Читать книгу "Те же и Скунс-2 - Мария Семенова"

Молодой человек шёл и улыбался своим мыслям, он был доволен. Долгие недели он ездил на Невский и посещал там вполне определённый книжный лоток, но разбитная продавщица не предлагала ему новых изданий, предпочитая в упор не замечать постепенно мрачневшего покупателя. Потом, в один прекрасный день, женщину у лотка сменил парень – кудрявый, темноглазый, с лицом, каких много в южной России. Молодого человека сначала насторожила эта замена, но лоточник тут же сосватал ему альбом о храмах православного Петербурга. Пришлось купить… И, соблюдая всю мыслимую конспирацию, отправиться в Пушкин.

Молодой человек ждал западни, но скоро у него отлегло от сердца. В заветном абонентском ящике на Ленинградской улице его безо всяких подвохов ждал привычный конверт. С фотографией коротко стриженого парня, лаконичной сопроводиловкой и хорошим задатком.

Если гражданин государства Российского зарабатывает в течение года больше двенадцати миллионов, его начинают считать жутко богатым и взимать дополнительные налоги. Двенадцать миллионов – это примерно две тысячи долларов. Молодой человек привык тратить большие суммы в течение одного месяца. Так что задаток, опять-таки превышавший годовой доход статистического гражданина, пришёлся весьма кстати. Не говоря уже обо всей сумме, которая теперь, после успешного выполнения, была практически в кармане…

Оскудевший было финансовый ручеёк вновь весело зажурчал, радуя душу.

Был, правда, один небольшенький нюанс. Раньше – во времена весёлой лоточницы – содержимое предварительных конвертов несколько отличалось от нынешнего.

Там «клиенту» ещё и давали характеристику. Ему заказывали полных и окончательных негодяев: владельца подпольного заводика, производившего отраву в бутылках, чиновницу по недвижимости, разбогатевшую на взятках… растлителя малолетних из коммунальной квартиры… И куда, спрашивается, Плещеев смотрит, «Эгида»?.. Или рук на всех не хватает?

Сам он первое время все сведения тщательным образом проверял. Потом проникся доверием и прекратил трудоёмкий процесс, вынуждавший медлить с исполнением – и получением заслуженного гонорара.

А теперь, изволите видеть, сменился посредник, и про сегодняшнего «клиента» в плане морального облика не написали вообще ничего. Пожалуй, всё же надо будет уточнить. Кем он был, бандитом? Сволочным ментом вроде тех, с Ладожского вокзала, которые ребятишек приспособили грузовые контейнеры потрошить? Или…

Нет. Если уж ЕМУ заказали – парень, стало быть, заслужил. За тех, кто не заслужил, таких денег не платят. Точка. И вообще, он бы сразу почувствовал фальшь.

Он – мастер!

Молодой человек улыбнулся, поймал на ладонь снежинку и стал смотреть, как она тает. Через несколько часов наступал Новый год.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Друг дома

Мужчина и женщина

Январь не спешил радовать питерцев устойчивой зимней погодой. Снег, вроде по-деловому улёгшийся в начале ноября, продержался недолго, предпочитая с утончённым ехидством выпадать и таять каждую неделю. Вот и в этот вечер резкий ветер нёс нечто, сыпавшееся предположительно с неба и откладывавшееся на уличном асфальте обильной тающей кашей. Она звучно хлестала по днищам автомобилей и разлеталась из-под колёс, заставляя немногочисленных пешеходов шарахаться от поребриков. В такую погоду, когда «дворники» тщетно силятся соскрести налипающие хлопья, а изнутри стёкла немилосердно потеют, превращая огни светофоров и встречные фары в большие мутные звёзды, – всё, что нужно для счастья неопытному водителю, так это сложное маневрирование на запруженной городской магистрали. То, что доктор прописал. Бесценный опыт. Плюс райское наслаждение…

«Жигулёнок-троечка» цвета рыжей охры, с чёрным капотом (последствия давней травмы, полученной оставленным во дворе автомобилем при таинственных ночных обстоятельствах) двигался по Адмиралтейской набережной в левом ряду, за две версты готовясь к повороту возле Исаакия. Светловолосая девушка, сидевшая за рулём, напряжённо смотрела вперёд, время от времени косясь в зеркало заднего вида и болезненно закусывая губы на недовольные гудки, то и дело раздававшиеся за кормой. «Никогда не обращай внимания, – наставлял папа. – Пусть гудят: в случае чего не им в происшествие попадать…»

Папе, с его тридцатью годами за баранкой, говорить было легко. А у Даши в данный момент происходил самый первый самостоятельный выезд, и она стискивала руль такой мёртвой хваткой, что, если бы прямо сейчас в самом деле ЭТО СЛУЧИЛОСЬ, и она, оборвав ремень безопасности, улетела бы сквозь лобовое стекло, – руль, выдранный с корнем, совершенно точно остался бы у неё в руках.

Права у неё вообще-то были давно. Однако автомобиль в семье Новиковых традиционно считался делом мужским. Папа знай рассуждал, как с удовольствием передал бы ржавеющий агрегат справному зятю: пусть возится… Опять же и «гонять» туда-сюда почём зря за рулём родительской машины Даша особенно не стремилась. Так что на сегодняшний подвиг её вдохновили вовсе безвыходные обстоятельства. Надо было поспеть в десять разных мест по делам, касавшимся научного наследия дедушки, а папа, как назло, подхватил очередную разновидность гриппа, традиционно явившегося из Гонконга. И ни на что, кроме раздачи бесплатных советов, временно не годился.

А замуж Даша так и не вышла.

Она составила по автомобильной карте маршрут, с трепетом завела семейный рыдван… и никак не могла отделаться от лёгкого изумления, обнаружив, что без папы, сидящего справа, машина выполняет всё то же, что и при нём.

Она выехала из дому в районе обеда, и поначалу всё шло хорошо. Однако потом разразился час пик, и для начала Даша угодила в объезд возле концертного зала «Октябрьский». Какая-то «персона» то ли прибывала, то ли отчаливала с мероприятия, – соответственно, простых смертных направляли задворками, по Греческому проспекту. Этот последний годился испытывать на живучесть современные танки. «Троечка» чудом не рассыпалась на колдобинах и выпирающих трамвайных рельсах, героически вывернула на Некрасова и уже у набережной Робеспьера еле затормозила перед светофором, без предупреждения выдавшим жёлтый…

…На траверзе Адмиралтейства раздражённые гудки сзади неожиданно прекратились. Не сразу осознав это, Даша бросила взгляд в зеркальце. За ней, отсвечивая золотистым металликом, мягко катился большой джип. И хотя всем известно, что на джипах ездят сплошные бандиты, – некоторым образом чувствовалось, что этот не станет понукать замешкавшегося «чайника» истошным гудком, а, наоборот, как бы даже прикроет, предоставив особо недовольным таранить свою дорогостоящую корму.

Даша сразу приободрилась, включила поворотник и благополучно вырулила по стрелке налево. Благородный «бандит» немедленно умчался вперёд и сразу исчез в хлопьях мокрого снега. «Серёжа… – невольно подумалось ей. – Вот кто водит… И за рулём такой же… тактичный… добрый…»

Она невесело вздохнула.

Впрочем, размышлять о Серёже Плещееве тотчас стало некогда: перед Дашей во весь рост поднялась проблема парковки. Ей вообще-то нужно было в Мариинский дворец, но сунуться на отгороженную площадку она не решилась. Наверняка выгонят – неча занимать служебное место! А в остальных местах не то что стоянка – даже остановка была самым бескомпромиссным образом запрещена. В том числе и на Вознесенском проспекте, куда волей-неволей пришлось проехать. Неопытная автомобилистка мучительно щурилась сквозь заляпанное лобовое стекло и была близка к панике, когда спасительная мысль осенила её. Она свернула направо, в какой-то тупичок, и там благополучно припарковалась. Заглушила двигатель и некоторое время сидела неподвижно, блаженно откинувшись на спинку сиденья и чувствуя, как отпускает напряжение. Плохо верилось, что рано или поздно она опять окажется дома, станет пить чай и посмеиваться, докладывая маме с папой о своих похождениях, и автомобильное море будет казаться ей по колено…