Читать книгу "Восставшие из рая - Генри Лайон Олди"

Тут я неожиданно почувствовал зверский голод и поспешил присоединиться к увлеченно чавкающим Тальке и Баксу.

Насытились мы на удивление быстро. Видимо, призраки не страдают обжорством.

– Ну вот, теперь и поговорить можно, – заявил Бакс, утирая жирные губы тыльной стороной ладони. – Значит, так. Выдаю информацию в сжатом виде. Мне это, кстати, тоже полезно – а то что-то плохо с первого раза в голове укладывается. В общем, Энджи, начну с самого приятного… Мы таки покойники.

– Сгорели мы там, в лесу, – тихо сказал Талька.

Я промолчал и только судорожно сглотнул.

– Но ведь мы живые! – выдавил я наконец. – Думаем, разговариваем… едим… оладьи вот почти все сожрали…

– Это мы ТУТ живые. Почти, – ответил вместо Бакса Талька. – А ТАМ – мертвые. Мама, наверное, плачет…

Я представил себе состояние Инги. Господи! Три обгорелых тела…

– Ладно, Энджи, не раскисай, – Бакс тронул меня за локоть. – Ты хотел слушать? Так слушай. Дед утверждал, что есть некий «круговорот душ в природе и ее окрестностях». Вот мы в этот самый круговорот и влетели. Сгорели мы там, у нас, – Талька правильно говорит.

Он немного помолчал.

– Думаю, не стоит объяснять – не наш это мир.

– А какой? – вяло поинтересовался я.

– А черт его знает! Параллельный, перпендикулярный или вообще этот… ортогональный! Какая тебе разница! Не у нас мы – и все.

– И теперь мы все время так будем… призраками?

– Э, нет, тут хитрая закавыка получается. Мы уже не совсем призраки. Мы, скорее, привидения. Призраки – тех не видно, не слышно, и жрать им не надо, как ты правильно заметил. Но эту стадию мы каким-то образом проскочили.

– Потому что сгорели, – снова подал голос Талька.

– Ну и?.. – одновременно обернулись к нему мы с Баксом.

– Ну… там мы сгорели, от нас мало что осталось… а здесь – вот это получилось, – Талька постучал кулаком по стене, и кулак наполовину ушел в стену. – Там исчезло – а здесь приросло. Вот если бы мы по-другому умерли… ну, отравились бы, например… грибами… здесь бы нас и видно не было. Из-за того, что тело – целое. Поначалу – целое… ТАМ. Труп, в смысле…

– Закон сохранения? – догадался я.

– Да, папа! – просиял Талька. – Я все не знал, как это лучше сказать, а ты сразу догадался.

– Так, значит, у нас тут со временем будут нормальные тела?

Талька и Бакс кивнули.

А потом лицо Бакса изменилось, он повернулся к Тальке и настороженно спросил:

– Послушай, а ты откуда все это знаешь? Про тела, про закон сохранения… Дед-то ничего такого не рассказывал!

– Откуда? – растерялся Талька. – Не знаю… Оно как-то само получилось. Вроде всегда это знал…

Некоторое время мы ошарашенно молчали. Потом Бакс досадливо махнул рукой:

– А, ладно, одним чудом больше… После разберемся. Ты лучше слушай, Энджи. Значит, после смерти душа попадает в другой мир и там постепенно обрастает плотью. Отсюда и стадии: призрак, которого не видно, – так сказать, голая душа; привидение вроде нас, и нормальный человек… или не человек.

– Стоп, Бакс! – перебил его я. – Тут у тебя неувязочка выходит. Если бы все так и было, этих воскресших покойничков во всех стадиях было бы везде хоть пруд пруди! Или они только здесь объявляются?

– Нет, не только здесь. Но далеко не все в этот круговорот попадают. Ведьмы, колдуны, экстрасенсы крутые – ну, и мы…

– А мы-то с какой стати?! Вроде не экстрасенсы и уж тем паче не колдуны.

– Черчек говорит – Дар у нас. У всех троих, и особенно – у Тальки. Вот только непонятно, где мы эту заразу подцепили…

– Бабка! – неожиданно осенило меня. – Та, что на хуторе померла! Я ж тебе говорил, ведьма она была, от нее-то к нам Дар и перешел!

– Точно, бабка! – согласился Бакс. – Молодец, Энджи! Для привидения у тебя голова неплохо работает.

– Бабка, – как-то бесцветно произнес Талька и, видя наши недоуменные лица, указал мне за спину.

Глава десятая

Прощай, прощай, и помни обо мне.

В. Шекспир

То, что это был призрак – первая стадия, – мы поняли сразу. Почти совсем прозрачное существо, сквозь которое было отлично видно стену и ворох смятого сена у этой стены.

Но одновременно можно было достаточно хорошо различить лицо призрака, да и всю его фигуру в светлом просторном платье. Только это была не бабка. Это была девушка. Довольно красивая и с очень грустным лицом. А еще у нее не хватало одной руки. Правой. От кисти до локтя. Потом я внимательно вгляделся в ее черты, и мне почудилось что-то знакомое…

Наверное, такой могла быть та умиравшая на хуторе бабка, когда ей было лет восемнадцать.

Бакс глядел на призрак стоя, при этом неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Здравствуйте, – наконец выдавил он.

Девушка ненадолго задержала на нем взгляд, мельком взглянула на меня и уставилась на Тальку. Талька тоже смотрел на нее и молчал.

А потом губы девушки шевельнулись, и в сарае тихо прошелестело первое слово призрака:

– Здравствуйте.

Голос девушки оказался неожиданно скрипучим и не слишком приятным.

Некоторое время все молчали.

– Это вы там… на хуторе? – невпопад осведомился я лишь для того, чтобы прервать эту затянувшуюся паузу.

– Я, – кивнула девушка.

И, чуть помедлив, добавила:

– Вы у меня Дар забрали. Его полторы сотни лет копили, растили… по наследству передавали. А теперь – на три части. Да вы все равно не поймете. Не наши вы.

– Это почему же не поймем? – обиделся несколько пришедший в себя Бакс. – Мы – ребята понятливые, даром что покойные. И насчет Дара вашего в том числе. Так что давайте разбираться вместе. Только сначала хоть познакомимся. Бакс. Анджей. Талька.

– Вилисса, – ответила девушка-призрак и впервые улыбнулась.

Глава одиннадцатая

Его борода – как снег, Его голова – как лен; Он уснул в гробу, Полно клясть судьбу; В раю да воскреснет он!..

В. Шекспир

…С незапамятных времен, когда забытые гении ломали головы, сочиняя первые строки «Махабхараты», «Сказания о Гильгамеше» или «Нюргун Боотура», – с тех самых времен, а может быть, еще ранее, начали рождаться не совсем обычные дети. Нет, внешне-то они были совершенно нормальными – ели, спали, пачкали шкуры и пеленки, и рогов у них на лбу отнюдь не наблюдалось. Разве что нет-нет да сквозило в их взгляде нечто такое, отчего не только их товарищам по играм, но и многим взрослым становилось не по себе.