Читать книгу "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Скил - Дмитрий Сиянов"

– Ну ты и загибаешь, Проф! – хохотнул Дед. – Даже я тебя с трудом понимаю.

– Ничего, нормально, – приободрил я Профа. – А спороны и горошины во всех тварях одинаковые? Не бывает недозревших из свежих тварей или там, крупных, из тварей сильных?

– Нет. Образования в споровых мешках почти всегда одинаковые: созревают очень быстро или мгновенно, а не сформировавшиеся разрушаются со смертью носителя.

– Понятно. – Я решил не заострять внимание на «почти всегда».

– Следующий отряд зараженных – горошники, кусачи и руберы, – продолжил лекцию Проф. – С них, соответственно, добывают горох. В споровых мешках кусачей почти всегда есть одна, реже– две, и очень редко– три-четыре горошины, а также от четырёх до двенадцати споронов. Ещё почти всегда в них есть янтарь (вы, наверное, заметили, что споровые мешки бегунов заполнены субстанцией, на вид напоминающей грязную паутину). Янтарь – это похожая субстанция янтарного цвета, отсюда такое название. Из него готовят спек – это наркотик, и чаще всего его принимают зависимые, проще говоря, наркоманы, но есть и другое применение. Большая доза спека работает как анестезия и повышает регенерацию, в некоторых случаях под воздействием большой дозы спека смертельно раненного человека можно доставить к врачам и спасти ему жизнь.

– Проф, не забивай парню мозги лишним, – внёс Дед свою лепту в моё обучение. – Он же половину сейчас не запомнит. Ты о главном расскажи, а не упырей расписывай. Да что с них взять можно?

– Да, простите. Я снова увлёкся. Главное, что вам нужно знать, Скил, – это то, что заражённые очень опасны. Три-четыре развитых бегуна – а поодиночке они встречаются редко – могут доставить вам массу хлопот, если вы наткнётесь на них неожиданно или сильно нашумите. С лотерейщиком или топтуном одному справиться будет очень сложно, а ведь и они бывают группами или, что ещё чаще, в сопровождении тварей послабее. С одним кусачом мы с Дедом справимся. – Дед в Стиксе уже старожил. – Но без шума обойтись вряд ли получится, а если кусач будет со свитой, мы предпочтём с ними не связываться. И это не самые сильные обитатели Улья.

– Руберы, – припомнил я.

– Рубер, или рапан, находится ближе к вершине развития заражённых. Трофеи с него богаче, чем с кусача, даже может встретиться жемчужина, но это бывает крайне редко. Для охоты на таких монстров нужна слаженная и очень хорошо экипированная группа, и это не гарантирует, что охота будет лёгкой. Верхняя часть тела и голова обычно покрыты биологической бронёй, слабое огнестрельное оружие не причинит ей вреда. Вес некоторых особей может превышать полтонны, при этом тварь быстрая, сильная и, что самое неприятное, умная. Но и это не самые сильные представители местной фауны. Далее следуют жемчужники – элита. Их не разделяют на различные виды, слабые элитники могут быть похожи на рубера, примерно как матёрый среднеазиатский волкодав похож на дворнягу: с виду животное то же самое, но не перепутаешь. Матёрые элитники могут быть самыми разными на вид; объединяет их то, что с них можно получить жемчуг, и главное – все они очень и очень опасны. Вес нередко может достигать нескольких тонн. Э-э… Вы знаете, Скил, что слоны совершенно не умеют прыгать? Элитники умеют, причем так, что способны в прыжке сбить низко летящий вертолёт. И очень быстро бегать, на машине от них уйти невозможно.

– Не удивлюсь, если кто-нибудь из них ещё и летать навострится, – хохотнул Дед.

– Да, как говорится, нет пределов совершенству, – улыбнулся Проф. – Но самая главная, на мой взгляд, опасность элиты заключается в том, что интеллектом эти монстры не уступают человеку, а если вспомнить некоторых людей, то и превосходят его. Эти твари могут устраивать засады и ловушки, использовать подручные предметы и других монстров; подчас предсказать их действия очень непросто, от этих чудовищ нередко можно ожидать сложных тактических ходов и уловок. Охота на них, как вы понимаете, дело крайне затруднительное – сразу и не скажешь, кто на кого охотиться будет. Тут даже танк не всегда является весомым аргументом, а лёгкую броню способны пробить даже не самые сильные особи.

Куда я попал?! Это же полнейшая и беспросветная ж…! (Простите за мой французский!) Тут как ни крути, рано или поздно тебя всё равно кто-нибудь сожрет. Как там Проф сказал в самом начале своей ознакомительной лекции? «Вам, молодой человек, посчастливилось попасть в Улей». Вот уж и впрямь «посчастливилось» – по-другому и не скажешь. Да я с самого начала пребывания здесь чуть полные штаны этого счастья не навалил.

– Да как тут вообще иммунные выживают?! Кластеры регулярно обновляются, тварей с ними прибывает несравнимо больше, чем иммунных. Укрепления в кластере делать бессмысленно – они исчезнут при перезагрузке То есть безопасных мест вообще нет. Постоянно жить, переходя из кластера в кластер, и ждать, что тебя неминуемо сожрут, как только хоть немного расслабишься? Полнейший мрак!

– Ну, не унывайте, Скил! Не все так плохо. Расслабляться на стандартных кластерах действительно не стоит, и укрепления – во всяком случае, долговременные – делать бессмысленно, да и оставаться на обновляемом кластере смертельно опасно. Те, кто так поступает, попадают под откат – умирают или теряют разум, что немногим лучше. Но это касается только стандартных кластеров. – Проф сделал акцент на слове «стандартных». – Ещё бывают кластеры стабильные – стабы. Такие кластеры не перезагружаются или делают это так редко, что современники об этом не знают. В крупных стабах иногда устраивают поселения, где можно чувствовать себя в относительной безопасности.

– Хм… Ну, это в корне меняет дело, – сказал я – Мы сейчас идём в такое поселение?

– Нет. Привал – это оборудованная стоянка, не более. Здесь местные охотники иногда останавливаются. Она расположена на совсем небольшом стабе. Это даже не полноценный кластер, а тройник – место, где сходятся границы трёх кластеров. Мы уже почти пришли, сейчас сами увидите.

Стоянка оказалась не похожа на туристическую, где посередине горит костёр, а вокруг него стоят лавки или брёвна, на которых можно сидеть. Оно и понятно: если в Улье не курят, чтоб не привлекать внимание мертвяков, то уж костер разжигать здесь явно не стоит. Всем ясно, какие гости могут заглянуть на огонек.

Это был небольшой домик, наполовину вкопанный в землю и обложенный по краям дёрном. Такие строения я видел в фильмах о Великой Отечественной войне. Внутри по центру стоял стол с двумя лавками по бокам, у стен – лежаки и какие-то деревянные ящики.

Дед начал хлопотать по хозяйству. Из одного из ящиков он достал кастрюлю и чайник, из другого – небольшую двухконфорочную газовую плитку.

– Сейчас чайку сварим, да каши с тушенкой. Горяченького на ночь поедим, – сказал он.

В животе у меня тут же заурчало. От горячего я бы сейчас не отказался, да даже и от холодного. За весь день съел только банку тушенки да пару кусков хлеба и запил живчиком, а двигаться пришлось немало, да и не сказать, что ходили весь день прогулочным шагом. В общем, аппетит разыгрался зверский. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, я решил ещё порасспрашивать Профа.