Читать книгу "Зелье для государя - Людмила Таймасова"

Однако через месяц русская армия потерпела поражение в сражении под Оршей. Победа досталась польско-литовскому войску под командованием князя Константина Острожского, который впервые в Восточной Европе применил артиллерийскую засаду в полевом сражении. «Литовцы, умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой прием поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом; придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство». Виновным в поражении был признан князь Глинский, его заточили в темницу.

У европейских наблюдателей имелось достаточно оснований, чтобы сделать вывод о разрыве Москвы с Аугсбургом и смене приоритетов. Однако они ошиблись: Якоб Фуггер нашел компромиссный вариант — осуществлять поставки немецкого оружия через посредника, связанного долговыми обязательствами как с Римом, так и с Аугсбургом. Таким посредником стал архиепископ Альбрехт Бранденбургский. В 1514 г. он получил в банке Фуггера ссуду в 21 000 дукатов с тем, чтобы выкупить кафедру архиепископа Майнцинского.

Для выплаты долга Альбрехт добился в марте 1515 г. разрешения у папы Льва Х (Джованни де Медичи) на продажу индульгенций в своей провинции. Переговоры от имени архиепископа в Риме вел представитель банка Фуггеров. Согласно окончательной договоренности, Папа получал 3000 дукатов и половину доходов от продажи индульгенций (обычно доля Ватикана составляла одну треть), другая половина оставалась в распоряжении архиепископа и предназначалась для уплаты долга банку Фуггера. Но не все шло так гладко. Условия секретного соглашения попали каким-то образом к Максимилиану I, и он приостановил действие договора. Император дал свое согласие на сделку лишь после того, как срок договора был снижен до трех лет, а ему была обещана ежегодная выплата в 1000 флоринов. Войдя в долю, Максимилиан I выступил посредником в переговорах России с Польшей о заключении перемирия: «И князь велики для цисаря с королем похотел миру, как пригоже быти, да и опасные грамоты на королевы послы велел дати».

Пока шли переговоры с императором, европейские наблюдатели отметили активный обмен послами между Москвой, Крымом и Турцией. В августе состоялось подписание союзнического договора с крымским ханом: «И того же лета августа великого князя посол окольничей Михайло Васильевич Тучков пришел ис Крыму. А с ним к великому князю пришел от Магмед-Кирея, царя крымского, посол Янчюра-Дуван о дружбе». К султану ездил посол В. А. Коробов, а к патриарху в «Царьград» (Стамбул) были посланы с подарками «Василий Копыл Спячей да Иван Варавин». В Казани побывали окольничий Михаил Тучков и оружничий Никита Карпов, «они же шед в Казань, царя и всю землю на записех к шерти приведошя». Весной 1517 г. в Москву от имени магистра Тевтонского ордена прибыл Дитрих фон Шонберг. Он был уполномочен вести переговоры о поставке партии оружия и наемного войска численностью в 10 000 пеших и 2000 конных солдат сроком на два года. Союзнический договор, скрепленный крестным целованием, был заключен в июле того же года.

У европейских наблюдателей не осталось сомнений, что в условиях мира и дружбы с Польшей, Казанским ханством и Стамбулом соглашение русского правительства с Дитрихом фон Шонбергом подразумевало перепродажу товара в третью страну. Не составляло труда догадаться, что договор предусматривал транзитные поставки европейского вооружения «неверным» через территорию России и Казанского ханства.

«Удобная транспортная» развязка находилась в самом сердце Волоцкого княжества, в глухих чащах Оковецкого леса. Здесь брали свое начало реки Ловать, Западная Двина, Днепр и Волга. Следуя их течению, можно было добраться в Рим, в Ганзу или Персию. Верховья рек соединялись волоком, по которому в старину волочили суда при переходе из одной реки в другую. Окруженный непроходимыми чащами и болотами, водный перекресток находился вдалеке от шумных торжищ: иноземные купцы предпочитали идти из «варяг в греки» через более удобный волок на реке Ламе. Истоки Двины и Ловати сходились близ города Ржева. Легкие лодки быстро и скрытно доставляли артиллерийский наряд, а отсюда его переправляли вниз по Волге к Казани. Для европеейских наблюдателей неясным оставался вопрос, кто являлся поставщиком оружия «неверным» — Аугсбург или Ватикан, Якоб Фуггер или Агостино Чиги?

Первый взнос от продажи индульгенций поступил в казну папской курии от архиепископа Майнцинского в 1517 г. Осенью того же года сведения о манипуляциях с индульгенциями стали достоянием гласности. Доказательства финансовых махинаций Ватикана оказались каким-то образом в распоряжении Мартина Лютера. Возможно, именно эти документы послужили главной причиной создания 95 тезисов, которые он прикрепил 31 октября 1517 г. к двери Виттенбергского собора. Полгода спустя в Европе разразился скандал, в центре которого находился вопрос об истоках главных транспортных путей Московского государства.

В апреле 1518 г. в Кракове состоялась пышная церемония бракосочетания польского короля Сигизмунда I и Боны Сфорца, воспитанницы миланского герцога. Переговоры о брачном союзе велись через английских посредников. Эпиталама, посвященная этому знаменательному событию, вышла в Кракове в типографии Иоанна Галлера. Одновременно Галлер издал еще одно произведение — трактат «О двух Сарматиях», автором которого являлся Матвей Меховский, личный врач и астролог польского короля. Профессор Краковского университета изложил в своем труде сведения по истории, географии, обычаях и верованиях жителей Московии, а также соседствующих народов. Сочинение придворного космографа представляло собой пеструю смесь из достоверных сведений и фантастических измышлений.

Творение Меховского вызвало в Европе бурную реакцию, т. к. опровергало общепринятые научные представления об устройстве мира. Внимание образованной публики привлекли следующие смелые заявления польского профессора. Во-первых, автор отрицал существование в Московии Рифейских, Гиперборейских или каких-либо других гор. Во-вторых, Меховский утверждал, что Дон, Волга, Западная Двина и Днепр вытекают из лесистой и болотистой равнины в Рязанском княжестве, а не с вершин Рифейских гор, как было принято считать ранее. В-третьих, профессор настаивал, что Волга впадает… в Черное море.

Один экземпляр своей книги Меховский преподнес императору Максимилиану I, другой — попал в руки Якоба Фуггера и по его просьбе был переведен на немецкий язык Леонардом фон Экком. Трактат вызвал серьезное замешательство при дворе императора Священной Римской империи, в Ватикане и Аугсбурге. В июле 1518 г. Максимилиан I направил в Москву своего посла — венецианца Франческо да Колло — с наказом изучить вопрос о Рифейских горах и истоках русских рек на месте. Полгода спустя, по возвращении дипломата из России, разногласия в области географии были разрешены на публичном диспуте.

Диспут между Меховским и да Колло носил настолько принципиально важный характер, что состоялся в присутствии польского короля. Победила точка зрения имперского посла. В своем донесении императору да Колло с удовлетворением отметил, что Меховский «признал ошибку и что был обманут — как мне подтвердил в присутствии короля Сигизмунда после моего возвращения из сих краев (России — Л.Т.), в городе Петрокове». Да Колло, ссылаясь на мнение самих русских, доказал, что на территории Московии существуют «Гиперборейские горы», что истоки Дона, Западной Двины, Волги и Днепра находятся в их вершинах и что Волга впадает… в Черное море.