Читать книгу "Королевство на грани нервного срыва - Надежда Первухина"

— Что же ты теперь будешь делать? — механически произнесла я. Губы не слушались. Я чувствовала, что распадаюсь, превращаюсь в набор молекулярных решеток, которые, в свою очередь, взрываются, и свободные молекулы взрываются тоже. Мне едва хватало сил держать себя.

— Делать? — Оно затягивало в свою минус-бесконечную тьму. — Это понятие ко мне неприменимо. — И ты ничего не делай, просто иди ко мне.

Я увидела, как пальцы моей левой руки уже не пальцы, а молекулярная россыпь. Я закричала, я заставила себя сдвинуться с места и удариться всем телом о раскаленную докрасна гранитную колонну. Да, все вокруг раскалилось, и гранит дымился. Одежда на мне запылала, и это меня спасло. Боль, боль, боль — это невероятное счастье ощущения собственного бытия. Кричи от боли, Люция, кричи!

Полуослепшая, я ринулась прочь из зала, гонимая пламенем и тихим смехом, в котором звучали слова:

— Понадоблюсь — позови…

Глава вторая

УЖАС

Спасибо маме Сюзанне, она наградила меня мощным голосом. На мой безумный вопль сбежалось без малого все население замка. Увидев меня на пороге Скриптория, в обуглившейся одежде, обожженную, вопящую, слуги, слава им, не растерялись. Они решили, что герцог Монтессори, известный своим человеколюбием, поджег меня, нарушившую запрет переступать порог Скриптория. Группа под предводительством Сюзанны быстро и осторожно подняла меня и понесла в покои, по дороге выкрикивая подскакивающим волонтерам, что нужно для моего оживления. Группа под предводительством Фигаро кинулась в Скрипторий проверить не поджег ли герцог и себя, но на пороге зала с колоннами поразилась тому, что зал покрыт инеем, нет никакого запаха дыма и в комнате герцога стоит пугающая тишина.

— Мессер Фигаро, — молвили бесстрашные вассалы моего супруга. — А вдруг с его светлостью что-то случилось в кабинете? Вдруг там возник пожар, ее светлость выбралась, но дверь заклинило и…

— Нужно просто войти в кабинет герцога, — сказал Фигаро.

— За это положена немедленная смерть, — проговорил кто-то. — Раз уж он собственную жену не пожалел…

— Это все бабья болтовня, — резко сказал Фигаро. — Кто войдет в кабинет? Вместе со мной, разумеется.

Наступило стыдливое молчание сильных мужчин, которым не к лицу трусость, но не в этом случае.

— Понятно, — бросил Фигаро. — Пойду один. И если его светлость жив, я посоветую ему всех вас уволить, дармоеды. У кого с собой есть оружие? Желательно эспадрон или шпага.

— Возьмите эспадрон моего господина, — подал ломкий голосок тринадцатилетний оруженосец рыцаря, который в данный момент укрывался в уборной, изображая ужасную кишечную активность.

— Спасибо, мальчик, — сказал Фигаро.

— И… Я пойду с вами, — решился оруженосец.

— Как твое имя? — осведомился Фигаро.

— Ливий Лемонти, мессер домоправитель.

— Назначаю тебя моим помощником и командором замковой охраны. Охрану наберем новую. Если останемся живы.

— Да, мессер Фигаро.

— Идемте, мессер Ливий.

И Фигаро чуть ли не строевым шагом пошел к двери кабинета, а за ним шел, полыхая ушами от гордости, новый командор охраны тринадцати лет от роду.

И вот свершилось. Фигаро распахнул дверь, которую запрещено было открывать всему миру. Даже смерть, обычная, естественная смерть, случающаяся с каждым человеком на этой Планете, наверное, замерла бы перед этой дверью, дрожа от непонятного страха. Но черная дыра, когда-то носившая имя Хелена, не боялась ничего и никого, разве только самой себя.

Великий поэт Альбино Монтессори сидел за своим рабочим столом, прямой как стрела. Но осанка — это, пожалуй, все, что осталось опознаваемым в нем. Тело поэта — и выше стола, и ниже — было сплошь покрыто массой отвратительных белесых червей. Собственно, тела уже не было — черви с непрестанной свирепостью глодали его кости, внутренности, высыпались через ребра, опустошали череп. Даже одежда была изглодана — кроме золотых пуговиц камзола да заколки, что держалась на остатках волос.

— Крепись, дитя, — не своим голосом приказал Фигаро Ливию, когда тот издал рвотный всхлип. — Скорей выйди и глубоко дыши.

Ливий оказался сильным мальчиком. Он вышел из кабинета с лицом белее мела, несколько раз глубоко вздохнул.

— Что? — кинулись к нему вассалы, чувствующие стыд и вину за свою трусость, особенно перед мальчишкой.

Ливий еще несколько раз глубоко вздохнул и хотел было заговорить, но тут из кабинета вышел Фигаро и закрыл за собой дверь. И тут все поняли, что дело неладно — при этом из кабинета вырвалась такая волна смрада, что многие закаленные рыцари оказались слабее желудком, чем мальчик Ливий, — их тут же вырвало.

— Стыдитесь, — укорил их Фигаро. — Мессеры! Я должен сообщить вам скорбное известие. Наш господин, герцог Альбино Монтессори, сюзерен Кастелло ди ла Перла, величайший поэт нашего времени, скончался. Обстоятельства смерти непонятны.

— Его убили? Может быть, его убила жена?

— Не думаю. Скорее, его поразила десница судьбы. Тело его находится в ужаснейшем состоянии, и это зрелище смогут выдержать только самые крепкие из вас. Мне необходимы помощники, которые помогут собрать все, что осталось от тела его светлости, и поместить… Здесь нужен сундук, сплошь окованный железом. Мессер Ливий, я поручаю вам отправиться к слугам и приказать им принести такой сундук. Найдите Патриццо, он держит ключи от кладовых и рухольных, он быстро найдет все необходимое. Еще нам понадобятся кожаные фартуки и перчатки, два совка для угля и несколько скребков, которыми пользуются поломойки.

— Но что произошло? — крикнул какой-то тугодум.

— Сударь, прошу вас сопроводить мессера Ливия. Возвращаться вам необязательно. С вашими тугими мозгами вы нам вряд ли пригодитесь. На дуэль вызовете меня позже. Но не советую. Не до этого.

Бедный рыцарь-тугодум, скорее всего, и не помышлял о дуэли — лицо Фигаро не предвещало ничего хорошего в ближайшие десять лет как минимум. К слову сказать, рыцарь сей попросил расчет, едва прошли положенные дни траура. Впрочем, тогда многое стало меняться в Кастелло ди ла Перла…

Фигаро из недоумевающей и довольно жалкой толпы оставшихся с ним вассалов отобрал пятерку самых крепких, а остальным посоветовал идти за полировальной жидкостью для парадных доспехов — грядущие похороны великого герцога должны сопровождаться прилично облаченной гвардией замка, а не разгильдяями, у которых из-под лат торчат солидные пивные животы.

Командор Ливий не подвел — он оперативно нашел Патриццо и, не посвящая его ни в какие страшные новости, заполучил сундук, в который могли поместиться два росских медведя, а не то что бренные останки герцога; кожаные фартуки, которыми в основном пользовались кузнецы, и кожаные же перчатки. Совками, скребками и даже несколькими щетками для чистки одежды скорбную команду снабдила старшая горничная. Шепотки и слухи по замку при этом поползли один страшней другого, но что могло быть страшней смерти герцога? Тем более что герцогиня, получив страшные ожоги всего тела и потеряв три пальца на левой руке, впала от боли в бессознательное состояние. Сюзанна с верными служанками поместили ее в ванну с почти ледяной водой — благо во дворе было предостаточно снега и льда. Немедленно были приготовлены отвары целебных трав и кореньев и в них лежали, пропитываясь, бинты из тончайшего шелка из Яшмовой империи — Сюзанна не пожалела эту драгоценную ткань, ибо только ее, почти невесомую, можно было прикладывать к огромным багровым волдырям, почти сплошь покрывавшим тело Люции.