Читать книгу "История Португалии - Жозе Эрману Сарайва"

7. Реконкиста

Мусульмане не захватили Астурию. Это горный район с сильно пересеченной местностью; там не было крупных населенных пунктов, а население жило бедно. Согласно распространенному преданию, по многим признакам легендарному, здесь скрывались после нашествия мусульман бежавшие знатные вестготы. Один из них, по имени Пелайо, встал во главе изгнанников и очень скоро организовал движение по отвоеванию (Реконкиста) утраченной территории. Фактически нет достоверных сведений об этом Пелайо. Имя его не готского происхождения; авторы небольших хроник (cronicoes), написанных в конце IX и в X в., стремятся возвести его происхождение, каждый на свой манер, к древним вестготским королям, с тем чтобы таким образом установить связь между горными воинами и «восстановлением» христианства в Испании. Живший в ту эпоху арабский писатель пишет, что речь шла о некоем галисийце. Уже в наше время один историк предположил, что это мог быть крестьянин, которому удалось выдвинуться среди своих собратьев в пору кризиса, последовавшего за уничтожением вестготского королевства. Другой историк, опираясь на окончание в имени, считает Пелайо выходцем из Астурии. Все, что можно сказать, — это то, что предполагаемое сопротивление со стороны вестготской знати свелось к возникновению местного очага независимости, сложившегося вокруг предводителя из числа тех же местных жителей.

Еще до 750 г. воины-берберы, находившиеся в северных районах (в частности, в Галисии), взбунтовались против арабов. Чтобы подавить мятеж, немногочисленные арабы призвали на помощь сирийские войска. Последовала длительная и ожесточенная гражданская война, в результате которой земли к северу от Доуру оказались полностью или почти свободными от захватчиков: жившие там берберы отправились на юг воевать с арабами.

Теперь испано-готское население этих районов смогло поднять голову и встало на сторону астурийцев в их противостоянии с маврами. Галисия стала одним из тех регионов, где борьба между маврами и христианами была наиболее ожесточенной и разрушительной. Данное обстоятельство повлияло на формирование некоторых социальных характеристик местного населения этой области, давшей начало средневековой Португалии.

Еще до конца VIII в., больше из-за ухода мавров, занятых междоусобными войнами, чем вследствие активной христианской «реконкисты», Пиренейский полуостров оказался разделен на две зоны, граница между которыми проходила примерно следующим образом: от Коимбры она шла по руслу реки Мондегу, затем через города Талавера, Толедо, Тудела и Памплона. Население этой территории не имело определенного постоянного единства, кроме церковного. Некоторые епархии (среди них епархии городов Порту и Брага) были покинуты епископами; однако, несмотря на это, католический культ там не прерывался.

Отдельные историки, среди них Алешандри Эркулану[16], воспринимали буквально некоторые фразы из хроник времен Реконкисты, в частности, той, которая приписывается Себастьяну, епископу Саламанки. В них говорится о том, что именно Альфонс I (предводитель астурийцев времен восстания берберов) постепенно отвоевал значительную территорию, куда входили вся Галисия, Минью, Доуру, а также часть современной провинции Верхняя Бейра, вырезав всех мавров и уведя с собой в Астурию всех христиан, которых встречал на пути. В этом — истоки известной теории «опустошения территории» (teoria do ermamento); если все мавры на этих территориях были уничтожены, а все христиане уведены, то земля здесь превратилась в одну большую пустыню, где общественная жизнь заглохла и вновь пробудилась лишь после окончательного присоединения этих территорий к новым христианским королевствам.

Позднее эта точка зрения была уточнена. Уход христиан на север можно объяснить потребностью в рабочей силе в тех землях, где возрождался феодальный строй готов. А кроме убитых и раненых всегда бывают и спасшиеся; сегодня нам известно, что даже напалмовые дожди или ковровые бомбардировки не могут стереть с лица земли народы, оказывающие сопротивление своему уничтожению. Средневековые войны не обладали большой разрушительной силой. Набеги устраивались только на те районы, где нажива могла оправдать расходы, и сам факт их повторяемости показывает, что местное население было крепко привязано к земле. При приближении солдат (порой это были мавры, порой христиане, но всякий раз они представляли себя в качестве освободителей) сельские жители, вероятно, поступали так, как это случилось в Коимбре: они бежали в горы, а потом возвращались и строили новые жилища, возобновляли посевы. Между тем трудности укрепляли стихийно возникавшие организации населения и органы управления.

О социальной жизни того времени известно очень мало, потому что в сохранившихся коротких повествованиях основное внимание уделено перечислению королей и их военным успехам. Однако есть свидетельства об ожесточенных социальных конфликтах между сервами и сеньорами. Тот же Себастьян из Саламанки (а кроме него еще хронист, названный Альбельдским, потому что, по-видимому, его хроника была написана в IX в. в монастыре Альбельды) рассказывает нам о восстании «либертинов» — потомков бывших рабов. Он пишет, что, взяв в руки оружие, они подняли кровопролитный мятеж против собственных сеньоров, однако были побеждены и «возвращены к своему прежнему рабству». Есть и другие ссылки на восстания низов против знати. В ряде случаев население восставало после присоединения территорий, на которых они проживали, к христианским владениям. Эти бунты не носили религиозного характера; нет пи малейшего признака глубокой приверженности жителей мусульманской вере. Но «реконкистадоры» не признавали уже укоренившиеся на местах соседские организации. Война преследовала одну цель: овладеть землями и всем, что на них находилось. Очевидно, идея крестового похода возникла лишь в соответствующую историческую эпоху (первый поход состоялся в 1096 г.). Существовал церемониал занятия территорий: cum cornu et albende de rege, то есть под звуки труб и с развернутым королевским стягом. Подобная торжественность не годилась для пустынных территорий; с другой стороны, ее нельзя считать пустой формальностью. Она олицетворяла установление религиозного, политического и социального господства: Евангелия над Кораном, нового христианского государства над гнетом сарацин, но также и сеньоров над сервами, сеньориального общества над обществом форальным.

8. Новые королевства и графства. Португальское графство

На территориях, где власть сарацин приходила в упадок или которые отвоевывались христианами, существовавшая до этого политическая структура уже не «реставрировалась». Вместо нее возникали совершенно новые формы власти, соответствовавшие реальной ситуации, могуществу местных лидеров, среди которых устанавливалась иерархия, не всегда четкая, с элементами покорности и непокорности.

У истоков новых христианских стран Пиренейского полуострова стояли три известные ветви: астурийская, основавшая королевство Овьедо, затем Леон и графство Кастилия; последнее было в течение Ряда лет независимым, затем преобразовано в королевство, которое с 1037 г. составляло единое целое с Леонским королевством. Другая ветвь — пиренейская, образовавшая королевства Наварра, Арагон и несколько относительно самостоятельных графств. Третья ветвь основала Барселонское королевство, в котором важная роль принадлежала франкам и которое приняло политический курс, в значительной мере отличный от других испанских государств.