Читать книгу "Я – второй Раневская, или Й – третья буква - Георгий Милляр"

Кстати, в «коммуналке», наполненной перебранками и кухонным чадом, «бывший барчук» жадно впитывал новые впечатления: запоминал манеры, привычки и характеры своих соседей. И ему это потом здорово пригодилось – все это он использует для работы над своими персонажами.

И в 1924 году, когда Милляр приобрел «солидный» опыт работы на сцене, он решил поступить в Школу юниоров при Московском театре Революции (сегодня – Театр имени Маяковского). Ею руководил тогда Всеволод Мейерхольд. В двадцатые годы он гремела слава по всей Москве. Георгий грезил попасть к нему. Но мать Елизавета Алексеевна была категорически против: ее сын не будет актером никогда! Но Георгий уже «заболел» сценой, остановить его было невозможно.

…На экзаменах его попросили показать пантомиму. Он изобразил что-то и понял, что это «что-то» не очень понравилось комиссии. Потом попросили его прочесть басню. Прочел, но неуверенно – как в полубреду. Последняя надежда угасла, охватило отчаяние.

Но затем его попросили станцевать. И он так это потешно изобразил, что ни один из членов приемной комиссии не смог остановить его – так всем понравились его уморительные движения. Комиссия была покорена.

И он был принят. Правда, уже педагоги во время учебы поначалу относились к новому студенту настороженно: у Милляра была не очень обычная внешность. Более того – у него была ужасная дикция. Однако и то, и другое позже пригодилось неимоверно. Режиссеры поняли, как можно использовать эти недостатки – играть стариков и уродцев.

«Феномен Милляра заключается именно в том, что он в творчестве своем является продолжателем высочайших традиций российской культуры, – уверяет режиссер Юрий Сорокин. – Начиная от скоморохов, шутов, юродивых – до величайших современников, с которыми ему приходилось общаться и работать. Это и Мейерхольд, и Гарин, и Мартинсон. То есть, обладая всеми знаниями и умениями и переработав их, Милляр вырос в фигуру мирового значения».

«ОТ РОДНЫХ ПОЛУЧИЛ

напутствия самые безнадёжные. При таком пессимизме плюс больной гриппом – температура и так далее – чувствовал себя как в опьянении».

«ПО СВОИМ ПСИХОФИЗИЧЕСКИМ

данным я был тяжелым учеником, и многие преподаватели бросили бы меня, если бы не чувство профессиональной любознательности… «Консилиум» педагогов долго не мог предрешить исхода ни за, ни против, и поэтому меня не выгоняли…»

«КОМПОЗИТОР ПОПОВ

сел за рояль и попросил меня что-нибудь станцевать – вот тут меня задёргало на какие-то нечеловеческие движения, остановить которые было уже невозможно. Это и решило мою судьбу. Таким образом, то, о чём мечтал и мысленно себя готовил с детства, совершилось случайно, по непредвиденным обстоятельствам!»

* * *

«На сцене я был Мокроносовым, аптекарем, герцогом, графом… Но всегда хотел сниматься в кино»

Уже в свои 20 лет в спектаклях Школы Юниоров Милляр играл стариков. И у него это здорово поучалось. Он вяло шаркал ногами, суставы как будто не гнулись, моргал как будто подслеповатыми глазами. Он демонстрирует абсолютную немощь человека, прожившего уже восемьдесят лет. Но как только для роли требовалось скакать галопом, прыгать через заборы, отплясывать гопак, Милляр преображался в мгновение ока. На самом деле так оно и было: коллеги вспоминают, что по жизни Милляр был сгустком энергии, бодрым и здоровым человеком.

В 1927 году, когда Георгий Милляр закончил учебу, он легко поступил в труппу Московского театра Революции, где проработал до 1938 года. Там он сразу занял «нишу» характерного актера. Его роли хорошо помнят заядлые театралы: герцог Альбано («Озеро Люль»), Мокроносов («Конец Криворыльска»), Пикель («Гоп-ля, мы живем»), аптекарь («Ромео и Джульетта»), Атташе («Голгофа»), Болтиков («Инга»), Имангужа («Поэма о топоре»), мистер Гоукер («Улица радости»), граф Людовико («Собака на сене»).

Сначала у Милляра как будто бы карьера шла хорошо. Его уважали в театре, любили зрители. Однако самого Георгия его положение тяготило. Его манил кинематограф. И в 1941 году он ушел из театра…

В кино Георгий Милляр начинал с эпизодов. Первую большую роль – царя Гороха – он получил в киносказке Александра Роу «По щучьему велению». Для режиссера это тоже был дебют. И дебют оказался великолепным: самодвигающаяся печка, пятящиеся задом гуси, говорящая щука настолько понравились не только детям, но и взрослым, что режиссеру тут же заказали новую сказку, которая должна была бы рассказывать о борьбе добра и зла. Так появилась «Василиса Прекрасная».

«МИЛЛЯР ВООБЩЕ

по духу был молодой человек, наверное, и Господь ему Бог дал такую долгую жизнь, потому что вот его дух, его настрой – он всегда был какой-то молодецкий, несмотря на его возраст».

Из воспоминаний коллеги Милляра С.Николаевой.

* * *

На главную роль в сказке «Василиса Прекрасная» сказочного русского богатыря Александр Роу пригласил красавца Сергея Столярова. Его утвердили легко. А кого «назначить» на роль Бабы Яги? Режиссер долго не мог определиться. Какой она должна предстать перед зрителями? Как она вообще может выглядеть? На эту роль пробовались многие известные актрисы. Даже сама Фаина Раневская!

Но все сомнения режиссёра развеял Жорж. Он твердо сказал: «Не женская это роль!» Тогда ещё не было жанра фильма ужасов, и Милляр стал в нём первопроходцем. Потому сам и решил придумать образ Бабы Яги. «В Ялте я старушку увидел, – рассказывал Милляр. – Она пасла коз на Чайной горке. Это была старая гречанка, на спине – горб, нос крючком. Во взгляде – злость. Опирается на корявую палку. Ну чем не Баба Яга? А еще богатый материал мне дала соседка по моей коммуналке. Характер у нее был ужасный, склочница, ей надо было обязательно кого-нибудь поссорить».

Кроме того, он изучил труды специалистов по фольклору. Кто такая Баба Яга? Что у неё за избушка, почему у избушки курьи ножки? Какой у нее возраст? Что с семьей? Какими чертами характера и профессиональными склонностями выделяется? Наконец он понял, что Баба Яга – это просто людоед. А образ кровожадного упыря ему был близок.

Для этой роли Милляр нашел новые краски. Его глаза загораются змеиным блеском, старуха злобно хрипит, угрожая, злорадствуя. Актер был беспощаден к своей героине. Он сыграл врага хитрого и коварного.

И практически сам изобрёл костюм и грим Бабы Яги – грязные лохмотья, в которые завернулся с ног до головы, взлохмаченные седые патлы, большой нос с бородавками, торчащие клыки. Баба Яга Милляра получилась не просто страшной, а зловещей. Но зрителям она очень нравилась!

Коллеги вспоминают: на роль Бабы-Яги Милляр «нагло» напросился и сыграл аж три роли в одном фильме: гусляра, старика отца и Бабу Ягу. Однако в титрах его указали только раз. В рецензиях критики недоумевали, почему в титрах не указана фамилия актрисы, сыгравшей Ягу? А «актриса» и озвучивала роль «сама». «Бывают такие старушки с прокуренными голосами», – скрытничал Милляр.