Читать книгу "Сезон охоты на мужей - Дарья Калинина"

— Как же! — развеселилась женщина. — Ужин в половине девятого заканчивается. А нас Галина специально до десяти продержала, чтобы мы к ужину никак бы не успели.

— Зачем?

— Харчи экономит, — хлебнув кофе, пояснила женщина. — Пусть и не свои, а хозяйские, ей все едино.

— В чем же экономия?

— Если она пятнадцать здоровущих баб на ужин не пустит, это же какая экономия всему бюджету монастырскому. А если каждый день? Ты сама посчитай.

— И вовсе она не поэтому, — заступилась за Галину другая женщина. — Это она нас смиряет таким образом.

— Чревоугодие — это грех, — согласилась и третья женщина, печально покосившись на остатки тортика на своей тарелке. — А человек слаб. Хотите торта, девочки? Тут как раз каждой из вас по кусочку и осталось.

Думаете, подруги отказались от угощения? Как бы не так. Каждой досталось точно по куску. Торт был очень свежий. Двухслойный бисквит — один корж бесцветный, второй шоколадный — был прослоен нежным маслянистым кремом с кусочками безе. Сверху торт был полит шоколадной глазурью и украшен цветочками. У Кати на кусочке была кремовая розочка. У Наташи шоколадная бабочка, у Веры какая-то завитушка из шоколадного крема, а у Яны просто маленькая меренга.

— Словно только вас и ждали, — радовалась та женщина из прачечной, которую звали Ниной, засовывая в горящую печку пустую коробку из-под торта. — Ешьте, девчонки, набирайтесь сил, завтра еще больше работы предстоит.

Вера помотала головой.

— Не-а. Завтра никто из нас работать не будет.

— Что так?

Подруги объяснили, что завтра привезут стиралку. И Нина хлопнула в ладони:

— Порушили вы Галине всю ее учебно-воспитательную работу!

— Так ей и надо! Иезуитка!

— А кто она вообще такая? По какому праву распоряжается тут?

— Да вы что! Не знаете, кто такая Галина?

— И кто же?

— Она же родная сестра нашей матушки Анны.

Вера казалась удивленной.

— Родственница?

— Вот именно! А когда отца Анатолия с семейством нет, а отсутствуют они часто, тогда Галина с сыном здесь всем заправляют. Ох и обнаглели они от такой вседозволенности! Всюду носы суют, всем указывают, всеми командуют.

— Гадины! — с чувством произнесла Нина. — Что она, что он!

— Особенно он!

— Вот от кого бы я избавилась с радостью, так это от него, от Игнатия!

— Что он, что мамашка — скорпионье племя!

Вера перестала хрустеть безе и внимательно посмотрела на Нину.

— Игнатий? Сын матушки Галины — это Игнатий?

— Ты тоже о нем уже слышала?

Вера медленно кивнула. Аппетит у нее совсем пропал. Она отставила тарелку с недоеденным куском торта в сторону. Сама отвернулась к темному окну и совсем «выпала» из коллектива. И как ни тормошили ее подруги, Вера так от своей задумчивости и не очнулась. Так и спать легла молча. Определенно с Верой творилось что-то непонятное.

Глава 3

На следующее утро погода была еще хуже вчерашней. Ночью пошел снежок, который укутал все вокруг свежим покрывалом. И хотя к тому времени, как подруги встали со своих постелей, снег уже совсем прошел, на улице все равно было пасмурно.

— Что за ночь! — стонали девушки наперебой. — Все тело болит. И кто это придумал, что спать на жестком — это полезно?

За ночь подстеленное под простыни тряпье окончательно сбилось в комья, которые приняли самые причудливые и неудобные формы. Кате, например, всю ночь снилось, что она проглотила чужую просвирку и от нее требуют ее вернуть. Во сне Катюша пыталась объяснить, что это невозможно, в ответ ей в спину как раз между лопаток какие-то люди попытались воткнуть тяжелый ломик, уверяя, что так просвирку можно будет достать без порчи последней. Катя пыталась выяснить, как же будет с порчей ее самой, но на это ей ничего не отвечали и лишь работали ломиком все сильней и усердней.

Проснувшись, Катя обнаружила, что подстеленные накануне вместе с другим бельем носки сбились в дружный тугой комок, который и оказался у Катюши ровнехонько промежду лопаток. Катя выкинула этот комок и попыталась заснуть снова, но тогда ей стало сниться, что кто-то тянет из-под нее постель, уверяя, что она слишком мягкая. Грешно спать на таких перинах. Катя клялась, что более жесткого ложа ей ощущать своими костями еще не приходилось, но невидимый доброжелатель ее как будто не слышал и уверял, что спать лучше всего на камнях, мол, полезней не придумаешь.

Утешало лишь то, что другие спали не лучше.

— Ох, ну и ночка! — жаловалась Янка. — Вы не слышали, ночью вроде бы кто-то стучал в окно?

Янкина кровать находилась ближе всех к окну. Другие девушки ничего не слышали.

— Вера, ты не подходила?

— Я? — удивилась Вера. — Зачем?

— Вроде бы тебя звали и ты вставала.

— Приснилось тебе.

— Ох, верно, — жалобно простонала Янка. — Всю ночь кошмары мучили.

Наташа кивнула:

— Как хотите, а с этим надо что-то делать.

Вера улыбнулась.

— Я уже все сделала. Сегодня к вечеру нам привезут нормальные кровати.

— С матрасами?

— Да.

— Ура! Да здравствует Вера! Наша спасительница!

Но сама Вера по-прежнему выглядела какой-то задумчивой. По дороге в трапезную она остановилась на том месте, где вчера плюхнулась Янка, и еще раз внимательно осмотрела место ее падения. Но, конечно, ничего было нельзя рассмотреть. Выпавший за ночь снег окончательно уничтожил темное пятно, которое виднелось на дороге раньше.

Однако Вера что-то нашла. Она выковыряла из снега какой-то продолговатый предмет и после этого совсем помрачнела.

— Что ты нашла?

— Ничего.

И не показала!

А ведь Катя точно видела, что Вера вынула из снега какой-то продолговатый предмет. Не улучшилось настроение Веры и после завтрака, хотя сегодня на завтрак подали рассыпчатую гречневую кашу да еще с грибной подливкой. Но Веру и это не ободрило. Да и подругам постепенно передалось ее тревожное состояние. Они поняли, в чем дело. Вере не давал покоя Игнатий, который тоже заявился в трапезную, вел себя вызывающе, кого-то толкнул, кого-то прогнал, кому-то нахамил. И при этом он не сводил глаз с девушек и особенно пристально таращился на Веру. Та глаза опускала, краснела, бледнела, но Игнатий не унимался.

— Что он таращится? — ворчала Янка. — Того и гляди, дыру прожжет.

— Ох, не нравится мне этот тип, — отозвалась Наташа.

Вера лишь тихонько вздохнула. И даже Катя, которой все красивые мужики нравились по определению, сегодня промолчала. Было в этом Игнатии что-то такое, что пугало и ее.