Читать книгу "Путь самурая - Евгений Щепетнов"

Почему не легализуют? Мое мнение – специально. Как только легализуешь, закроется кормушка для властей, собирающих мзду с нелегальных публичных домов. Да и расценки упадут.

Нет, не легализуют. Наш брат мент тоже хочет жить, вкусно есть-пить, а если не будет запретов – кто будет платить следящим за соблюдением запретов?

А проституция – ну что она, проституция… была тысячи лет и будет тысячи лет. Пока есть люди, которые за нее платят. Идиотом надо быть, чтобы решить, будто указом можно запретить это явление. Даже при Сталине были проститутки, не такие организованные, как сейчас, но были.

Не выдержал, зашел в ларек-распивочную, купил бутерброд с колбасой и пятьдесят граммов водки, стараясь не встречаться глазами с молодой, симпатичной продавщицей. Ну да! Я в форме! И бухаю! И что вытаращилась?! Никогда не видела, как бухают?!

– Вы такой симпатичный молодой человек! – Продавщица улыбнулась, и я впервые с интересом посмотрел на нее как на женщину. Лет двадцать семь, немного вульгарная – но не надо забывать, где работает. Сюда интеллектуалка-то и не пойдет работать, смотреть на рожи алкашей. Из простой семьи, точно. Но если ее прилично одеть, сделать хорошую прическу, то вполне себе будет девочка. Не стыдно выйти с ней в люди.

– Спасибо, – уголком рта улыбнулся, отошел к дальнему столику, чтобы не было видно лица и того, что я делаю. Все-таки на самом деле пить во время рабочего дня да еще и в форме – это грех. Нажирайся, но вне службы. И не позорь мундир, не валяйся в канаве в форме! За такое увольняют сразу – и правильно. Скоро и меня уволят. В канаве еще не валяюсь, но к тому дело идет. Вот уже и в форме бухать начал.

– Что, дежурство было тяжелым? – Я едва не вздрогнул, обернулся – она. Улыбается, подает пепельницу. – Вы не курите? А то вот сюда пепел!

– Не курю… – а сам взглядом обвел ее с пяток до макушки. Небольшая, но ладненькая. Юбка короткая – ноги загорелые, крепкие, стройные. Интересно, замужем? Нет – кольца нет.

Ищет себе нового мужа? Или единственного? Нагулялась – решила заякориться в тихом затоне? Нет, девочка, тут тебе не светит. Одна у меня жена теперь. Бутылка водки. Долго я не проживу. Зачем тебе алкаш без надежды на будущее? Иди своей дорогой… На одну ночь? Честно сказать – не хочу. Даже желания уже нет никакого. Только нажраться и спать – главное, чтобы без снов.

Доел свой бутерброд, кивнул девушке и пошел из павильона, чувствуя, как ее взгляд буравит мне спину. Пусть буравит, спина у меня крепкая, мышцы еще не пропил, сдюжат. Не до тебя мне теперь, девочка. И ни до кого другого из вашего женского племени.

Когда подошел к входу в больницу, настроение уже улучшилось, как и самочувствие. Пятьдесят граммов растеклись по телу живительной струей, омыли больные органы и притупили боль – на какое-то время. Плохо будет потом. А сейчас – хорошо!

Потерпевший нашелся в палате отделения нейрохирургии (а где же еще, с башкой-то?). Это был здоровенный парнюга, хотя и рыхловатый, какими бывают ширококостные от природы, но не следящие за собой люди. Веди он здоровый образ жизни, занимайся спортом – получилось бы что-то подобное… хм… кому? Я что-то даже имен нынешних спортсменов не помню. Не интересно. Они где-то там, в вышине, а я здесь, на моей земле. В грязи копошусь… В общем, был бы парень большим и крепким, а не рыхлым и противным. Как сейчас.

Широкое лицо его все в сине-желтых потеках, в носу – ватки. Видуха еще та! Рука на перевязи, ребра на перевязи – классно парня отделали! Выглядит, будто после автомобильной катастрофы! Меня увидел, оживился:

– Че, ко мне? Давай, давай, хочу я этого чмошника закрыть! Не фуй на людей нападать! Козел старый!

– Хех! – Сосед по палате радостно хихикнул. – Ничего себе, дед какой-то отделал! Ну и молодежь пошла, только водку жрать могут! За себя постоять – никак!

– Заткнись на хрен! Пока по кумполу не получил! – взвился «потерпевший» и тут же осекся, заметив в моем взгляде что-то для себя неприятное. – Ну че, заяву писать? Примешь? Ваще-то тяжкие телесные! На кичу бы его неплохо отправить, сучару! Пусть парашу понюхает, урод!

– А не западло – заяву-то писать? – холодно спросил я, устраиваясь на больничном табурете. – Не по понятиям, заяву-то.

– А ты че, меня понятиям пришел учить? – набычился парень. – Тебя че прислали? Заяву взять? Вот и пиши! Допрашивай!

– Слышь, ты… – не сдержался я. – Ты поскромнее будь! Перед тобой офицер милиции, а не чушкан из вашего шалмана! Обнаглел!

– Ладно, ладно, че ты?! – Парень опасливо прищурился, в глазах блестел злой огонек. – Это я так… сгоряча! Вишь, башка у меня битая! Мне за то скидка! Мож, я спятил слегка!

– Спятил – в дурку давай направлю! – У меня внутри все кипело. Ненавижу это бычье! Хорошие люди умирают, а эти твари живут и живут! Ну и где в мире справедливость?! Точно, Земля – это ад, и на Землю ссылают отбывать срок души грешников! И вот эти черти поганые делают пребывание твоей души на Земле как можно менее комфортным. Слуги Сатаны, ей-ей! Нет, не я до этого додумался – это я где-то прочитал. И ведь на самом деле – все сходится, если как следует поразмыслить!

– Э-э… не надо в дурку! – забеспокоился отморозок. – В натуре, ты че? Я так… пошутковал слегка! Спрашивай, я все расскажу!

После двадцати минут содержательного опроса, занесенного на бумагу, я узнал, что на моем участке, в Третьем Линейном проезде, проживает некий пенсионер, Василий Петрович Сазонов, очень злой человек. И вот этот человек напал на него, Царькова Виктора Васильевича, когда оный Виктор Васильевич дышал свежим воздухом, прогуливаясь перед сном перед своим родимым домом. Ну не своим, маминым, но домом. И вот этот Сазонов, злобный и гадкий человек (слова были нецензурными), сломал ему нос, руку, ребра совершенно ни за что. А когда друзья Виктора Васильевича хотели оттащить негодяя от несчастной жертвы, досталось и им, хотя и не так сильно, как Виктору Васильевичу. Потому что они вовремя покинули поле боя («Свалили, в натуре, пацаны! А что делать?! И я бы свалил, когда на такую измену присядешь!» – прокомментировал Царьков). И скорее всего, злой сосед был под наркотой. Потому что откуда такая сила, чтобы одолеть Виктора Васильевича? Или сумасшедший – у них, по слухам, такая сила появляется, когда они в безумство впадают. Ну и все. «Мною прочитано и собственноручно подписано».

Заявление по форме: «Прошу привлечь к ответственности…» («Как пишется “отвественнасть”?!» – интересовался Царьков.) Документы готовы, теперь еще пару слов сказать.

– А тебе не стремно – дед вас разогнал, как шавок? И ты заяву на него бросаешь?

– Ниче… это раньше понятия были, а щас, в натуре, все не так. На кой менты, если меня не защищают? Я тож гражданин этой страны! Налого… на-ло-го-пла-тель-щик! Вот! Я тебя кормлю, а ты меня защищай! Вот так! Закон за меня!

– Ранее судимый?

– Ну и че? Чалился по малолетке, да. И че? Я свое отбыл! И такой же гражданин, как и все!

Смотри, как резво рассуждает… поднаторел! Колония – кузница кадров. Сел за хулиганку – вышел законченной мразью! И права качать умеет – научили небось. Мало ли советников?