Читать книгу "Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству - Николай Манвелов"

При этом на месте были убиты флагштоком два моих однокурсника… а два механика… тяжело ранены и упали без сознания.

Кроме того, тяжелый деревянный блок, окованный железом, описав дугу на конце троса, поразил прямо в череп жандармского полковника Пирамидова, стоявшего рядом с группой наших воспитанников. Пирамидов был убит на месте.

Все это произошло непосредственно перед глазами зрителей, находившихся в царской палатке, но двинувшийся корабль прикрыл своим корпусом эту кровавую картину.

Сам спуск прошел вполне благополучно, и броненосец, сойдя с порога стапеля, успел отдать оба спусковых адмиралтейских якоря, после чего его оттянуло ветром против течения Невы.

В момент всплытия кормы от высокого давления на носовой конец полоза загорелось сало на фундаменте, и облако дыма окутало всю носовую часть корабля, а на Неве загремели залпы салюта стоявших на якоре кораблей.

Через два дня состоялась печальная церемония погребения двух наших товарищей. От флотского полуэкипажа была выслана полурота матросов с ружьями и оркестром для сопровождения процессии до могилы. При опускании гробов в землю раздался салют ружейного залпа. На могилы было возложено множество венков от моряков и морских учреждений».

Но не стоит думать, что подобного рода катастрофы были характерны исключительно для Российского Императорского флота. Приведем лишь один пример. Так, 21 июня 1896 г. на лондонской верфи «Тэмз Айрон Уоркс» спускали на воду броненосец «Альбион». Сходя со стапеля, корабль поднял настолько сильную волну, что были смыты подмостки вдоль стенки, предназначенные для зрителей. Погибли 34 зрителя, главным образом – женщины и дети.

Но вернемся к процедуре спуска.

Павильон для высокопоставленных особ тщательно украшался – если позволяла погода, то доставляли даже экзотические растения из ботанических садов (если таковых не было, то пальмы и прочие фикусы брали напрокат в цветочных магазинах).

Присутствующим при спуске было положено быть в вицмундирах[24], но при лентах и орденах. В холодное время поверх вицмундира надевали форменное пальто (так во флоте традиционно именовали сухопутную шинель).

К началу церемонии прибывал почетный караул, занимали места «оркестр музыки» и хор. Приезжали высокопоставленные офицеры флота – на спуск корабля 1–го ранга (броненосцы и крейсера) прибывали руководители Морского ведомства (Генерал–адмирал или управляющий Морским министерством), а иногда – и сам император с семьей. Затем вышибались стопора, «оркестр музыки» играл «Боже, царя храни!», почетный караул брал винтовки на изготовку, и корабль, под всеобщие крики «ура!», начинал свое первое плавание.

Отметим, что все корабли, спускаемые со стапелей продольно, сходят в воду кормой вперед. Делается так потому, что кормовая часть имеет более полные обводы (очертания) и большую плавучесть, нежели нос. А это обеспечивает меньшее «зарывание» в воду.

Случалось, впрочем, что не все происходило так, как полагали устроители. Эскадренный броненосец «Двенадцать Апостолов», например, 30 августа 1890 г. так и не смог сойти на воду – «…сало, которым за несколько дней до спуска полозья были смазаны, успело за это время затвердеть и удерживало салазки», – писала газета «Одесский листок». Пришлось все повторять 1 сентября. На это раз, после традиционного молебна в присутствии управляющего Морским министерством, начальника Главного Морского штаба, Николаевского губернатора и начальника Штаба Черноморского флота, а также под радостные крики многочисленной публики корабль все–таки сошел на воды реки Ингул.

Отдельно стоит сказать о так называемой «насалке», которой смазывали полозья стапеля. Какого–либо утвержденного рецепта смеси не существовало, и каждый строитель составлял ее, исходя из собственного усмотрения. Так, при спуске в Николаеве эскадренного броненосца «Ростислав»[25] было употреблено 470 пудов (около 7,7 т) насалки, состоявшей из говяжьего сала (57 %), слойкового сала[26] (16 %), зеленого мыла (14 %) и конопляного масла (13 %). Расход смазки составил 3,52 фунта[27] на квадратный фут[28].

По традиции, инженеры и рабочие, строившие броненосец, поднесли его экипажу подарок – икону «Собор Святых апостолов». Образ был приобретен в Москве и обошелся в 750 рублей – огромные деньги для того времени. Икона была «серебряная, довольно больших размеров, с киотом из кипарисового дерева».

Попробуем проследить церемонию спуска на воду первого мореходного броненосца «Петр Великий» (первоначально он назывался «Крейсер» и был переименован к 200–летию со дня рождения императора), происходившую 15 августа 1872 г. на Галерном островке в Санкт–Петербурге.

Около 11 часов утра у стапеля стал собираться народ, а к полудню на паровой яхте «Голубка» прибыл Генерал–адмирал Великий князь Константин Николаевич, руководивший «флотом и Морским ведомством». В его честь на пяти флагштоках, установленных на новом броненосце, подняли Андреевские флаги, гюйс, Генерал–адмиральский и императорский штандарты. «Оркестр музыки» заиграл старинный Петровский марш.

Сойдя с трапа «Голубки», Великий князь поздоровался с моряками караула Восьмого Балтийского флотского экипажа (из его состава комплектовалась команда «Петра Великого»), обошел строй и поднялся на борт нового корабля. После приветствия команды, стоявшей во фрунт по бортам, Генерал–адмирал осмотрел броненосец, на палубе которого был заранее установлен бюст основателя Русского флота, украшенный цветами. Вслед за этим Константин Николаевич перешел на специальную трибуну–помост, украшенную цветами и флагами.

Теперь дадим слово очевидцам события:

«…Загремели топоры, начали выколачивать блоки, подпоры и задержники, после чего громадный броненосец тронулся плавно, при криках команды, всей публики и громе двух оркестров музыки, и без малейшей задержки сошел первый раз на воду и остановился близ эллинга на двух якорях. Картина спуска была эффектна и торжественна. Его Высочество благодарил генерал–адъютанта Попова[29] и строителя Окунева[30], пробыл после спуска еще с четверть часа, причем по чертежам спущенного монитора[31] изволил объяснить гостям международного конгресса[32] подробности постройки этого крайне замечательного броненосца, после чего в два часа пополудни отправился на своей яхточке вокруг нового монитора и затем направился к Елагину фарватеру на взморье».