Читать книгу "Оборона Севастополя. 1941-1943. Сражение за Кавказ. 1942-1944 - Сергей Алексеев"

Море рядом с Севастополем у Херсонеса, Качи и Балаклавы богато кефалью. Кефаль – рыба вкусная.

Севастопольские рыбаки с давних пор славились богатыми уловами.

Оборвались теперь уловы. Море у Севастополя стало районом военных действий.

Всюду на море мины – наши, фашистские. Всюду – огонь по морю. Запретили рыбакам отплывать от берега. Даже кто-то из расторопных военных хозяйственников приспособил рыбацкие сети для маскировки своих хозяйственных складов.

Возмутились севастопольские рыбаки:

– Сети – для складов!

– Нас – как в ловушку!

Отвечают хозяйственники:

– Все равно вас в море никто под огонь не выпустит. Однако севастопольские рыбаки издавна были людьми упорными. Обратились они к командующему Приморской армией, оборонявшей Севастополь, генералу Ивану Ефимовичу Петрову.

– Война же, – сказал Петров.

– Понятно, – отвечают рыбаки.

– Там же мины, – сказал Петров.

– А мы между минами, – отвечают севастопольские рыбаки.

– Там же огонь. И наши стреляют. И фашисты стреляют.

– А мы между стрельбами, – отвечают с хитринкой севастопольские рыбаки.

Уговорили они Петрова. Дал генерал им свое согласие. Вернули рыбакам рыбацкие сети.

Атаковали теперь рыбаки командующего Черноморским военным флотом, адмирала Филиппа Сергеевича Октябрьского.

– Война же, – сказал Октябрьский.

– Понятно, – отвечают рыбаки.

– Там же мины, – сказал Октябрьский.

– А мы между минами, – опять о своем севастопольские рыбаки.

– Там же огонь. Сильнейший огонь, – говорит Октябрьский.

– А мы между стрельбами.

Уговорили все же они и Октябрьского. Дал адмирал разрешение. Стали морские сторожевые посты выпускать рыбаков на рыбную ловлю в море.

Непростой оказалась ловля. Начали фашистские летчики охотиться за советскими рыбаками. Выйдут рыбацкие лодки в море. Появляются в небе фашисты-стервятники.

Но не боялись севастопольские рыбаки этих воздушных пиратских атак. Знали: нужна Севастополю рыба.

Часто на помощь рыбакам приходили советские летчики.

Тянут рыбаки на море свои сети, а в это время в воздухе над этим местом баражируют, то есть кружат, советские самолеты, не подпускают фашистов к рыбацким лодкам.

Приметили в Севастополе: если над морем у Качи, у Херсонеса, у Балаклавы висят самолеты, значит, там рыбаки, значит, будет в городе свежая рыба – рыба нелегкого севастопольского улова.

Вещественное доказательство

Севастополь – удивительный город. Рядом идет война. Каждый день бомбят фашисты, обстреливают город, а город не только воюет – работает, учится. Даже, как в мирные дни, улицы подметают в городе. На бульварах цветы высаживают.

– Цветы? Подождут цветы!

– Нет! – отвечают в городе.

Апрель. Зацвело, зазеленело кругом в Севастополе. Затрепетало весной и нежностью.

Дивизионный комиссар Иван Филиппович Чухнов – член Военного совета Приморской армии – в один из весенних дней 1942 года выехал к бойцам на передовую. Приехал. А тут авиационный налет. Отбомбились фашисты, а затем полетели с неба листовки. Сбрасывали фашисты такие листовки на наши передовые позиции и раньше. Чего они в них только не писали!

«Севастополь снесен с лица земли», – читает комиссар Чухнов в одной из листовок. «Севастополь пуст и мертв», – читает в другой листовке. «Защищать в Севастополе больше некого», – читает комиссар в третьей. Врали фашисты в своих листовках. Пытались на наших солдат воздействовать.

Посмотрел Чухнов на листовки. Повертел их и так и этак. Покачал головой. Про себя ругнулся. Потом посмотрел на солдат. Ожидает, что же солдаты скажут.

– Бросают, – сказали солдаты.

– Читаем, – сказали солдаты.

– Брехня! – заявили солдаты.

Засмеялся Чухнов:

– Брехня?

– Так точно, товарищ дивизионный комиссар. Как же так: «Защищать в Севастополе больше некого», как же так: «Севастополь мертв»? А у нас вот другие данные.

И тут же один из солдат к Чухнову:

– Товарищ дивизионный комиссар, просим вас на минуту зайти к нам в землянку.

Направился Чухнов к землянке. Пригнулся слегка при входе. Перешагнул порог. Выпрямился. Глянул. Да так и застыл у порога. В землянке на простом, сколоченном из досок столе стояла большая орудийная гильза.

А в гильзе… А в гильзе… В гильзе стояли цветы. Розы. Майские. Пышные. Алые.

– Розы, – проговорил комиссар. Подошел. Все как-то не веря, что это розы, потрогал, понюхал. – Розы!

– Из Севастополя, – кто-то сказал из солдат.

– С Приморского бульвара, – сказал, уточнив, второй.

– От наших шефов, – добавил третий.

Оказалось, что шефы – девушки, комсомолки из севастопольской пошивочной мастерской.

Посмотрел Чухнов еще раз на розы:

– Значит, жив, не разбит Севастополь. Доказательство, вижу, у вас убедительное.

– Вещественное, – кто-то сказал из бойцов.

«Крокодил»

Откуда ее раздобыли – толком никто не знал. Одни уверяли: было это еще до Крыма. Другие: уже в Крыму. Мол, подобрали на крымских дорогах. Лежала она на боку в кювете. Оттуда сюда в Севастополь и притащили машину волоком.

Автомашина марки «ЗИС-101» была не частым в те годы явлением. Лучшей считалась маркой. Мотор у машины мощный. Кузов вместительный, длинный. Отличный ход. Отремонтировали, восстановили черноморцы автомашину. Маскировочной краской покрыли – в зеленый и черный цвета.

Как крокодил, получилась на вид машина. «Крокодилом» ее и прозвали.