Читать книгу "Темные отражения - Александра Бракен"

Я крепко взяла ее за руку, стараясь поддержать, но подруга отшатнулась, поджав губы. Лицо Саманты было жестоким. От ветра нос и щеки Сэм стали ярко-алыми, однако на теле не было ни ран, ни порезов. Мои глаза опухли от слез, ее – нет. Саманта едва заметно прихрамывала, но если бы я не знала, что случилось на самом деле, то решила бы, что она вернулась после долгого рабочего дня в саду.

– Сэм, – произнесла я, всей душой ненавидя себя за дрожь в голосе. Сэм не остановилась. Она снизошла до меня, лишь когда мы оказались возле коек. Одной рукой подруга взялась за край матраса, готовая запрыгнуть наверх, в свою постель.

– Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь, – умоляюще сказала я.

– Ты стояла там. – Голос Сэм прозвучал так низко и хрипло, словно она не разговаривала несколько дней.

– Ты не должна была…

Сэм опустила голову так, что подбородок прижался к груди. Длинные спутанные пряди упали ей на лицо, скрывая его выражение. И все же я почувствовала: Сэм стала какой-то безразличной. Меня охватило странное чувство. Я словно плыла все дальше и дальше в никуда, не имея возможности зацепиться за опору. Я стояла за спиной Сэм, но расстояние между нами увеличилось до размеров каньона, перепрыгнуть через который было не в моих силах.

– Ты права, – в конце концов произнесла Сэм, – я не должна была. – Она прерывисто вздохнула. – Вот только что тогда произошло бы с тобой? Ты просто стояла там и позволяла ему делать это. Ты же вообще не собиралась защищаться.

Сэм посмотрела на меня так, что мне захотелось отвернуться. Глаза ее пылали, казались темнее, чем когда-либо.

– Они могут говорить ужасные вещи, даже ударить, но ты никогда не отвечаешь. Я знаю, Руби, знаю, что ты чувствуешь, но иногда мне начинает казаться, что тебе просто все равно. Неужели ты не можешь постоять за себя, хотя бы один раз?

Ее голос опустился до шепота, однако резкость, с которой говорила Сэм, подсказывала, что подруга вот-вот сорвется на крик или ударится в слезы. Я смотрела, как Саманта отчаянно теребит края шорт. Руки двигались так быстро, что ярко-красные отметины на запястьях едва можно было разглядеть.

– Сэм, Саманта…

– Я хочу… – Сэм тяжело сглотнула. Глаза ее наполнились слезами. – Я хочу побыть одна. Хотя бы немного.

Дотянуться до нее я уже не могла. По крайней мере, сейчас. Меня охватило чувство безнадежности, по телу прошла лихорадочная дрожь. Скорее всего, это была дрожь ненависти к самой себе. Тем не менее я считала, что, попытавшись сказать подруге правду, все объяснить, рискую потерять Сэм навсегда. Она знала, должна была знать, что меньше всего на свете я хотела, чтобы она пострадала из-за меня. Сэм – это все, что у меня тогда было.

Когда я коснулась ее плеча во второй раз, меня словно выбило из реальности. Я почувствовала, как покалывает кожу головы, огненные искры вспыхнули у корней волос, проникая внутрь черепной коробки. Лихорадочный жар стал сильнее, и все вокруг окуталось сероватой дымкой. Я видела бледное лицо Сэм, а потом она исчезла, сменившись раскаленными добела воспоминаниями, которые принадлежали не мне. Белая школьная доска, исписанная сложными уравнениями, копающийся в саду золотистый ретривер, земля, уходящая из-под ног, а затем несущаяся навстречу – как у того, кто катается на качелях, сбор овощей в саду, кирпичная стена столовой перед глазами и удары, обрушивающиеся на мое тело со всех сторон. Картинки сменяли друг друга, точно кадры из кинофильма.

Когда я наконец пришла в себя, мы по-прежнему смотрели друг на друга. На мгновение мне показалось, что в остекленевших глазах Сэм я вижу собственное отражение. Саманта смотрела не на меня. Она глядела на пыль, проплывающую в воздухе над моей головой. Я уже знала этот пустой взгляд. Такой же много лет назад был у моей матери.

– Ты новенькая? – спросила она, испуганная и удивленная одновременно. Сэм оглядела меня сверху донизу, а затем глубоко вздохнула, точно человек, который надолго задерживал дыхание. – Должно же быть у тебя какое-то имя?

– Руби, – прошептала я. Это было последнее слово, которое я произнесла почти за год.

Глава четвертая

Очнулась от того, что кто-то вытирал мне лицо влажной прохладной тканью под звуки мягкого женского голоса.

– Все в порядке, – сказала она. – Все будет хорошо.

Не знаю, кого незнакомка хотела купить своей сладенькой ложью, но со мной этот номер не прошел.

Я позволила вновь положить себе на лоб влажное полотенце. Женщина наклонилась ближе, и я почувствовала исходящее от нее тепло. Пахло розмарином и чем-то давно забытым. Ее рука на секунду легла поверх моей, и это оказалось больше, чем я могла вынести.

Мы не дома, и эта женщина не моя мама. Я тяжело задышала, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Плакать нельзя. Ни перед этой женщиной, ни перед другими взрослыми. Нельзя доставлять им такое удовольствие.

– Тебе все еще больно?

Я открыла глаза, но лишь потому, что женщина поочередно оттянула мне каждое веко, посветив в зрачки фонариком. Я хотела закрыться руками, однако запястья оказались пристегнуты к кровати с помощью липучек. Бороться было бесполезно.

Женщина цокнула языком и отступила назад, унося приятный цветочный аромат вместе с собой. В воздухе запахло перекисью и антисептиком. Теперь я точно знала, где нахожусь.

Звуки накатывали волнами. Ребенок кричал от боли, по белому кафельному полу шлепали чьи-то ботинки, скрипели колеса каталок… Я чувствовала себя так, словно лежу над тоннелем, прижав ухо к земле, и вслушиваюсь в шум проезжающих подо мной машин.

– Руби?

Женщина была одета в голубой медицинский костюм и белый халат. Учитывая бледную кожу и светлые волосы, она становилась едва различима на фоне белой, окружающей койку занавески. Поймав мой взгляд, незнакомка улыбнулась. Приятной, открытой улыбкой.

Это был самый молодой врач, которого я когда-либо видела за время пребывания в Термонде. Хотя, по правде сказать, количество моих посещений лазарета не превышало число пальцев на одной руке. Первый раз я слегла с кишечным гриппом и обезвоживанием после того, что Сэм окрестила «впечатляющим извержением кишечника», и еще раз с растяжением запястья. Причем и в тот, и в другой раз после ощупывания старыми морщинистыми руками я чувствовала себя гораздо хуже, чем до попадания в лазарет. Ничто не излечивает быстрее, чем мысль о старом извращенце, от рук которого пахнет лимонным мылом.

Эта женщина – она была почти нереальна. Все в ней.

– Меня зовут доктор Бегби. Я волонтер из «Леда корпорейшн».

Я кивнула, глядя на значок в виде лебедя, приколотый к нагрудному карману ее халата.

Девушка придвинулась ближе.

– Мы представляем собой большую компанию, которая проводит исследования и присылает докторов, для того чтобы помогать таким, как ты, в лагерях. Если хочешь, можешь звать меня просто Кейт, без всяких формальностей.