Читать книгу "Я ненавижу тебя, только не бросай меня. Пограничные личности и как их понять - Хэл Страус"

Прогресс в исследованиях и лечении

С момента публикации первого издания этой книги в исследовании причин ПРЛ и его лечении был достигнут немалый прогресс. Наше понимание биологических, психологических и генетических предпосылок психических болезней постоянно улучшается. Раскрываются взаимодействия различных частей мозга и взаимосвязь эмоций и мотивации поступков. Растет осведомленность о роли нейромедиаторов, гормонов и химических реакций в мозге. Изучается генетическая уязвимость, возможность включения и выключения отдельных генов и влияние отдельных событий в жизни на формирование личности. Развиваются новые психотерапевтические техники.

Долгосрочные исследования подтверждают, что со временем многие пациенты выздоравливают и еще большее число наблюдают заметные улучшения. На протяжении десятилетия 86 % пограничных пациентов добивается устойчивого ослабления симптомов, и почти половине из них требуется на это только два года. Тем не менее, несмотря на ослабление определяющих симптомов, многие из пациентов продолжают испытывать трудности в социальной, рабочей и школьной среде. Хотя доля рецидивов довольно высока (34 %), по прошествии десяти лет половина пациентов достигает полного и окончательного выздоровления с восстановлением функциональности в общественной и профессиональной жизни[26][27]. Многие пациенты с ПРЛ наблюдают улучшение даже без системного лечения, хотя непрерывная терапия все же ускоряет выздоровление[28].

Вопрос пограничной «патологии»

В той или иной степени все мы страдаем от тех же проблем, что и пограничные личности: угроза расставания, страх быть отвергнутыми, смятение по поводу своей идентичности, чувство опустошенности и скуки. Скольким из нас приходилось иметь напряженные и нестабильные отношения? Или иногда впадать в ярость? Или переживать экстатическое состояние? Или бояться одиночества, переживать скачки настроения, действовать себе во вред?

ПРЛ как минимум должно служить нам напоминанием о том, что грань между «нормальным» и «патологическим» иногда бывает очень тонкой. Значит, мы все в большей или меньшей степени проявляем симптомы пограничной личности? Ответом, скорее всего, будет «да». Ведь, в самом деле, многие из читателей первой главы наверняка подумали, что все это очень похоже на вас или на какого-то вашего знакомого. Однако разница в том, что не всех из нас этот синдром контролирует настолько, что нарушает – или, наоборот, регулирует – нашу жизнь. ПРЛ с характерными для него крайними проявлениями эмоций, поведения и мыслей представляет одновременно лучшие и худшие черты человеческого характера и общества начала XXI века. Исследуя глубины и границы расстройства, мы можем столкнуться лицом к лицу с нашими самыми уродливыми инстинктами и самыми лучшими способностями, а также пройти тяжелый путь, разделяющий их.

Глава 2. Хаос и пустота

Все для них – каприз. Они безмерно любят того, кого совсем скоро будут без причины ненавидеть.

Томас Сиденхэм, живший в XVII веке английский врач об «истерике» – аналоге сегодняшнего ПРЛ

«Иногда мне кажется, что я одержима дьяволом, – говорит Кэрри, социальный работник психиатрического отделения большой больницы. – Я не могу понять себя. Я только знаю, что эта моя пограничная личность заставила меня жить так, что я всех отсекла от себя. Так что мне очень, очень одиноко».

Кэрри поставили диагноз ПРЛ после 22 лет терапии, лекарств и госпитализаций по причине различных психических и физических заболеваний. К тому времени ее медицинская карта напоминала потрепанный паспорт, все страницы которого были покрыты штампами различных психиатрических «территорий», через которые она путешествовала.

«Я много лет переходила из больницы в больницу, но так и не нашла врача, который понял бы меня и знал бы, через что я прохожу».

Родители Кэрри развелись, когда она была еще младенцем, и до 9 лет ее растила страдающая алкоголизмом мать. После этого на протяжении 4 лет о ней заботились в школе-интернате.

В 21 год постоянная подавленность заставила ее обратиться за лечением; в то время ей диагностировали депрессию и назначили соответствующее лечение. Несколько лет спустя она начала страдать от резких перепадов настроения, и ее лечили от биполярного расстройства (маниакально-депрессивный психоз). На протяжении этого периода она неоднократно злоупотребляла препаратами и много раз резала себе запястья.

«Я резала себя и страдала от передозировки транквилизаторов, антидепрессантов и других препаратов, которые мне прописывали, – вспоминает она. – Для меня это превратилось, по сути, в образ жизни».

Около 25 лет у нее появились слуховые галлюцинации и серьезная паранойя. Тогда ее впервые положили в больницу и поставили диагноз «шизофрения».

Позднее Кэрри неоднократно госпитализировали в кардиологическое отделение с сильными болями в груди, которые каждый раз возникали на нервной почве. Она проходила через периоды переедания и голодания; на протяжении нескольких недель ее вес мог колебаться в пределах 30 кг.

В 32 она подверглась жестокому изнасилованию со стороны врача в госпитале, где она работала. Вскоре после этого она вернулась в школу и оказалась вовлечена в сексуальную связь с одной из своих женщин-профессоров. К 42 годам в ее медицинской коллекции были почти все мыслимые диагнозы, включая шизофрению, депрессию, биполярное расстройство, ипохондрию, невроз, нервную анорексию, сексуальную дисфункцию и посттравматическое стрессовое расстройство.

Несмотря на психические и физические проблемы, Кэрри довольно неплохо справлялась со своими профессиональными обязанностями. Хоть она и часто меняла место работы, ей удалось защитить докторскую степень по социальной работе. Она даже смогла какое-то время преподавать в небольшом женском колледже.

Ее личные отношения, однако, были крайне ограниченны. «Все мои отношения с мужчинами сводились к тому, что я подвергалась сексуальному насилию. Несколько мужчин хотели жениться на мне, но у меня есть большая проблема со сближением и с физическими прикосновениями. Я этого не выношу. Мне хочется убежать. Пару раз я была помолвлена, но мне пришлось разорвать отношения. Я не могу даже представить себя чьей-то женой».

Что касается друзей, она говорила: «Я очень сосредоточена на себе. Я говорю все, что думаю, чувствую, знаю или даже не знаю. Мне очень тяжело интересоваться другими людьми».