Читать книгу "Сердце василиска - Полина Флер"

— И тут дискриминация! — возмутилась я, но тут же смягчилась: — Конечно, я подожду, дорогой. Вспоминай обо мне, и тогда я буду чувствовать тебя рядом всегда.

Я намекающе потеребила кулон и поцеловала Дитера в щеку.

Было немного тревожно за него, я отлично помнила, чем закончилась подобная встреча при дворе фессалийского короля. Но война — мужское дело, мне оставалось только ждать своего генерала с переговоров и слушать пустое щебетание альтарских девиц, расположившихся кружком на плетеных циновках под навесом, разрисованным драконами и птицами.

Я присела в сторонке, с благодарностью приняв из рук служанки маленькую глиняную чашечку с ароматным напитком, и принялась прихлебывать его, вслушиваясь в разговоры девушек. Они говорили довольно громко и совершенно не стесняясь, то поглядывая на меня со смешанным чувством любопытства и превосходства, то, наоборот, игнорируя, будто я мебель. Наверное, полагали, что я не понимаю по-альтарски, но ошибались.

— Как же не вовремя эта война! — проговорила одна, томно обмахиваясь веером и с досадой посматривая на дворец. — Мне только сделал предложение любимый Чен, и будет обидно, если его заберут в армию.

— Не ты одна такая, подружка, — поддержала ее другая, с густо подведенными глазами. — Мои братья подали прошение самому императору, чтобы их приняли на воинскую службу. А еще по нашим домам проходили сборщики податей, забирали лишние вещи и рисовые зерна на благо альтарской армии.

— И к нам приходили!

— И к нам! — донеслось отовсюду.

— А хуже всего то, что изъяли новые шелка и платья, которые я только что заказала из северных провинций! — подхватила еще одна девушка, высокая и худощавая, по меркам альтарок. Ее прическу украшали длинные спицы с бриллиантовыми подвесками, и при каждом повороте головы подвески качались и сверкали, как маленькие ледяные сосульки. — Можете себе представить? Шелка они продадут, а на вырученные деньги закупят армейский провиант! Все с ума посходили с этой войной.

«Конечно, — зло подумала я, опуская взгляд в чашку. — Когда вашу страну захватит кентарийский вождь, у вас не будет ни шелков, ни драгоценностей. Для победы уж могли бы и потерпеть! Курицы!»

Ругнувшись про себя, я взяла вторую чашку, и на меня неодобрительно покосилась размалеванная красотка. Придвинувшись к худощавой, она слегка понизила голос:

— Я все-таки надеюсь, что Кентария остережется воевать с Фессалийским Драконом. Говорят, его взгляд обращает в камень…

— И не только говорят, это действительно так, — кивнула худощавая, и подвески в ее прическе подпрыгнули. — Вы видели, он явился в темных очках? Василиск проклят.

— А я слышала, что проклятие снято, — робко заметила скромная девушка, сидящая, как и я, чуть поодаль. Она была наряжена не так богато, как прочие, видно, происходила из незнатного рода. — Разве не с этой женщиной он явился во дворец? — Она указала кивком в мою сторону, и горящие взгляды воткнулись в меня, как шпаги. — Я слышала, это его жена…

— Если это его жена, то я птица пэн, — усмехнулась худощавая. — Фессалийский Дракон любит формы, а эта — сухая и костлявая, как рыба.

Я вспыхнула и едва не подавилась чаем. Да что они себе позволяют?! Глянув поверх чашки, я заметила, что девушки сразу же приняли скучающий вид и заговорили тише.

— Откуда ты знаешь, Сю-Ин? — спросила та, что была с подведенными глазами.

Худощавая надменно улыбнулась.

— Да потому что Фессалийский Дракон сватался ко мне, — жеманно ответила она, и на этот раз я не смогла сдержаться и закашлялась.

Девушки глянули на меня с презрением, но тут же отвернулись.

— Врешь!

— Когда успел?

— Когда только принял чин генерала, — кокетливо сказала Сю-Ин. — Да-да! И не смотри так насмешливо, Мэй-Ли! Василиск правда сватался ко мне, вот только я отказала!

— Почему же, Сю-Ин? — снова спросила та, что сидела в сторонке. — Разве плохая партия?

— Мой отец был против. Сказал, что отрубит василиску руку, если он попытается тронуть меня. — Сю-Ин гордо вскинула подбородок. — А все потому, что его жены после первой ночи обращаются в камень. Нет, отец не хотел мне такой участи. Хотя говорят, что Фессалийский Дракон хорош в постели.

— Кто же говорит?

— Это так, — вмешалась девушка с подведенными глазами. — Братья рассказывали, что по молодости василиск часто посещал весенние дома и развратничал с гунци. Он щедро платил, хотя и не все выживали после связи с ним. Как-то он испортил одну дорогую гунци, и хозяин весеннего дома подал на него в суд, но Фессалийский Дракон откупился золотом.

Девушки заохали, а я сжала кулаки, едва сдерживая крутившиеся на языке колкости. Весенние дома — это, значит, бордели, а гунци — шлюхи. Я понимала, что Дитер вовсе не ангел, но слушать сплетни о его темном прошлом у меня не было ни сил, ни желания.

— Я помню про этот скандал, — важно закивала Сю-Ин. — Поэтому и отказала. Конечно, я приняла подарки и назначила свидание, но не пришла, и тогда он улетел обратно в свою Фессалию.

— Тогда ты разбила ему сердце, Сю-Ин! — закричала веселая Мэй-Ли.

— Ах! — вздохнула та. — Надеюсь, это не из-за меня его сердце окаменело! Мне было бы жаль…

И кокетливо захлопала ресницами.

Этого я уже вынести не смогла. Поднявшись со своего места, в два шага очутилась возле наглой стервы и, нависнув над ней, прошипела на хорошем альтарском:

— Если кто и мог разбить Дитеру сердце, то не такая ощипанная курица!

И, наклонив чашку, вылила весь чай на ее голову.

Девица заверещала и подскочила, размазывая по лицу заварку и белила.

— Ах ты, нахалка! — взвизгнула она и опрокинула на мое платье свою чашку. — Стража, взять ее! Скорее!

Вместе с ней вскочили на ноги и другие, заохали, завизжали наперебой.

— Не забудь умыться, зебра, — сказала я и с достоинством покинула поле боя, не слушая истошных воплей.

Теперь Альтар не казался таким дружелюбным местом. Любой двор, что альтарский, что фессалийский, одинаково отвратителен. Везде найдутся змеи, готовые облить тебя ядом. Я была уверена, что про любовь Дитера эта дрянь наврала, но все-таки кипела от злости, сжимая кулаки и шагая по аллее. Кровь стучала в висках, кулон немного обжигал — наверное, где-то поблизости была магия.

Подойдя к маленькому бассейну, села на край и принялась с ожесточением оттирать испачканный подол.

— Сплетница! — сквозь зубы цедила я. — Гадина!

Если бы я сама обладала даром василиска, то от нахалки не осталось бы и каменной пыли!

Глаза щипало от подступивших слез. Я шмыгнула носом и вытерла глаза.

— Возьми платок, — раздался над ухом незнакомый голос.

С удивлением обернувшись, я увидела пожилую женщину в фиолетовом ханьфу и фиолетовой же накидке с капюшоном, скрывающим лицо. Она протягивала мне носовой платок, и ее пальцы были желтыми, сухими и длинными, точно паучьи лапы.