Читать книгу "Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний - Кэтрин Кетчем"

Событийные факторы действуют на стадии формирования первоначального отпечатка события в памяти, когда мы еще только воспринимаем данное событие и наш мозг мгновенно принимает решение: отказаться от той или иной поступившей в него информации или ввести ее в память. Однако когда воспоминание уже хранится в памяти, оно не просто лежит в мозге пассивно, ожидая, пока его извлекут и «вспомнят». На этапах хранения воспоминания и приобретения новой информации (время идет, воспоминание теряет четкость, и, что более важно, мы подвергаемся воздействию новой информации, которая просто добавляется в память или изменяет исходное воспоминание) может случиться многое.

Предположим, что совершено некое преступление, об этом уже известно полиции, полицейские прибывают на место происшествия и начинают задавать вопросы. «Что произошло? — спрашивают они свидетеля. — Как выглядел нападавший?» После того как свидетель рассказывает полицейским все, что ему удается вспомнить, его могут попросить приехать в полицейский участок, чтобы просмотреть соответствующую подборку фотографий. Теперь свидетель проводит тест на узнавание, в ходе которого ему показывают либо один объект (фотографию), либо совокупность объектов (линейку, то есть группу людей для опознания среди них преступника) и задают вопрос, видел ли он кого-либо из них раньше.

Следует иметь в виду, что большинство свидетелей считают, что они исполняют свой долг, они честно хотят помочь, и в случае насильственного преступления или нападения у них появляется дополнительный стимул помочь полиции поймать опасного преступника. Кроме того, результаты специальных исследований показывают, что свидетели считают, что полиция не будет проводить опознание, если у нее не будет «надежного» подозреваемого. Хотя свидетели, конечно, стараются идентифицировать истинного преступника, но, когда они не уверены или когда ни один человек в составе группы не соответствует в точности их воспоминаниям, они часто идентифицируют человека, который просто в максимальной мере соответствует их воспоминаниям о преступнике. И их выбор часто оказывается ошибочным.

Очевидно, что состав линейки для опознания (сколько в ней человек, как они выглядят, во что они одеты) имеет решающее значение. При этом линейка должна быть максимально свободна от любых суггестивных влияний, иначе она может исказить процесс идентификации преступника свидетелем, и вся процедура потеряет смысл и ценность.

Пример предвзятого подбора группы для опознания (E. F. Loftus. Eyewitness Testimony, 1979)

Как показывает наша несколько гротескная иллюстрация предвзятого подбора группы для опознания, если подозреваемый — крупный бородатый мужчина, то в эту группу нельзя включать ни ребенка, ни женщину в инвалидной коляске, ни слепого мужчину с тростью. Если в состав группы для опознания не войдут люди, более или менее напоминающие подозреваемого, свидетель может указать на подозреваемого просто по умолчанию, а не вследствие настоящего опознания.

Но в реальных уголовных делах группы лиц и подборки фотографий для опознания часто оказываются заметно «смещенными», очевидным образом наводящими свидетеля на определенный объект, и результаты таких опознаний следует считать ничтожными. Например, на одном опознании в Миннесоте группа состояла из одного чернокожего подозреваемого и пятерых белых мужчин; в другом случае подозреваемый был ростом более 190 см, а рост остальных членов группы не превышал 177 см; в третьем случае о преступнике было известно, что он подросток, и при этом 18-летний подозреваемый был включен в группу, все остальные члены которой были старше сорока лет. В деле, которым я занималась с 1986 по 1988 год, мужчину обвиняли в убийстве восьми человек на рыболовецком судне на Аляске. Свидетели представили полиции общее описание мужчины, которого они видели на месте убийства, причем отметили одну весьма конкретную деталь: мужчина, которого они видели, был в бейсбольной кепке. Но в подборке фотографий для опознания в бейсбольной кепке был только один человек — подозреваемый!

Но предположим, что линейка для опознания подобрана объективно и что все члены группы имеют примерно одинаковый рост и вес и примерно соответствуют общему описанию преступника. Свидетель смотрит на членов группы, напряженно размышляет, и вдруг полицейский говорит: «Посмотрите, пожалуйста, еще раз на человека под номером 4!» Или, может быть, полицейский сам пристально смотрит на человека № 4, пока свидетель пытается опознать виновного. Или, может быть, свидетель смотрит на № 4, но колеблется, и сотрудник полиции наклоняется вперед и говорит: «Что вы скажете об этом человеке?»

Свидетель ловит эти маленькие обрывки информации и может — бессознательно — использовать их для «восполнения» недостающих элементов в сохранившемся в памяти расплывчатом и нечетком образе человека, изображенного на фотографии. Изображение смещается, линии колеблются, и вдруг лицо под номером четыре сливается с расплывчатым образом преступника в памяти. «Лицо под номером четыре кажется мне знакомым», — говорит свидетель. И добавляет: «Да, я уверен, это номер четыре».

Особую опасность представляют случаи, когда свидетелю показывают для опознания только одного человека или фото одного человека. Осенью 1970 года некий Бобби Джо Листер, 21 года, спокойно болтал с друзьями на одной из улиц Бостона, как вдруг двое полицейских выскочили из своего патрульного автомобиля уже с пистолетами в руках и обвинили его в убийстве владельца магазина. Они надели на Бобби Джо наручники и отвезли его к Бостонской городской больнице, где к патрульной машине подвели жену убитого и попросили ее посмотреть в окно на подозреваемого. «Что вы можете сказать?» — спросил ее полицейский. Женщина затряслась и начала плакать. «Да, — сказала она, рыдая, — он похож на человека, который стрелял в моего мужа и убил его». Это было единственным доказательством против Листера, но тем не менее ему было предъявлено обвинение в убийстве, и 22 июня 1971 года он был осужден и приговорен к пожизненному заключению без права на досрочное освобождение.

Шесть лет спустя окружной суд в Бостоне назначил адвокатов Роберта и Кристофера Мьюзов (отца и сына) представлять интересы Бобби Джо Листера при рассмотрении его апелляции. После первой же беседы с Бобби Джо обоим Мьюзам пришло в голову, что этот уже осужденный преступник, похоже, существенно отличается от всех остальных, заявляющих о своей невиновности, тем, что он и в самом деле невиновен. Мьюзы работали на Листера более девяти лет и за все это время за свои услуги не взяли с него ни цента. Как-то один из друзей спросил Роберта Мьюза, какую долю своего имущества он готов поставить на то, что Листер невиновен. «Всё», — не раздумывая ответил он.

В ноябре 1986 года выяснилось, что пуля, изъятая из тела жертвы убийства, полностью соответствует пистолету, изъятому у одного из двух мужчин, арестованных в октябре 1970 года, через две недели после этого убийства, за ограбление магазина спиртных напитков. В декабре 1986 года Бобби Джо Листер наконец вышел на свободу после того, как, будучи невиновным, провел за решеткой почти шестнадцать лет.