Читать книгу "Краткая история пьянства от каменного века до наших дней. Что, где, когда и по какому поводу - Марк Форсайт"

«Подайте мне восемнадцать кувшинов вина! — требует некая старуха. — Я хочу напиться пьяной. Внутри у меня все сухое, как солома».

Ее соседке виночерпий говорит: «Пей! Не цеди. Я побуду рядом». (На этот раз — против обыкновения — никаких неприличных подтекстов.)

«Пей! — подхватывает третья. — Не ломайся. А потом передай чашу мне».

Объемы их заказов поражают. Но есть еще два примечательных момента. Они пьют с единственной и нескрываемой целью — напиться. Ни о каких скромных, тихих посиделках речь не идет, задача — нарезаться в хлам. Поэтому виночерпий и обещает побыть рядом. На древнеегипетском пиру, даже если на нем присутствовали добропорядочные дамы, кто-то должен был следить, чтобы вы не кувырнулись в Нил или не утонули в собственной блевотине.

А блевали египтяне изрядно. На другом изображении пира женщину рвет прямо на подавальщицу, которая одной рукой гладит даму по голове, а другой как ни в чем не бывало подносит ей кубок с вином. Это самая настоящая разнузданная пьянка. Сложно сказать, каждый день пили египтяне или только по праздникам («счастливым дням», как они их называли), но праздники у них все равно шли косяком.

Вышеописанные сцены изображены в гробницах, поскольку египтяне гордились своими попойками. Надраться до поросячьего визга было не стыдно, и такой знатный кутеж хотелось увековечить. Об этом они заявляли прямо и недвусмысленно. Даже священник мог написать:

Не забыл я и того счастливого дня, когда почтил память усопших, лежащих в гробницах. Долго сидел я в тиши и покое, а потом «пошел по болотам», напившись вина и пива, умастив себя мирром.

Выражение «идти по болотам» в Древнем Египте означало заниматься сексом, именно этому и мужчины, и женщины предавались в подпитии. Вот некая знатная дама по имени Хратианк, о которой нам расскажет лишь хвастливая эпитафия:

Я знала толк в хмеле, я радовалась хорошему дню. Умастив себя мирром и надушившись ароматом лотоса, я что ни вечер предвкушала прогулки по болотам.

Далее сказано, что она гуляла по болотам с мужем под музыку, которую играли прекрасные служанки. Потом она намекает, что и со служанками развлекалась тоже. Вот вам, пожалуйста, Древний Египет во всей красе.

Что ж, теперь можно перейти к Празднику опьянения. Вы уже более-менее подготовлены, поэтому дальнейшее вас не особенно удивит.

Праздник опьянения представлял собой ежегодные (или, возможно, устраиваемые каждые два года) торжества в честь богини Хатхор[12] и спасения человечества благодаря чуду с пивом. Торжества совпадали с ежегодным разливом Нила, несущим Египту плодородие и, по преданию, знаменовавшим возвращение Хатхор из ссылки на дальнем юге. Проходили празднества в храме Хатхор, куда толпами стекались богатые египтяне — в том числе знать и представители царской семьи. Зрелище наверняка было впечатляющее.

Действо начиналось с наступлением сумерек. Толпа поклонников богини, расположившись на восточном берегу Нила, провожала заходящее на противоположном берегу солнце. На праздник являлись нарядными, женщины надевали драгоценные оплечья-ускхи, обводили глаза краской, голову украшали венком. Все мазались мирром, натирались благовониями, шагали по россыпям цветов, источающим чудесные ароматы, — воздух наполнялся божественным благоуханием.

И вот, все в предвкушении. Позади толпы — храм, дожидающийся прибытия богини. Как сказано в одном стихотворении, храм «словно пьяная женщина / усевшаяся рядом с обиталищем [божества] / косы ее льются на прекрасную грудь / лен и покрывала в руках ее».

С минуты на минуту на Ниле должна показаться церемониальная баржа, которую течение несет к собравшимся. Хатхор возвращается! Под бой ручных барабанов баржа причаливает и швартуется. На борт поднимается жрец с чашей багряного подкрашенного пива и подношением богине.

Кто изображал богиню, боюсь, нам не известно. Может, это был человек в костюме Хатхор, может, статуя, а может, еще что-то. Но важно, что Хатхор пила (или статую окропляли пивом), и толпа взрывалась ликующим ревом.

Под барабанный бой Хатхор сходит на берег. Ее окружает процессия жрецов и танцоров, исполняющих традиционный танец пития — правая рука поднята и согнута в локте под прямым углом. Хатхор вернулась с юга, и, видимо, поэтому танцоры наряжены животными — на них костюмы павианов, мартышек — в знак того, что богине подвластна вся природа. Кое-где попадаются даже экзотические одеяния нубийцев.

Толпа расступается, и Хатхор шествует через ворота храма на передний двор. Ну да, я сказал «расступается», но на самом деле все по-прежнему толпятся и теснятся. Каждый старается обеспечить себе обзор, кто-то залезает на гигантские статуи по бокам от входа и на верхнюю перекладину ворот, чтобы лучше было видно. Никакой церемониальной торжественности и чинности, кругом творится хаос. Праздник опьянения как-никак.

Во дворе храма переходят к следующему этапу празднества — битью шаров. Без всякого сексуального подтекста, что редкость для Древнего Египта. Шары глиняные и символизируют глаза врагов богини. То есть это зло, и верховный почитатель богини (фараон, если он присутствует на празднике) бьет по ним большой палкой. Как именно бьет — разбивает шары вдребезги или символически их касается — неизвестно. Но учитывая, что их диаметр всего сантиметра два-три, а длина палки — около метра, получается, надо полагать, какая-то древняя разновидность гольфа.

После битья шаров фараон покидает праздник — и вот теперь начинается истинное веселье. Вино и пиво льются рекой, закуски же, наоборот, ничтожно мало. Как и прежде, цель одна — сакральное опьянение. Если хотите угодить небесам — пейте так, чтобы они содрогнулись.

В отблесках жаровен, освещающих двор и колонный зал, по рукам идут чаши с вином. Вино пьют залпом, с религиозным рвением. Напиваются в дым. Жрец, взойдя на помост, декламирует гимны. Это на случай, если кто-то вдруг забыл, по какому поводу собрались:

Да будем же пить и вкушать с пиршественного стола! Будем веселиться, ликовать и радоваться! Пусть снизойдет к нам Бастет![13] Напьемся в ее честь на этом пьяном пиру.

Кроме того, он напоминает собравшимся и о других целях празднования: