Читать книгу "Маятник бизнеса. Между орденом и тюрьмой - Виктор Бронштейн"

Рыночные дельцы, «раз уж такое дело, и правила игры поменялись», соглашаются выручить меня, а именно купить рыбу назад, но процентов на тридцать дешевле, так как цены якобы упали, да и качество хранения далеко от нормы.

Это был полный провал: почти три недели напряжённого труда, денно и нощно рискуя не только чековой книжкой, но и головой, плюс расходы по найму людей и склада, билеты на самолёт — и возврат в Иркутск с огромными убытками и без товара! При таком «триумфальном» позоре перед банком и предприятием-гарантом — на бизнесе, пожалуй, можно поставить крест. Нет хорошего старта, не всласть будет и финиш. И действительно, дался мне этот чёртов бизнес в бандитской среде!

Потрачу два-три месяца на давно обсужденную докторскую диссертацию и буду консультировать, преподавать, профессорствовать. А может быть, пригласят заместителем по экономике на какое-либо уцелевшее солидное предприятие. Впервые малодушно подумалось: жаль, что нельзя, по семейным понятиям, к отцу — на вчера ещё государственный мясокомбинат — в безопасное кресло, на всё готовенькое и созданное в немалой мере за 25 лет отцовского директорства.

Что делать? Может быть, рано опускать руки и всё-таки попробовать добыть подпись губернатора или его первого заместителя? Но в областную администрацию я не был вхож в то время даже и у себя-то в родном Иркутске, а тут — тмутаракань. Задача, на первый взгляд, казалась совершенно фантастической — Космос! В Петропавловске знакомых — только отошедший от дела музыкант, но и ему до губернаторских «покоев» было так же далеко, как его импровизациям до концертов Чайковского. Всё же решил попробовать поговорить с ним, устроив настоящий допрос. Выяснил, что в чиновничьей среде у него есть всё-таки одна знакомая. Работает она заведующей отделом культуры в районной администрации. Но и от неё до «губернатора всея Камчатки» весьма далеко, хотя уже стало чуть «горячее».

Что же, не боги горшки обжигают. Прошу музыканта, чтобы звонил ей и договаривался о встрече с директором серьёзного оборонного предприятия «СибАтом». Вопрос, как говорится, на месте.

По дороге заезжаем в хороший универмаг, где я, как в кино, одеваюсь с ног до головы. «Ты как будто только что вышел из заключения», — пошутил Николай. Благо банковский кредит не имел целевого назначения, как ещё совсем недавно деньги на соцпредприятии, и на него можно было скупить небольшой магазин.

Когда одевание с деталями, типа платочка в кармане и прищепки для галстука, было закончено, Николай ахнул: «Не директор — министр». Вид у меня был более чем респектабельный. Картину дополняла респектабельная же седина, отвоевавшая себе, увы, немало места с потерей сына.

Наличие бланков предприятия, а если потребуется, и солидной чековой книжки документально подтверждало мою представительность. В общем-то, совсем недавно, всего года четыре назад, я и одевался не в джинсы, и галстук был на месте, и решал вопросы финансовой жизни или смерти крупного оборонного предприятия в высоких министерских кабинетах, не забывая заглядывать в Ленинскую библиотеку в центре столицы и писать книги. В ту пору не мог я даже предположить, что грянет перестройка и придётся с нуля начинать собственное «буржуйское» дело, причём не где-нибудь рядом с банком в красивом офисе или на отцовском мясокомбинате, а прыгать в засаленных джинсах по воняющим рыбой грузовикам и складам, выполняя функции и кладовщика, и грузчика, и товароведа, на самом краю уходящего в небытие Советского Союза.

Но в этот день, вооружившись костюмом, запонками и всем остальным из прошлой жизни, на осторожную служащую исполкома я произвёл весьма благоприятное впечатление и попросил представить меня председателю Елизовского райисполкома. Предварительно мы напечатали письмо с просьбой походатайствовать перед высшим начальством области о вывозе рыбы с гарантией выполнения мной встречных обязательств по поставке отделочных материалов.

Тогда, в период разрушительной финансовой системы, вовсю процветал бартер, то есть обмен «ты мне — я тебе». Для Камчатки рыба была единственной валютой, как для Иркутска лес и нефтепродукты, на которых несколько новоявленных биржевиков сделали себе состояние. Впрочем, вытряхнутое у них «коллегами» уже в Америке. Используя некоторые знакомства, в том числе родственные в Иркутске и особенно в Ангарске, можно было действительно приобрести пиломатериалы, линолеум, ДВП, ДСП и выполнить данное слово. Райисполком как раз достраивал клуб, и им позарез нужна была помощь с обеспечением материалами.

Председатель исполкома оказался в недавнем прошлом и сам директором погибшего от перестройки предприятия. В результате быстро проникся доверием ко мне, не понаслышке знающему все производственные беды. Любезная секретарша вскоре занесла чай и по рюмочке хорошего дагестанского коньяка из прошлых времён. В результате он не только подписал письмо, но и позвонил своему приятелю — начальнику общего отдела областной администрации — с просьбой оказать нам содействие.

С гарантийным письмом, подписанным председателем райисполкома, мы с музыкантом в тот же день, не переодеваясь, пошли по кабинетам чиновников и обаятельных чиновниц Петропавловска-Камчатского, даря цветы, конфеты и даже шампанское. Работая заместителем директора по экономике, я хорошо изучил тактику общения, тональность и манеру разговора и во властных кабинетах, и в приёмных. В общем, удалось нам эту задачу решить максимально быстро, пройдясь по многим кабинетам и собрав нужные подписи.

Начальник общего отдела уже назавтра, не мешкая, подписал документ у «самого». Так фантастически быстро мы получили разрешение на вывоз наших сорока тонн. Я радостно позвонил в Иркутск, имея на руках вожделенную бумагу с подписью и синей печатью. На следующий день прилетел компаньон на грузовом самолёте. Рыночные «друзья-разбойники» только ахнули, удивившись могуществу и связям «моего директора», который за два дня их фальшивку превратил в подлинный документ. Сильных уважают и они. Дивидендом явилась бесплатная погрузка в самолёт рыбы, несмотря на уплывающий от них тридцатипроцентный барыш от обратной сделки. Им важно было, чтобы у директора «СибАтома», вхожего в высокие кабинеты, осталось хорошее впечатление от их «законопослушной» рыночной конторы. Земля круглая и на Камчатке.

Наконец-то, после восемнадцати тяжёлых дней пребывания в Петропавловске-Камчатском, после всех рисков, после решения всех головоломных задач, в аэропорту родного Иркутска приземлился «свежеиспечённый» кандидат в капиталисты с грузом, то есть я.

Вскоре ночное поле грузовой части аэропорта прорезали фары более десятка встречающих диковинный груз машин. Закипела разгрузка.

Когда под утро разгружались в холодном складе на территории нашего предприятия, «тренер»-директор лично проверял водителей на предмет хищения. Несколько водителей сполна получили холодной рыбиной, найденной им под сиденьями. Жёстко, конечно. Но было приятно напоследок почувствовать ещё чей-то локоть в начинающемся на многие годы театре одного актёра — под скупым и не очень одобряемым у нас названием «Мой личный бизнес».

Купил — продай

В ту пору торговлю нередко презрительно называли «купи-продай». Два коротких слова, четыре слога: ку-пи-про-дай. Что такое «купи», на примере Петропавловска-Камчатского я уже примерно показал: насколько сложным бывает этот процесс, с какими рисками он связан, какой изобретательности требует. Но свои трудности есть и во втором акте пьесы, обозначенном словом «продай» (на различных этапах соотношение сложности этих процессов, конечно, меняется).