учениями, вахтами и проч. Главным нашим занятием были частые выходы в море для испытания нашей машины — то совместно с «Разбойником», то клипер ходил один, выполняя программу, начатую еще в Кронштадте. Адмирал Попов приезжал нередко из Лондона и руководил нашими испытаниями.

Нашей машиной управлял механик завода Пэна Mr. Hopps — очень усердный специалист, практик своего ремесла и забавный юморист, научившийся по-русски еще в Петербурге, где он ее устанавливал. Он был дока в своем деле, но по общему образованию был забавный невежда. Он убежденно верил в непогрешимость английской индустрии и гордился этим настолько, что, обладая часами от знаменитого хронометрического мастера Дэнта (Лондонская фирма, снабжавшая хронометрами суда английского военного флота), верил, что его часы на всех меридианах могут показывать верное время; и когда однажды в полдень, стоя на палубе клипера в Петербурге, мы услышали полуденную пушку и все вынули часы для проверки, то Mr. Hopps, посмотрев на свои часы, сказал с убедительным хладнокровием: «пушка нэ вэрно». Ему заметили, что пушка стреляет по часам Пулковской обсерватории; он спокойно возразил: «Пульково нэ вэрно», и на замечание, что пулковские часы сообразуются с солнцем, он с еще большим убеждением сказал: «солнцэ нэ вэрно — это от Дент» — указывая с гордостью на свои часы, и уложил их в карман, не считая нужным переводить стрелку.

ПОЕЗДКА В ЛОНДОН

В первых числах декабря, получив 3-дневный отпуск, я отправился в Лондон с лейтенантом Тимофеевым, бывавшим там в свое первое плавание. Через 2,5 часа скорый поезд Южной железной дороги подвозил нас в туманное утро к Victory station. В громадном вокзале, покрытом стеклянной крышей, было морозно и темно вследствие густого тумана; мы с трудом поэтому ориентировались в многочисленной толпе пассажиров и носильщиков, снующих в разных направлениях, торопясь занимать места в поездах, готовых отойти из разных мест станции.

Поезда отходили молча, без предварительных звонков, к которым мы привыкли в России, и с места давали полный ход. На улице стояли чистенькие лакированные кэбы с высокими сидениями кучеров сзади пассажира. Мы взяли номера в гостинице у самой станции в Groswenor hotel и, приведя себя в порядок и позавтракав в столовом зале отеля, отправились в кэбе осматривать Лондон.

Хотя туман к полудню несколько рассеялся, но в этот день мы Лондон видели только, так сказать, на близком горизонте; безукоризненно чистые гранитные тротуары и широкие прямые улицы, застроенные высокими громадами темно-серого цвета, сразу говорят вам, что вы попали в строго деловой город; на улицах большое движение, и у всех на лицах отпечаток серьезной деловитости; праздно гуляющей публики в это время дня вы не увидите; все спешат в банки, в конторы, на фабрики, заводы пешком, в кэбах, на велосипедах и по подземной железной дороге. Серый спокойный цвет города представлял для нас приятный контраст с пестротой красных, зеленых, голубых и желтых красок петербургских домов, утомлявших глаз своей яркостью и безвкусием. На улицах преобладают мужчины, почти все в цилиндрах (1879 г.); котелок здесь очень редок, это значит француз или русский, вообще — иностранец. Женщины появляются на улицах или очень рано, когда открываются рынки, или же вечером, когда деловой день в конторах окончился.

В первый день мы успели только осмотреть город снаружи: Вестминстерское аббатство, Парламент (оба величественные здания в готическом стиле), мост через Темзу, Сити, биржу, Trafalgar place с памятником Нельсону, Букингемский дворец и парк, собор Св. Павла, «Hyde park» и Cristal Palace — огромное здание со стеклянной крышей, где помещалась последняя Лондонская всемирная выставка. Вечером мы были в знаменитом лондонском Аквариуме, где вся жизнь подводного царства видна публике через большие витрины, вделанные в боковые стены исполинских резервуаров, изобилующих всеми животными подводного царства до дельфинов и акул включительно. Пронизывая воду, лучи яркого электрического света дают возможность публике видеть внутренность резервуара на довольно большие углубления. В этом же здании имеется кафе и даже Music hall — нечто вроде кафе-шантана.