Читать книгу "S-T-I-K-S. Вальтер - Денис Владимиров"

– Теперь давай про дела поговорим. Что ты от меня хочешь? В чем моя помощь требуется?

Цемент задумчиво посмотрел на часы.

– Все завтра. Так, тебе пора принимать лекарство, чтобы не загнулся раньше времени. – Он достал из-под бронежилета ладанку, откуда выудил красного цвета кругляш, протянул мне: – Давай глотай и ощущения описывай. Даже если ты зараженный, еще сверху часа четыре проживешь благодаря этой штуке, и вот запей. – И, видя мою нерешительность, добавил: – Ну, чего медлишь, хотел бы что-то плохое сделать – сделал бы, сам понимаешь, у тебя против меня ни единого шанса.

Проглотил.

– Тепло по всему телу пошло.

– Отлично. – Тот показал мне большой палец в знак одобрения. – Теперь же вот три-четыре глотка, не больше, – строго добавил, протягивая обычную армейскую флягу. Я приложился. Несмотря на запах хорошего коньяка, жидкость оказалось той еще мерзостью. Отвратительная, еле-еле в себя пропихнул.

– Ну, ловись рыбка и большая, и маленькая. – Опять, видимо, ситуация была понятна только ему. – Как себя чувствуешь?

– Да вроде в порядке, голову малость кружит.

– Это нормально. Короче, я сейчас на боковую, как светать станет – толкнешь. Ты же, если хочешь еще пожить, лучше даже не засыпай. Время засеки и раз каждый час по три-четыре глотка живца. – Видя мои недоуменные глаза, пояснил: – Что пил только что. Жрать захочешь – разогревай только в ванной, в туалет по-большому, там мешки под мусор, сделал дело в мешок – его завязал и в окно. Нечего вонять. Как бы до обеда здесь кантоваться не пришлось. Все, бывай.

Цемент развалился на диване, и уже минут через десять из комнаты раздался могучий храп. Я же устроился на стуле возле окна, наблюдая за безжизненным проспектом, борясь с двумя желаниями – со сном и жаждой убийства.

Глава 2

Крысы

Обычный город даже ночью издает множество звуков, но по сравнению с дневной свистопляской для обывателя кажется, что опускается тишина. Что ему шум редких автомобилей, когда при свете солнца их гул становится вездесущим? Еще абсолютная, непроглядная темнота для большого города – явление редкое. Даже в заулках и закоулках она не имеет безграничной власти, ее попирает вездесущее уличное освещение, рекламные баннеры, вывески сотен и сотен магазинов и бутиков, фары снующих всю ночь машин, светящиеся окна тысяч и тысяч квартир.

– Ты просто с центральных улиц никуда не сворачивал! – заявит старожил с видом знатока.

Я сравниваю с девственной природой, с глухой тайгой или дикими уголками, точнее, углами Африки. Вот там темнота и несет тот первобытный глубинный ужас, когда за границами круга, освещаемого костром или фонарем, кажется, что нет не только жизни, но сама Ойкумена сузилась до этих пределов. Любой человек ночью в городе может совершить пешком путешествие из одного конца в другой, не имея фонаря и других осветительных приборов. То есть пройти порядка пятнадцати-двадцати километров. Выкинем из уравнения встречу с уличной шпаной как маловероятную. Ну и скептикам, говорящим, «вот наша тьма самая темнотатая в мире, проделайте тот же путь, особенно в безлунную ночь по лесу, пусть и не девственному». Все, нет больше задора? Поэтому сейчас, когда освещалось лишь одно пятиэтажное здание напротив, оказавшееся УФСБ по Зеленоминской области, казалось, что вновь произошло возвращение к временам каменного топора. Сегодня большинство людей забилось в свои пещеры и ждало солнца с той же надеждой, как многие тысячелетия назад. А хищники вновь вышли на охоту, если Цемент не соврал.

В невероятной для города тишине резкие звуки, отражаясь от домов, разносились очень далеко. Вот где-то звякнуло разбитое стекло, а далеко, на пределе слышимости, раздалась заполошная автоматная очередь, сначала одна, потом присоединилось еще несколько стрелков… Совсем близко гулко грохнул выстрел из ружья, второй, третий… А затем раздался истошный, настолько ужасный вопль, как могут кричать только перед смертью. У меня зашевелились волосы на затылке. Громкий звук сминаемой огромной консервной банки под непрекращающийся вой сигнализации, потом к какофонии присоединилось еще не менее десятка автомобилей. С каждой минутой, пока прислушивался к ночному городу, убеждался в правоте слов Цемента. Это не чрезвычайная ситуация, это полный и беспросветный звездец.

Шипящая и неожиданно резко разрождающаяся звуками рация убитых полицейских только добавляла весомости крепнущего ощущения конца привычной жизни: «Нападение на патрульную машину», «Ограбление на углу…», «Пропал со связи…», «Есть жертвы среди сотрудников…», «ДТП на улице…», «Пожар в жилом доме…». Впрочем, продолжалось это от силы часа три, затем рация разрядилась окончательно.

Я обдумывал слова Цемента. Соотносил их с реальностью. Сумбур в мыслях возникал в первую очередь от недостатка информации. Еще постоянно волнами накатывала какая-то слабость, голова кружилась, однако после пары глотков мерзкого пойла из пластиковой бутылки становилось легче. Неужели действительно я умру и перерожусь в какого-то мертвяка? Гнал эту мысль, но она настойчиво ввинчивалась, возникала вдруг неожиданно, нападая, будто дешевый гопник из-за угла.

Хотелось спать настолько – в глаза хоть спички вставляй, стоило их только прикрыть, как сразу проваливался в странную полудрему. Приходилось встряхивать головой, вставать со стула, ходить, кипятить воду в ванной на горелке, заваривать мерзкий растворимый кофе, которого выпил уже литра два. В сигаретах, хоть и запрета не было, тоже старался себя ограничивать. Так как убойная доза никотина на такую же кофеина вызывала не столько бодрость, сколько кидала в слабопохмельную дурнину от алкогольного лекарства Цемента.

Часа в три ночи в здании ФСБ началась суета. Вооруженные люди в камуфляже и масках забегали по территории. Затем из боксов показался восемьдесят второй БТР с тридцатимиллиметровой пушкой, подъехал к воротам. Сразу за ним пристроился «Тигр», потом очередь настала двух «Тайфунов», следом выехала странная, футуристического вида машина, замкнул колонну тоже новенький БТР, но вооруженный «КПВТ». Часть бойцов привычно и без суеты заняли места на броне, один из них дал отмашку, и ворота открылись. Колонна, рыкая двигателями и воняя густым солярным выхлопом, таким мощным, что даже я, находясь на четвертом этаже «сталинки», смог в полной мере им насладиться, по центральному проспекту умчалась куда-то. Ворота закрылись, и вновь окружающее погрузилось в привычную тишину. Ну, или ее подобие.

Последний и добивающий меня аргумент в правдивости слов Цемента случился с первыми лучами солнца. Сначала я услышал мерный топот, на который не обратил особого внимания. А затем руки сами стали искать сигареты, потому что та огромная тварь, которая бежала с огромной скоростью по проспекту, могла быть только порождением безумных кошмаров. Огромное, около трех – трех с половиной метров существо, напоминающее гориллу-переростка, но только силуэтом. Все ее тело покрывали костяные щиты и щитки, голова тоже не избежала этой защиты. Вдоль позвоночника от здоровенной башки, посаженной сразу на плечи, шли в три ряда костяные шипы. Это все я рассмотрел мельком, потому что тварь, ловко передвигаясь на четырех конечностях, разогналась, наверное, километров до шестидесяти в час.