Читать книгу "По следам фальшивых денег - Иван Погонин"

– Вот как! – Кунцевич радостно присвистнул. – У Рундальцева остались еще какие-либо вещи, купленные у Шлотгауэра?

– Я не знаю. Во всяком случае, мне он больше ничего не предлагал.

– Ну что ж, Федор Григорьевич, как только я закончу дознание, мы опять встретимся и порвем протокол. Я надеюсь, вам не надо повторять, что все наши с вами разговоры должны остаться тайной, ведь прежде всего это в ваших интересах?

– Не надо, не повторяйте.

* * *

При обыске у Шлотгауэра нашли кое-какие мелочи из царской библиотеки. Несмотря на это и показания такого уважаемого свидетеля, как придворный живописец Рундальцев, Шлотгауэр вину свою отрицал. Это обстоятельство, впрочем, не помешало следователю выписать постановление о заключении Шлотгауэра под стражу.

* * *

5 июля 1908 года в столичную сыскную полицию поступила телеграмма от начальника сыскной части Ростова-на-Дону коллежского регистратора Блажкова, в которой последний сообщал о том, что ювелир Канторович доставил ему серьги и кольцо с бриллиантами, в точности совпадающие по внешнему виду с описанием и рисунками похищенных у Гордона. Установлено и лицо, отдавшее гарнитур на комиссию. Блажков просил указаний. В Ростов полетела телеграмма: «Принять меры к розыску другого похищенного Гордона имущества тчк чиновник сыскной выехал». Маршалк, заменявший находившегося в отпуске Филиппова, отправил в Ростов Кунцевича. Поскольку командировка получилась внезапной, прогонных, суточных и на путевые издержки коллежский асессор не получил и ехать пришлось на свои.

– Я подготовлю ходатайство, Мечислав Николаевич, но его разрешение займет около недели, как только деньги получим, так сразу вам и вышлем, – виновато говорил помощник начальника сыскного отделения.

Кунцевич усмехнулся:

– Знаю я, как эти ходатайства разрешают. Вы уж, Карл Петрович, как деньги получите, так пошлите их телеграфным переводом, а не почтовым, у меня своих-то в обрез.

Чиновник для поручений заскочил домой, привычно собрал дорожный саквояж, облачился в новенький чесучовый костюм и канотье и помчался на вокзал.

Отправился он на скором, беспересадочном, со спальными вагонами. Поезд вышел из Петербурга в половине девятого вечера, и в половине девятого утра приехал в Москву.

В Первопрестольной поезд стоял три часа. На Земляном Валу Кунцевич нанял извозчика и приказал везти его в Большой Гнездниковский.

Начальник московской сыскной полиции Аркадий Францевич Кошко бывшему своему сослуживцу обрадовался, повел в ресторан, завтракать.

– Ну как Питер?

– Питер стоит, что ему будет. А Первопрестольная как?

– Ох, не спрашивайте, Мечислав Николаевич, не спрашивайте. По распоряжению Гарина из сыскной уволено 95 процентов личного состава[7]. Все расхлябано, преступления растут в ужасающей пропорции, а сотрудников у меня отобрали, и приходится их создавать заново в незнакомых для меня условиях. Но, кажется, тьфу-тьфу-тьфу, дело налаживается. А вы к нам какими судьбами?

– Я проездом в Ростов. О краже у Гордона слышали?

– Ну как же, все газеты пестрят. Ниточка появилась?

– Да, самый кончик.

– А я так и думал, что следы на юг приведут! Искренне желаю вам удачи!

Коллеги тепло распрощались.

Из Москвы поезд вышел в 11.45, а в шесть вечера следующего дня уже был в Ростове.

Выйдя на дебаркадер, Кунцевич стал оглядываться в поисках встречающих. Никого, похожего на полицейского, в округе он не заметил. В это время к вагону подбежал какой-то мастеровой – средних лет мужчина, в пиджаке, несвежей сорочке и без фуражки. Лицо у мужчины покраснело, дышал он тяжело.

– Господин Кунцевич?

– Да, это я, – сказал коллежский асессор, а про себя подумал: «Они что, писца встречать прислали, что ли? Совсем не уважают!»

– Разрешите представиться, ваше высокоблагородие, – заведующий сыскной частью Ростово-Нахичеванского городского полицейского управления, коллежский регистратор Блажков.

Кунцевич с подозрением уставился на говорившего.

– У меня и билет с собой есть. – Мастеровой стал лихорадочно рыться в карманах и наконец извлек потрепанный кусок картона. Столичный гость придирчиво сравнил оригинал с фотографией и только тогда поверил, что перед ним глава ростовских сыщиков.

– Яков Николаевич?

– Точно так-с, ваше высокоблагородие!

– Давайте без чинов. Зовите меня Мечислав Николаевич.

– Слушаюсь, ваше высоко… Мечислав Николаевич. Позвольте саквояжик?

От вокзала дорога поворачивала налево и вела в гору. Извозчик, беспрерывно понукая лошаденку, повез их по Большой Садовой. Главная улица города произвела на Кунцевича приятное впечатление – широкая, мощеная, на панелях установлены электрические фонари, посредине – трамвайные пути.

– Где вы меня, Яков Николаевич, квартировать определили?

– Я думал, вы у меня остановитесь. Жена была бы рада. Она уже и стол накрыла.

– Я весьма рад вашему гостеприимству, но стеснять вас не буду.

– Вы ни в коей мере меня не стесните.

– Нет, нет. Я человек холостой, иной раз люблю покутить, у меня могут быть дамы. Ну не вести же их к вам? Поэтому везите меня в гостиницу. А в гости я к вам обязательно зайду. Как дела переделаем – так и зайду, отведаю стряпню вашей супруги.

– Понял-с. В какую гостиницу прикажите?

– А какую порекомендуете?

– Из тех, что в центре, – «Астория», «Нью-Йорк», «Москва», «Гранд-отель». Этот вообще на Большой Садовой.

– Вот и давайте в «Гранд-отель». И сегодня никаких дел. Я более двух суток в поезде, надобно привести себя в порядок. Дела начнем завтра. Во сколько у вас присутствие начинается?

– В девять.

– Замечательно. Значит, в восемь тридцать жду вас у гостиницы.

Заняв трехрублевый номер, Кунцевич принял ванну, побрился, сменил сорочку и пошел в гостиничный ресторан ужинать.

* * *

Утром Яков Николаевич не опоздал. На этот раз он был в белоснежном летнем форменном кителе, фуражка тоже была на своем месте.

Чиновник для поручений поздоровался с начальником ростовского сыска, сел в его пролетку и, когда она тронулась, сказал:

– Ну, а вот теперь рассказывайте.

– Значит, так: циркуляр ваш получил своевременно, ориентировал всех чинов и агентов, разослал по участкам. Четыре дня назад ко мне явился ювелир Конторович и принес гарнитур с клеймом Гутмана. Ему же гарнитур принесла для продажи некая Антонина Лучина. Это личность в Ростове известная. Кафешантанная певичка, но не без таланта. Ну и красотой Бог не обделил. Такие дамы без мужского внимания никогда не остаются.