Читать книгу "Флагманы Победы - Николай Скрицкий"

К началу июля выявилась угроза Таллину. Главком Северо-Западного направления К.Е. Ворошилов приказал командованию Балтфлота выставить засаду сухопутных частей южнее Таллина, вести разведку и лишние корабли отправить на восток. Не располагая войсками, В.Ф. Трибуц мог выставить в качестве заслона лишь небольшие флотские подразделения. Не оставалось времени строить укрепления, ибо со стороны Риги уже двигались на Таллин войска противника. В воспоминаниях Н.Г. Кузнецов сокрушался, что не пришло в голову решение стянуть для обороны столицы Эстонии всю 8-ю армию. Однако в Наркомате ВМФ твердо решили оставить флагманский командный пункт именно в Таллине, ибо только оттуда можно было управлять гарнизонами на Ханко и на островах. Решение поддержал и Сталин, сказав: «Таллин нужно оборонять всеми силами». За лето удалось построить три линии обороны, основанные на заброшенных укреплениях времен Первой мировой войны. Части 10-го стрелкового корпуса, боевые корабли, береговая артиллерия, зенитная артиллерия и авиация флота остановили продвижение противника и заставили его подтянуть подкрепления. 19 августа неприятель перешел в наступление на первый оборонительный рубеж. Несмотря на значительные потери от огня корабельной и береговой артиллерии, гитлеровцы решительно продвигались вперед. 25–27 августа бои шли на последней линии обороны. В этой ситуации 26 августа Кузнецов получил разрешение Ставки вывести корабли и войска для обороны Ленинграда[43].

Переход прикрывали две подводные лодки южнее Хельсинки и морская авиация (от Кронштадта до острова Гогланд). Боевые корабли распределили на три отряда, которым предстояло прикрывать переход четырех конвоев на определенных участках маршрута. После полудня войска, оборонявшие Таллин, перешли в наступление, оттеснив противника местами до нескольких километров, и вернулись в Таллин для погрузки. Корабли и суда вышли на рейд утром 28 августа. Отход войск и посадку на суда прикрывала корабельная и береговая артиллерия. На переходе неприятельские самолеты и торпедные катера наносили удары по судам конвоев. Но главную опасность представляли мины. После подрыва нескольких кораблей и судов В.Ф. Трибуц приказал до рассвета встать на якоря. Днем 29 августа отряд главных сил прибыл в Кронштадт. За ним постепенно подходили конвои. Всего на переходе из 195 кораблей, транспортов и вспомогательных судов погибло 53, в основном от мин. Из 23 тысяч бойцов на дно ушли 4 тысячи, однако боевое ядро флота и большая часть войск прибыли к цели и влились в оборону Ленинграда. В сентябре-октябре после упорной защиты были оставлены острова Моонзундского архипелага, на которые гитлеровцы осуществили несколько высадок десанта.

Ханко оставался последним пунктом, далеко оторванным от главных сил. Несмотря на сложное положение в полуокружении, защитники полуострова не только отбивали нападения противника, но и сами один за другим захватывали десантами окружающие островки. Держался и островок Осмуссар с сильными береговыми батареями. Лишь в конце ноября организовали вывоз войск с Ханко. К 2 декабря в Ленинград было переброшено более 22 тысяч из 27 тысяч защитников. В октябре и ноябре эвакуировали также 10 тысяч человек с Гогланда, Бьёркё и других островов Финского залива[44].

В общем, на приморских направлениях основным результатом действия флота явилась оборона портов и островов, задерживавшая на дни, недели и месяцы наступление противника и сорвавшая замысел «молниеносной» войны. Моряки приковали значительные силы неприятеля в критический период обороны Ленинграда. Именно потому Н.Г. Кузнецов уже 29 июня требовал оборонять как Моонзундский архипелаг, так и Ханко до последней возможности.

Среди неудач и отступлений следует отметить успешную деятельность морской авиации Балтийского флота, которая наносила удары по портам противника и ставила мины в его водах. Наиболее примечательным событием явилась бомбардировка Берлина. Она была задумана как ответ на первую бомбежку Москвы в конце июля. Рассчитали, что если самолеты с бомбовой нагрузкой пятьсот килограммов поднимутся с острова Эзель, то смогут пройти 900 километров до столицы Германии за три с лишним часа и вернуться. После проверок Кузнецов доложил Ставке, и Сталин утвердил предложение, но назначил наркома ВМФ ответственным за выполнение операции. Потребовалось время, чтобы 15 самолетов ДБ-3 перебросить на Эзель, завезти необходимые запасы горючего и авиабомб. В ночь на 8 августа после предварительной разведки бомбардировщики дошли до цели и сбросили бомбы. В Германии считали, что налет совершили англичане, однако английское радио сообщило, что 7–8 августа английская авиация на Берлин не летала. Всего за десять налетов на столицу Германии было сброшено 311 бомб, замечены 32 пожара. Сталин предложил брать на борт по две пятисоткилограммовые авиабомбы. Доводы Кузнецова, что самолеты со старыми моторами не способны выполнить такую задачу, он признал неубедительными. Однако попытки взлета с грузом в тонну кончились аварией двух самолетов, и более Сталин на повышении бомбовой нагрузки не настаивал[45].

В середине августа Кузнецов хотел выехать на Балтийский флот, но задержало наступление неприятеля под Одессой. Только в конце месяца он получил разрешение Ставки Верховного Главнокомандования. В Ленинграде нарком ВМФ осмотрел только что отремонтированный крейсер «Максим Горький». В то время формировали первые морские отряды для боев на суше. Часть экипажа крейсера могла пойти на фронт, однако не было оружия (винтовки передали ленинградскому народному ополчению). На кораблях даже начали изготавливать ножи и сабли. Тогда еще никто не знал, что балтийцам придется послать на берег свыше 125 тысяч человек, сформированных в семь бригад и другие подразделения. 30 августа Кузнецов побывал в Кронштадте и выслушал отчет о Таллинском переходе, 31 августа он прибыл на форт Красная Горка. Так как 8-я армия отступала, оборону у форта занимали моряки, но им недоставало оружия. Наркому пришлось дать разрешение отбирать оружие у неорганизованно отходивших бойцов. В дальнейшем моряки с помощью береговой и корабельной артиллерии удержали форт и плацдарм у Ораниенбаума, оказали большую помощь в обороне и наступлении. Можно считать, что именно артиллерия флота явилась основной силой, которая преградила неприятелю путь к Ленинграду.

В начале сентября германские войска у Ивановских порогов вышли к Неве. Кузнецов узнал об этом от женщины, позвонившей по городскому телефону в Смольный. На другом берегу реки строили береговые батареи моряки. Они и начинали борьбу с неприятелем, остававшимся за Невой до конца блокады. Вскоре морякам пришлось создавать Невскую морскую укрепленную позицию, высаживать десанты под Шлиссельбург[46].

Город оставался в критическом положении. Корабельная артиллерия составила основную огневую силу обороны. Гитлеровцы в сентябре бросили значительные силы авиации, которые тяжело повредили линкор «Марат»; имели повреждения и другие корабли. Когда после возвращения Кузнецов встретился со Сталиным, тот, выслушав доклад об обстановке, сказал, что положение исключительно серьезное, и приказал: «Составьте телеграмму командующему и отдайте приказание, чтобы все было подготовлено на случай уничтожения кораблей». Уже с конца августа на флоте готовили предварительный план минирования кораблей. Но решение о начале минирования было слишком серьезным. Николай Герасимович ответил, что его авторитета будет недостаточно, ибо флот подчинен Ленинградскому фронту и нужна подпись самого Верховного главнокомандующего. Сталин предложил подписать документ у начальника Генерального штаба, но и Б.М. Шапошников не решился. Он с Кузнецовым принес подготовленную телеграмму Сталину, однако тот телеграмму не подписал и оставил у себя. Позднее Николаю Герасимовичу пришлось напомнить о ней, когда в Москву пришла телеграмма, обвинявшая В.Ф. Трибуца в паникерстве и преждевременном минировании кораблей[47].